Я только улыбнулся, не поверив ни единому слову, и не стал расспрашивать. Таким как Шон беседы со священниками неинтересны, ну и бог-то с ним, я даже не рассчитывал, что он придет.
- Рад тебя видеть, Эван. - Я постарался выказать дружелюбие тому, кто был явной причиной визита.
- Угу. - Не поднимая глаз, парень возил кроссовками по полу, словно исполнял одиночный танец.
Я вглядывался в его лицо, пытаясь отыскать следы этакого страдания, свойственного нынешней молодежи, которая так выглядела, словно последнюю пару лет изнемогала на рудниках или в концлагере, но ничего не находил. Я видел абсолютную безмятежность. И скуку. Как ни странно, Эван совсем не походил на свою некрасивую мать, но тут я вспомнил: кто-то - да чуть ли не сама Анна - говорил мне, что он приемыш. Передо мной был симпатичный парень, светлые волосы его разделял прямой пробор, как у музыкантов молодежных ансамблей, которых часто видишь по телику. Он слегка напоминал Джонаса. Джонаса в юности. Как оба моих племянника, пошедших, скорее, в отца, Эван смахивал на скандинава. Может, его биологические родичи и впрямь из тех краев?
- Итак, чем могу помочь? - спросил я, раскинув руки.
Анна смущенно отвела взгляд, словно уже раскаялась в своем визите.
- Да вот… Эван, - сказала она.
- Вовсе нет. - Эван широко улыбнулся, показав белейшие зубы, на щеках его образовались ямочки. - Это все мама.
- Значит, дело касается вас обоих, - усмехнулся я.
В ответ Эван слегка хохотнул, но Анна покачала головой и поджала губы.
- Обо мне речи нет, - возразила она. - Речь о нем.
- Да нет, я в полном порядке, - спокойно парировал Эван.
- Везет тебе, - сказал я, и парень окинул меня насмешливым взглядом, словно прикидывая, как со мной поступить.
- Сколько вам лет, отче? - спросил он.
- Что за вопросы, Эван! - возмутилась Анна.
- Ничего-ничего, - успокоил я. - Мне пятьдесят пять.
- Наверное, следите за собой? - продолжил Эван. - На вид вам сорок с хвостиком.
Я открыл рот, но не нашелся с ответом. А что тут скажешь-то?
- Мой отец ваш ровесник, но выглядит кошмарно. Жирный боров.
- Эван! - прикрикнула Анна.
- Это правда. Не подумайте, отче, что я за глаза поливаю папашу. Я ему это в лицо говорю. Беспрестанно жрет и совсем не двигается. Я боюсь, как бы с ним чего не случилось. А он лишь смеется. Я люблю отца, но он и впрямь жирный боров, а я не хочу, чтобы его хватил инфаркт.
- Ты прекратишь или нет? - взвилась Анна. - Честное слово, отче, я не знаю, что на него нашло. Шон вовсе не жирный.
Эван пожал плечами:
- Жирный.
- Нет!
- Он как бочка.
- Так вы ради этого пришли? - спросил я. - Беспокоитесь об отце?
- Вовсе нет, - подалась вперед Анна. - У нас Эван чудит.
- Давайте так, - сказал я. - Вы расскажете, с чем вы пришли, и, что бы там ни было, я постараюсь помочь.
- Я не могу, отче. - Анна отвернулась. - Просто не могу.
Я прикрыл глаза и выдохнул. Перед внутренним взором возникла теренурская библиотека. Все бы отдал, чтоб сейчас там оказаться. На полках хаос. Морская трилогия Уильяма Голдинга в неверном порядке. Романы Клэр Килрой вперемешку с рассказами Клэр Киган. Вот именно в такие минуты я мечтал заняться разбором книг, а не вытягивать из кого-то проблемы, которые наверняка не смогу решить. И чего народ ко мне ходит, когда я ничего не смыслю в жизни?
- Вы в надежном месте, - сказал я, подражая психоаналитикам из телефильмов. Только вчера я посмотрел подряд шесть серий, в которых мощно сыграл Габриэл Бирн. - Можете говорить о чем угодно. Все останется в этих стенах.
Анна глубоко вдохнула, набираясь решимости. Выпрямилась и посмотрела мне в глаза. Ну наконец-то.
- Отче, разговор об Эване.
В этот момент я прихлебнул чай и чуть не прыснул. Анна, кажется, не поняла, что я смеюсь, а вот парень смекнул и осклабился:
- С вами все в порядке, отче?
- Извините. Не в то горло попало.
- С ним что-то не так, - продолжила Анна.
- Все так. По крайней мере, со мной, - перебил Эван. - Наоборот, все лучше некуда.
- Наоборот! - передразнила Анна, покачав головой.
- Что не так-то?
- Хватит уже, Эван! Чего ты выставляешься?
- Я всего-навсего сказал "наоборот", - недоуменно пожал плечами Эван.
- Веди себя как подобает.
