Она смотрела, как тот приземляется, как слезает с костра Чарльз с саблей в руке и потом — как ошеломленный Эмилиус поднимается с земли и обгоревшая мантия полосками обвисает вокруг его ног в желтых чулках. Чарльз что-то ему говорит, тянет за руку. Потом Чарльз и Эмилиус оказались рядом с ней.
— Мисс Прайс, мисс Прайс, — продолжала всхлипывать Кэри.
Чарльз продолжал стаскивать с несчастного чернокнижника камзол.
— Так они вас не узнают, — объяснял он Эмилиусу, который остался в рубашке, бриджах и сморщенных желтых чулках. — Вы совсем не обгорели. Счастье, что ваша одежда была такой мокрой. Идем, Кэри, — продолжал Чарльз, бледный, но решительный. — Перестань, мы должны добраться до кровати.
— А мисс Прайс!.. — выкрикнула Кэри не своим голосом. — Нельзя бросать мисс Прайс!
— Ничего уже не поделаешь, — сказал Чарльз. — Она бы нам посоветовала вести себя разумно.
Пол громко заревел. Он не желал проявлять благоразумие. Если мисс Прайс умерла, он не намеревался быть храбрым. Его рев привел Кэри в чувство; она взяла Пола за руку.
— Тише, Пол, — проговорила она, шмыгая носом, — мы поплачем дома.
Идти быстро они не могли, потому что Чарльз обжег ступни. Возможно, это было и к лучшему: бегство могло вызвать подозрение. Эмилиус двигался, как во сне. За всю дорогу он не произнес ни слова и только все смотрел перед собой, как будто все еще видел черную фигуру, парящую в воздухе на метле. Когда подошли к калитке, ведущей на поле, всех охватило одно и то же опасение. А вдруг кровать исчезла?..
Кэри и Пол немного отстали и Чарльз первым вошел в коровник. Услышав его возглас, Кэри осторожно остановилась, ожидая в топкой траве под проливным дождем. Она чувствовала, что новых бед не вынесет.
— Кэри! — кричал Чарльз. — Кэри! Иди, погляди!
Кэри поплелась к двери. Сначала она ничего не увидела в потемках. Потом различила очертания кровати. На ней, опершись на локоть, полулежала знакомая фигура. Сердитые глаза встретили Кэри мрачным, обвиняющим взглядом.
— Мисс Прайс! — воскликнула Кэри и ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.
— Ты вполне могла бы выглядеть виноватой, — проворчала мисс Прайс. Даже при плохом освещении было заметно, что кончик ее носа сердито порозовел. — Вы самые бездумные и безответственные дети на свете. Вам было ясно велено оставаться с кроватью. Я перепугалась из-за вас до полусмерти. До полусмерти. Я возвращаюсь сюда, совершенно измотанная колдовством, в надежде на пять минут прилечь — и что я нахожу?
— О! — вскричала Кэри. Она кинулась через весь коровник, бросилась на кровать и разрыдалась на шее у мисс Прайс так, словно сердце ее готово было разорваться.
— Ну-ну! — смущенно сказала мисс Прайс, похлопывая Кэри по лопаткам. — Ну-ну! Ни к чему такие эмоции. Мы все немного расстроились, только и всего.
— Вы живы, — выдохнула Кэри. — Дорогая мисс Прайс. Они вас не убили.
Мисс Прайс удивленно откинула голову.
— Убили... меня? — воскликнула она с некоторым ужасом в голосе и недоверчиво уставилась на ребят. — Господи спаси и помилуй, неужели вы думаете, что это я была на метле?!
— Тогда что же это было, мисс Прайс, — спросила Кэри, вытирая глаза. — Что?
Мисс Прайс посмотрела на нее, потом бросила торжествующий взгляд в сторону Эмилиуса.
— Это, — сказала она, слегка краснея, — было всего лишь исключительно удачное применение метода интрасубстанционального перемещения.
Но Эмилиус, без сил растянувшийся в углу на сене, даже не взглянул на нее.
...И ЕЩЕ ДАЛЬШЕ
Эмилиуса уложили в постель в комнате Чарльза, и он не вставал несколько дней. Мисс Прайс сказала, что у него «шок». Ноги Чарльза оказались больше опалены, чем обожжены, и повязка с какой-то желтой мазью очень быстро их вылечила. До конца каникул оставалась неделя, и мисс Прайс стала еще добрее и внимательнее, чем раньше.