- Я его поищу, - хрипло ответил профессор, отдергивая руку. - Но как мне пройти по коридору - я боюсь в темноте наткнуться на мебель. Тут нет спичек?
- Нет, - отрезала Симина.
Г-н Назарие, помявшись, вышел. Симина подождала, пока стихнут его шаги, закрыла дверь, повернула ключ в замке и снова приблизилась к окну. Постояла в раздумье, потом взобралась на стул, чтобы достать до оконной ручки, и распахнула створки окна. Далеко, посреди неба, над вязом, тьму рассекал свет луны. Безжалостный, белый, мертвенный.
* * *
Г-н Назарие нашел Егора на веранде. Опершись о перила, тот стоял с бессильно поникшей головой, как будто не в силах держать ее прямо, и смотрел вниз, в пустоту.
- Санда так и не очнулась! - обратился к нему профессор. - У нее сейчас Симина.
Ему показалось, что Егор не слышит, и он потрогал его за рукав.
- Отчего вы так долго? Где вы до сих пор были?
- Искал ее, - неопределенно ответил Егор. - Я искал ее везде… Он вздохнул, отер ладонью лоб. При свете керосиновой лампы г-н Назарие заметил на лице Егора, вокруг рта, следы крови. И только тогда разглядел, что платье его в беспорядке, а волосы влажны и прилипли ко лбу.
- Что с вами? - в волнении спросил он. - Что у вас с губами?
- Оцарапался… Об акации, - через силу ответил Егор, вяло вытягивая руку в сторону парка. - Там.
Г-н Назарие смотрел на него с растущим страхом. Кто зажег лампу на веранде этого пустого дома, где не слышно ни звуков, ни голосов?
- Кто зажег лампу? - шепотом спросил он.
- Не знаю. Я ее нашел уже так… Может, кормилица…
- Надо уезжать, - не повышая голоса, сказал г-н Назарие. - Как только появится доктор, уедем с ним вместе.
- Слишком поздно, - после долгого молчания проговорил Егор. - Теперь это уже не имеет никакого смысла. - Он закрыл лицо руками. - Если бы знать, что со мной было, если бы понять, что это такое…
Он запрокинул голову- лицом к безжизненно-белой луне над вязом.
- Хорошо бы позвать священника, - сказал г-н Назарие. - Невозможно гнетет этот дом, все эти люди.
Егор вдруг спустился с веранды и пошел к большой цветочной клумбе. Белые душистые цветы росли на ней, и ток воздуха был как будто свежее и чище.
- Но с вами что-то случилось, - нагоняя его, сказал г-н Назарие.
Он не хотел отпускать Егора слишком далеко от дома. Темнота парка была невыносима, темнота и резкие тени акаций.
- Нет, это как во сне, - добавил он.
- У меня тоже такое ощущение, - подхватил Егор. - Вы правы, что-то случилось, но я хотел бы понять что… Я искал Симину, везде… А вы вот встретили ее, не ища… - Он устало остановился. - Я же просил вас побыть с Сандой, постеречь ее. Я за нее боюсь, как она там одна…
- Симина попросила нас пойти посидеть с госпожой Моску, - извиняющимся голосом объяснил профессор. - С ней что-то тоже неладно.
Егор, казалось, начинает стряхивать с себя морок сна, в котором его застал г-н Назарие.
- Но я даже не представляю себе, как мы сможем найти госпожу Моску, - заговорил он. - Надо бы позвать на помощь… хоть кого-нибудь.
Г-ну Назарие пришлись не по душе эти слова - мыслимое ли дело говорить такое здесь, в темноте! К тому же Егор норовил углубиться в аллею, и г-н Назарие снова попытался вопросами удержать его:
- Как же вас угораздило так сильно пораниться? Как это произошло?
Егор шел вперед, не отвечая. Как будто что-то звало его оттуда, из-за цветов, из вольных зарослей сирени и рожковых деревьев, переплетшихся корнями. Пахло ночью под сенью их листьев, живых и лукавых. Бесчисленные души умерших, которые давно смолкли и лопотали теперь только листьями, обмениваясь друг с другом вестями и пересмешничая.
- Доктор должен скоро быть, - не унимался г-н Назарие, которого пугало молчание.
Ему здесь не нравилось. Тянуло вернуться. Бросить Егора одного и вернуться на веранду, где горит керосиновая лампа. А там и доктор подойдет.
- Я не понимаю, что вы задумали, - решился он наконец. - Я иду обратно. Дождусь доктора и уеду. А этому дому нужен священник… Иначе тут все сойдут с ума…
Как твердо, как четко он говорил, проясняя для самого себя не названные до сих пор мысли. Священник, служба, много народа, много огней…
- У меня болит голова, - не сразу ответил Егор. - Я хочу немного пройтись, подышать воздухом…
Он глубоко вздохнул, глядя вверх, на макушки акаций. Луна была теперь ближе, теперь она отливала серебром, и тьма вокруг расступилась, давая ей дорогу.