- А я что делаю? Отче, разве я себя плохо веду?
Я не ответил и обратился к Анне:
- Что конкретно вас беспокоит?
- У него есть… друг, - после долгой паузы выговорила она.
Озадаченный, я переводил взгляд с матери на сына. У Эвана есть друг. Ну и славно. О чем тут беспокоиться? В теленовостях об этом сообщать, что ли?
- Друг, - повторил я.
- Хороший друг, - уточнила Анна.
- Очень, очень и очень хороший, - поддержал Эван.
- Вы меня запутали, - признался я.
- Они проводят слишком много времени вместе, - поспешно сказала Анна.
- Разве это необычно для друзей? - удивился я.
- Да ладно вам, отче. - Эван слегка утратил спокойствие, в тоне его сквозило раздражение. - Чего дурачком-то прикидываться?
- А если я не прикидываюсь? - Что бы там ни было, пока что я владел ситуацией. За долгие годы работы я приноровился к подросткам. Они меня не пугали. Я знал их как облупленных. Им меня не обескуражить, хоть вывернутся наизнанку.
- Это нехорошо, - сказала Анна.
- Что - нехорошо?
- О боже ты мой! - Эван театрально вздохнул и откинул прядь со лба. Я заподозрил, что этот жест он долго оттачивал перед зеркалом. - У меня есть друг. Его зовут Одран. Мы встречаемся. Вот и все. Мир не рухнул и прочее.
- Я тоже Одран, - сказал я.
Эван молчал, удивленно хлопая глазами.
- Не знаю, что я должен ответить? - наконец сказал он, в противной американской манере превратив утверждение в вопрос.
- Тот Одран голубой, - доложила Анна.
- Это не прилагательное, а существительное, - поправил ее Эван.
- Чего? - обернулась к нему Анна.
- Ты слышала.
- Видали, даже не скрывает. - Анна перевела взгляд на меня: - Ни капли стыда.
- Понятно, - сказал я. - Этот Одран твой одноклассник?
- Вот еще! - Эван негодующе фыркнул, словно я зачислил его в Ку-клукс-клан.
- Но он учится? Или уже взрослый?
- Блин! Конечно, учится. Он не шалопай какой-нибудь. Просто из другой школы. Нормальной. Куда и девочек берут.
Я переваривал новость и, признаюсь, был смущен.
- Тебе не нравится твоя школа? - спросил я.
- Нет, конечно. Там одни дикари. Все разговоры о регби, дрочке и манде.
Анна задохнулась, и я прикрыл глаза, чтобы не смотреть на нее. Пусть я неплохо разбираюсь в подростках, но обычно их матушки не сидели рядом, когда те говорили о подобных вещах.
- Полегче, Эван, - сказал я.
- Виноват, - тотчас извинился он. - Сказал, не подумав.
- Да уж.
- Я к тому, что в школе Одрана ребята не зациклены на всякой фигне, понимаете? И не обмирают от страха.
- А что, в твоей школе ученики напуганы?
- Вы уж извините, отче, но, по-моему, все скопом наложили в штаны.
- Из-за чего?
- Из-за того, что умнее, чем кажутся.
Я задумался.
- Что-то я не понял, - сказал я.
- В нашей школе не идиоты, - пояснил Эван. - И вы, и я это знаем. Там смышленые ребята. Образованные. Из хороших семей. И всем им хватает ума понять, что через два года учеба закончится и нынешние короли регби до конца дней своих будут конторскими крысами либо станут учительствовать в этой самой школе. Каждый обделался от мысли, что его маленькой драгоценной жизни вот-вот придет конец, тогда как у всех других, для кого мир не ограничен школой, она только начнется.
Я кивнул. Все верно. Ничего нового. Я многажды был тому свидетелем.
- И как это связано с твоим другом? - спросил я.
- В общем-то, никак, - помолчав, сказал Эван. - Я просто говорю, что он учится в другой школе. Вы спросили, не одноклассники ли мы. Нет. Вот короткий ответ.
- Он голубой, - повторила Анна.
- Может, хватит уже? - насупился Эван.
- И у вас сложились отношения? - спросил я, игнорируя реплику Анны.
- Ну, мы не женились и все такое. Хотя - да. Сложились. - Эван замялся, словно раздумывая, стоит ли делиться своими мыслями, и все же добавил: - Он классный.
- И вас, Анна, это беспокоит? - обратился я к его матери. Та смотрела в пол, лицо ее отражало душевную муку.
- А вас бы не беспокоило, что ли?
Я пожал плечами:
- Спроси вы об этом десять лет назад, я бы, наверное, ответил иначе. Видите ли, мой племянник - гомосексуалист.
- Перестаньте, отче, - отмахнулась Анна. - Не надо.
- Это правда.
- Быть такого не может.
- Это правда, - повторил я, не зная, как еще ее убедить. - Чистая правда.
- Будет вам. Мне от этого не легче.
Эван смотрел заинтересованно.
- Я не сочиняю, - пожал я плечами.