Затем закурили, стряхивая пепел в пустую консервную банку. В этом уголке общежития было тихо, только откуда-то, из-за закрытых дверей, доносились пьяные крики и музыка. В коридоре жужжала неоновая трубка, словно цикада в летнем поле. Стебли традесканции бессильно свешивались из керамического вазона, прилепившегося к зеленоватой неровной стене. На подоконнике лежали две книги. Андрюха взял первую. Она была тонкая, детская, истрепанная. "Терра-Ферро". Сказка. Андрей раскрыл на картинке: люди в ботфортах, в сине-красных мундирах разбегались в разные стороны от огромной разбитой бутылки, из которой выпархивало странное существо, похожее на щепку. "История мадемуазель Корро де Ржа". Андрюха неожиданно зачитался. Лена дремала, положив голову ему на плечо. В книге рассказывалось о стране, где правили три короля - железный, деревянный и золотой. Железному принадлежало все железо и все металлургические предприятия, все связанное с железом. Деревянному - все дерево, все леса, деревообрабатывающая промышленность, бумага, книги. Золотому - золото, банки. Они ненавидели друг друга. Железный король раздобыл где-то ведьму по имени Гниль - в лесу она сосала трухлявый пень. По приказу короля ей вставили железные зубы. Все предприятия деревянного короля рухнули. Все съела Гниль. Он сам стал гнить - он ведь был древесным гигантом, на голове у которого рос сосновый лес. В старом архиве он разыскал рукопись о прекрасной даме Корро де Ржа, которая питалась железом. Когда-то ее заточили в гигантской бутылке с маслом и бросили в лесу. По приказу деревянного короля ее освободили. Все государство пришло в упадок. Золотой король сбежал. Железный король погиб от ржавчины, как и все железное. Люди вроде бы одичали. Иллюстрации изображали дикарей с остатками шляп на головах, которые танцевали среди руин. Над городами кружилась прекрасная Корро де Ржа.
Леночка вдруг проснулась, взяла с подоконника вторую книгу. Тоже детская. "Алиса в Зазеркалье". Раскрыла. На гравированной иллюстрации девочка в нарядном платье стояла перед стеной, на которой восседал Шалтай-Болтай.
- Давай сделаем Шалтая! - воскликнула Лена. Она схватила Андрея за руку и потащила обратно в комнату. Здесь уже все спали - девушки в обнимку с какими-то незнакомыми ребятами. В углу, в магнитофоне, догорала музыка. Кажется, Кин Кримсон. На столе, среди объедков, мусора и пустых бутылок лежало золотое яйцо, чудом никем не съеденное.
- Шалтай-Болтай! - громко сказала Лена, указывая на него.
В ответ кто-то заворочался в углу, под байковым одеялом, и сквозь сон произнес с восточным акцентом: "Шахсей-Вахсей".
Из тумбочки Лена достала куклу, изображающую Незнайку. Сняла с него желтую байковую рубашонку, зеленый широкий галстук в горошек, синие брюки-клеш. Одела яйцо. Теперь оно казалось человечком - с пустым личиком и золотой лысиной. Чтобы прикрыть лысину, надели на него синюю шляпу Незнайки.
Яйцо снова преобразилось. Была на нем печать с датой, удостоверяющая свежесть, неоплодотворенность, невинность. Была черная стрелка, нарисованная тушью для того, чтобы яйцо, повинуясь неведомым потокам, течениям и толчкам, каталось по ватману, указуя на буквы, из которых шепотом слагались фразы. Все это скрыл слой золотой краски. Сверху, на позолоту, легло освящение, брызги святой воды с метелки. А теперь все это прикрылось тряпичной одежкой, ризами Незнайки, сшитыми по моде шестидесятых годов, а то и конца пятидесятых - Незнайка (если не считать широкополой шляпы Мерлина) был ведь так называемым "стилягой".
Оставив нагого Незнайку на тумбочке, Лена с Андреем отправились гулять.
Стояли влажные предрассветные сумерки. Уже начинали с осторожной веселостью перекликаться птицы. Ребята долго бродили по лесу. Лена несла Шалтая. Наконец, нашли подходящую "стену" - бетонный, основательный забор какой-то дачи. Андрей приподнял Лену за талию, и она усадила Шалтая между двумя металлическими зубчиками, торчащими сверху из стены.
Шалтай-Болтай сидел на стене,
Шалтай-Болтай свалился во сне.
Вся королевская конница,
Вся королевская рать
Не может Шалтая, не может Болтая,
Не может Шалтая-Болтая
Собрать!
Торжественно продекламировав стишок, Лена метко кинула в нелепо наряженную фигурку с золотым лицом ветку, имеющую форму "пистолетика". Попала. И Шалтай, опрокинувшись, исчез за стеной.
