Стоит, наверное, рассказать о том, что такое "Время-капитал" (ну да, вы понимаете, что название компании изменено; я не Вася, судиться не хочу), - в России есть некоторое количество компаний, которые и не на слуху, и в новости попадают куда реже, чем "Газпром" с "Лукойлом", но при ближайшем рассмотрении оказывается, что и в нефтегазовом секторе у них активы, и в металлургии, и в телекоммуникациях, и в строительстве, и в журнале "Форбс", который каждый год в майском номере публикует списки миллиардеров, имя владельца такой компании, будучи не столь затасканным, как имя, например, "Роман Абрамович", стабильно оказывается на каком-нибудь почетном месте между пятнадцатым и двадцать четвертым.
Основатель "Времени" Аркадий Магомедов, впрочем, в "Форбс" успел попасть только однажды - в 2004 году, и тогда (говорят, покойный Пол Хлебников даже оштрафовал кого-то из журналистов за этот неуспех) даже фотографию его редакция найти не смогла, вместо фотографии напечатали заштрихованный силуэт.
Известно об Аркадии Магомедовиче было мало - родился где-то между Дагестаном и Грузией, сидел за что-то непонятное в тюрьме с 1982 по 1986 год (когда сидел, кстати, Давид Тухманов специально для Магомедова, чтоб веселее сиделось, написал песню "В доме моем", и впервые ее спела София Ротару на концерте в День советской милиции в 1983 году - потом Магомедов подарит за это Тухманову темно-вишневый "Мерседес"), освободившись, сразу же стал заметной фигурой в кооперативном движении - кооператорская молодежь почтительно называла его старым цеховиком, но никаких подробностей на этот счет у нас нет. Датой рождения корпорации "Время-капитал" считается 6 декабря 1999 года; "Время" - так называлась сеть видеосалонов на московских вокзалах, основанная Аркадием Магомедовичем в 1988 году и просуществовавшая до 1992 года. Под этой ностальгической маркой он объединил все свои активы, и в 2003 году, когда в офисах "Времени" прошли обыски, в "Коммерсанте" даже была статья "Пришли за Магомедовым" - но как пришли, так и ушли, все обошлось, и злые языки говорят, что Магомедов сумел дозвониться до помощника президента Игоря Сечина и объяснить ему, что влиятельные семьи Чечни, Ингушетии и Дагестана, имеющие отношение к бизнесу Магомедова, готовы приложить все усилия для дестабилизации обстановки в северокавказском регионе, если бизнес Аркадия Магомедова подвергнется хоть какой-то угрозе со стороны государства. Поверил Сечин или нет - неизвестно. Через несколько дней кто-то похитил вице-президента "Времени" Сергея Кукушкина, неделю его держали на чьей-то даче, кажется, в Серебряном бору (Кукушкин видел церковь на другом берегу реки), и кормили какими-то таблетками, способными, как говорили в старину, развязать язык. Своим развязанным языком Кукушкин рассказал, что, да, если Магомедова посадят, на Кавказе начнется война - но больше ничего не рассказал, не знал. Потом Кукушкина найдут спящим в вагоне метро на станции "Выхино", из вице-президентов он уйдет и уедет жить в Америку - Магомедов назначит ему личную пенсию.
После похищения Кукушкина от "Времени" отстали, а само "Время" с тех пор вело себя на рынке особенно агрессивно - известен, например, случай с директором одного из нефтеперерабатывающих заводов Западной Сибири, который не был доволен тем размером компенсации, который предложил ему Магомедов за контрольный пакет акций завода. Директору даже кто-то в Москве пообещал защиту, и он собрался ехать разговаривать о Магомедове с кем-то влиятельным, но не доехал - по дороге в аэропорт сказал водителю, что хочет искупаться перед полетом (это в сентябре-то, в Иртыше!), побежал к реке, сбрасывая с себя одежду, прыгнул в воду и умер в воде от инфаркта. Что это было, так никто и не понял, но все остальные владельцы интересующих "Время" предприятий, пересказывая друг другу эту историю, предпочитали с тех пор Магомедову не возражать, а когда он неожиданно умер в феврале 2005 года, на похороны в Дербент прилетел, кажется, весь список "Форбс" и половина администрации президента.
Первым за гробом (хоронили Магомедова "по-русски" - на третий день, в гробу и без муфтия; вообще, был ли он мусульманином - никто не знал) шагал старший сын и один из двух наследников покойного - Кирилл Аркадьевич. Свое состояние Аркадий Магомедов завещал двоим своим сыновьям, но младший - Мефодий, - не приехал ни на похороны, он вообще ни разу за все эти годы не появился на публике, хотя, как и Кирилл, был "сопредседателем совета директоров" - уникальная, наверное, и в мировой практике должность.