* * *
Наконец-то появился доктор со связкой убитых птиц. Г-н Назарие, волнуясь, встретил его на веранде. Слава Богу, теперь он будет не один. К тому же доктор - человек здравомыслящий, несуеверный.
- Вы не слышали, как я стрелял? - спросил доктор. - Я охотился в окрестностях парка. Так мне казалось по крайней мере. И все равно заблудился… Я стрелок, конечно, аховый, - добавил он, указывая на свои трофеи. - Попадаю только в растяп…
Он поднялся на веранду и упал в соломенное кресло.
- А что, людей никого нет? - спросил он. - Я так мечтал о стакане воды…
- Да, похоже, никого нет, - сдержанно ответил г-н Назарие. - Все на винограднике… Однако воду найти нетрудно…
Они вместе вошли в столовую, г-н Назарие освещал путь лампой. Доктор налил себе два стакана воды.
- Господин Пашкевич, - начал он, повеселев, - так его, кажется, зовут… у господина Пашкевича, по-моему, свиданье при луне…
Он неловко хмыкнул и потрогал пальцами лоб, как будто нащупывая невидимые ушибы. Но вовремя вспомнил, что в доме, где есть больной, смеяться неприлично, и, изобразив на лице внимание, поинтересовался:
- А как себя чувствует наша барышня?
- Все еще в обмороке, - сообщил г-н Назарие. - Потеряла сознание через час после вашего ухода… Если только еще не умерла…
Тон профессора, философски-невозмутимый, привел доктора в полнейшую оторопь, даже взгляд у него на минуту остекленел.
- Я надеюсь, это шутка, - выдавил он, пытаясь улыбнуться. - Однако нам, медикам, чувство юмора не положено. Я должен немедленно ее посмотреть!..
Он с озабоченным видом прошел в комнатушку при столовой, вымыл руки.
- Спрашивается, как можно всех отпускать в такой момент, - проворчал он, нахмурясь.
Г-н Назарие, высоко держа лампу в правой руке, пошел вперед, указывая дорогу.
- Мне говорили, что это все же весьма богатое семейство… - шепотом начал доктор.
Г-н Назарие не поддержал разговора. Его занимали перемены, произошедшие в коридоре. Здесь даже пахло теперь по-другому, и воздух бью свежий, согретый жизнью. Пустота больше не угнетала. Где-то совсем близко раздавались молодые голоса.
- Стоп, - произнес г-н Назарие, останавливаясь у двери в комнату Санды.
Затаив дыхание, доктор постучал. Они вошли. В комнате горела сильная лампа под большим, персикового цвета абажуром. Г-жа Моску с сердечной улыбкой поднялась навстречу гостям. Симина сидела на краешке кровати, благочинно опустив глазки.
- Как чувствует себя наша барышня? - вполголоса осведомился доктор.
- Она очень хорошо выспалась, - отвечала г-жа Моску. - Спала почти до сих пор. Я едва ее добудилась…
Она с непритворной нежностью улыбнулась Санде, лежащей высоко на подушках с усталым, но спокойным, примиренным лицом. Доктор взял руку больной, нащупал пульс. Недоуменно насупил брови, затем недоумение перешло в тревогу, в испуг.
- Как странно, - шепнул он, пытаясь поймать взгляд г-на Назарие, но тому недостало храбрости встретиться с доктором глазами.
"Что за бредовые страхи я тут испытал, что за бредовые сны - и каких-то пару часов назад…" Теперь тут все дышало теплом и уютом, как будто так было всегда.
- Странно, - повторил доктор. - У меня такое впечатление, что жар усиливается… Вы мерили температуру?
- Мне гораздо лучше, - проронила Санда.
Г-н Назарие вздрогнул. Какой угасающий голос… Он выдавал приближение конца, и профессор почувствовал это всей кожей. Бесслезный голос, который приуготовился к вечному молчанию.
- У нее сегодня было большое волнение, - вмешалась г-жа Моску. - Представьте себе, она совершенно неожиданно обручилась с господином Пашкевичем. - Г-жа Моску засмеялась, переводя взгляд с доктора на г-на Назарие. - Не поднимаясь с постели! - воскликнула она. - Вообразите себе!
Казалось, ее ничуть не расстроила эта странная помолвка. Услышав фамилию Егора, доктор снова обернулся к г-ну Назарие и на этот раз перехватил его взгляд. "Он что, сумасшедший, этот Пашкевич? - спрашивал доктор глазами. - Ничего не понимаю".
- Она у меня такая нетерпеливая невеста… - продолжала г-жа Моску. - Ее жених, господин Пашкевич, намерен немедленно увезти ее и сыграть свадьбу уже в Бухаресте…
- Да нет же, мама, - еле слышно возразила Санда. - Я сделаю так, как ты скажешь…
Симина заулыбалась. Доктор смотрел на нее, удивляясь: какие жесткие глаза, какая уничтожающая улыбка… Не по летам созревшее дитя…
- Но пора ужинать! - вспомнила г-жа Моску. - Симина, вели кормилице подавать на стол.