- Представляешь, Маша, мы вот с тобой не пошли в церковь, а Пасха к нам сама пришла, - сказал Борис Анатольевич, входя на террасу. В руке он держал золотое яйцо, обряженное в кукольную одежду. - Это я нашел у самой ограды, знаешь, в самом глухом углу, где сплошная крапива. Даже ума не приложу, что меня сегодня спозаранку занесло в эту заросль? Обычно-то я по дорожкам гуляю. А тут как будто дело какое - встал пораньше, ты еще спала, натянул сапоги и пошел по кустам, вроде как проверять что. И вот - нашел. На ветке куста висело. Видать, бросил кто-то через забор. И ведь не разбилось! Вот, встречай гостя, Машенька.
Борис Анатольевич поставил яйцо на стол. Мария Игнатьевна посмотрела на мужа поверх очков и улыбнулась. Давно уже не видела она своего старика в таком веселом расположении духа. Борис Анатольевич раньше принадлежал к тем, кого в народе зовут "начальство". Служил заместителем министра энергетики. Да, была высокая должность, была интересная работа, но… Пришло время уйти на покой. Вот уже несколько лет, как Борис Анатольевич вышел на пенсию и поселился безвыездно здесь, на даче. Последний год он пребывал в депрессии - нелегко, бывает, дается человеку деятельному погружение в пенсионную "тихую заводь". Не развлекали ни чтение, ни спорт, ни возня с парником, ни рыбалка. Не радовали даже редкие приезды детей с внучатами. К спиртному Борис Анатольевич был равнодушен. Охоту никогда не любил. "Не понимаю, как это люди радуются, зверей и птиц убивая", - пожимал он плечами. В общем-то, считал себя атеистом. Кроме как в детстве, с бабкой, в церкви не бывал. Но тут вдруг, после Светлого Воскресенья, посветлело на душе. И вот яичко золотое, пасхальное, в забавной одежде явилось как привет оттуда, с горки, где поблескивали золотые купола и разносился радостный пасхальный благовест.
…С ЭТОГО ДНЯ ОН КАК-ТО ИЗМЕНИЛСЯ: ВЗЯЛ СЕБЯ В РУКИ, ПОДТЯНУЛСЯ…
С этого дня он как-то изменился: взял себя в руки, подтянулся. Стал чаще возиться в саду с парниками, по вечерам читать. Понял, что многие проблемы возникают от неправильного питания. Наконец заставил себя сесть на продуманную диету. Книги по диетологии, труды по йоге появились на его рабочем столе. Исчезла тяжесть и мутная печаль, и тупое оцепенение по вечерам, и тошнотворная тоска поутру. В конце концов, успешно экспериментируя с системами питания, он засел за книгу о лечебном голодании. Нечто вроде записок. Предварительное название: "Есть или не есть".
Золотое яичко в одежде он бережно поставил в шкаф, за стекло, рядом со стопкой старых журналов "Здоровье". А возле, усмехаясь, поставил фарфоровую мышку с изогнутым хвостиком. Хвостик этот, казалось, вот-вот вздрогнет и заденет яичко - так близко застыл тонкий кончик хвостика от золотого бока. Но мышка была фарфоровая, и хвостик ее оставался неподвижен.
Эротический мир
…В ДОВОЛЬНО СТРАШНОМ ИНДУСТРИАЛЬНОМ ГОРОДЕ ЖИЛИ ДВЕ МОЛОДЕНЬКИЕ ДЕВУШКИ…
В довольно страшном индустриальном городе жили две молоденькие девушки, веселые телом и душой, да еще и неразлучные подружки. Сами себя они называли Чупи и Чупс. Девушки ощущали, конечно, что в сексе присутствует нечто божественное, поэтому выходить замуж или становиться проститутками им не хотелось. Как-то прослышали, что в столице есть закрытый и чуть ли не тайный клуб "Эротический мир". Возмечтали во что бы то ни стало просочиться в этот клуб. Каким-то образом все получилось. Настал долгожданный день. Их - совершенно голых, с завязанными глазами - ввели в огромную залу и там сняли повязки. Зала была ослепительно освещена и вся до краев заполнена белыми щенками. Толстые щенки возились, повизгивали, покусывали свернутые пельменями уши, виляли откормленными хвостиками…
…ЧУПИ И ЧУПС ПОГРУЗИЛИСЬ В МОРЕ БЕЛЫХ ЩЕНКОВ…
Чупи и Чупс погрузились в море белых щенков. Чупи превратилась в сияющую алмазную струну. Чупс превратилась в жемчужное кольцо. Так они вошли в эротический мир.
Прекрасные Чупи и Чупс! Люблю вас.
Автор данного рассказика.