Пресс-служба "Времени" объясняла, что все представительские функции взял на себя Кирилл Магомедов, а Мефодий Аркадьевич - это мозговой центр корпорации, и именно он разрабатывает все стратегические планы "Времени". Источник "Ведомостей" отмечал, что именно Мефодий Магомедов стоит за всеми громкими сделками с участием "Времени", и без младшего брата Кирилл, конечно, не смог бы удержать в своих руках оставшуюся от отца империю.
На самом деле, конечно, все было совсем не так, и если Кирилл, отсыпаясь в перелетах между Гонконгом и Лондоном и краснея перед премьером Путиным на показушных антикризисных совещаниях, тащил на себе весь бизнес, то Мефодий был неумным и недобрым богатым бездельником, по полгода путешествующим по далеким странам (Бутан, Непал и далее вплоть до Колумбии) и по полгода безвылазно сидящим в собственном замке в поселке Барвиха Одинцовского района Московской области. Наверное, Мефодий заслуживал бы каких-то совсем уж ругательных слов, если бы не одна уважительная причина, которая у него, конечно, была, и с которой столкнулся Вася, когда охранник привез его в замок Мефодия и, раскрыв перед ним дверь огромного кабинета, оставил одного в полутемном помещении.
В кабинете, как показалось Васе, было пусто. На стенах висели две картины - портрет угрюмого кавказца с седыми висками, одетого в королевскую мантию (Васе простительно - он не узнал ни покойного Аркадия Магомедовича, ни кисть Ильи Глазунова) и какой-то черный квадрат в стеклянной рамке. В конце кабинета стоял стол, за столом никого не было, и Вася шагнул вперед, полагая, что, пока он дойдет до стола, в кабинет все-таки кто-нибудь придет, но только бывший лилипут сделал первый шаг, как с ним поздоровался тихий писклявый голос, раздавшийся откуда-то справа. Вася повернул голову и увидел диван, на котором полулежал неприятного вида лилипут в шелковом халате.
- Здравствуй, Вася, - сказал лилипут. - "Сантиметров девяносто", - подумал Вася и тоже поздоровался.
10
Аркадия Магомедова не просто так хоронили по-русски безбожно. Свои отношения с Богом он много раз пытался сформулировать (и в тюрьме, и после), но единственное что понял - наказание в виде сына-урода он уже получил, поэтому о дальнейшем, наверное, беспокоиться не стоит. Мефодия он очень любил, и Кирилл (разницы между сыновьями было - два года) с раннего детства знал, что, хоть младший брат не растет, любой, кто его обидит - враг, а сам Мефодий - человек родной и любимый, и, что бы ни происходило в жизни дальше, Кирилл должен делать все, чтобы брат ни секунды не сомневался в своей полноценности.
Смерть отца обоих застала за границей, и обоих - в Америке. Кирилла - в Бостоне, Мефодия - в Майами. Что на похороны поедет только один брат - это не обсуждалось, но Кириллу было неприятно, когда в телефонном разговоре Мефодий вместо положенных слов сожаления первым делом спросил, как по-английски будет: "За мои же пряники я еще и пидарас". Пока Кирилл летел из Бостона в Махачкалу, он думал о том, не может ли случиться так, что брату захочется разделить компанию пополам вопреки завещанию отца, - в принципе, найдя себе сильных союзников где-нибудь в кремлевских коридорах или хотя бы в конкурирующих офисах, сделать это нетрудно, а в человеческих качествах Мефодия Кирилл к тому времени сомневаться перестал, урод он и есть урод. Но тревога оказалась лишней - младший брат будто и не заметил смерти отца. Вернувшись в Москву, подписал на имя брата доверенность на все действия от имени компании и продолжил в меру своего невеликого лилипутского аппетита проедать семейное состояние. А Кирилл, хоть и пытался, подражая отцу, оставаться в тени, быстро превратился во всерублевскую знаменитость - не так много на свете молодых, красивых и неженатых миллиардеров. Миллионы девушек и некоторые светские хроникеры ждали, что Кирилл в конце концов женится, но когда прошел год, а потом два, три и четыре, репутация холостяка стала важной составной частью имиджа главы "Времени", и стоило ему в очередном интервью, отвечая на дежурный вопрос, сказать что-нибудь вроде "Секс гуманизму не товарищ" или даже "Родное не трахают", по Москве с новой степенью оживленности начинали циркулировать слухи о том, что Кирилл Магомедов гей, а то и вообще ужасный извращенец. Кто- то рассказывал даже, что он за какие- то жуткие деньги снимает проституток, притаскивает их к себе домой, раздевает, сажает на рояль (почему рояль?) и, одной рукой играя советские песни, другой мастурбирует.
А про Мефодия никаких слухов почему-то не было, хотя он, конечно, их заслуживал - но, видимо, лилипут- миллиардер - это было слишком даже по меркам светской Москвы. Наверное, если бы в каком-нибудь таблоиде вдруг написали, что, оказывается, совладелец "Времени-капитал" - лилипут, никто бы не поверил в такую небылицу. Педофил, наркоман, фашист - ради Бога, но чтобы лилипут - глупость какая-то.