- Знаешь, - говорю я, как будто эта мысль только что пришла мне на ум, а не была уроком, продуманным заранее, - самое удивительное в песнях то, что они берут за душу, когда непосредственно касаются исполнителя… или слушателя.
Я вновь начинаю наигрывать эту же мелодию, но на этот раз импровизирую со словами:
Разве ты никогда не чувствовала, что человек по сути одинок, о да?
Неужели ты не чувствовала, что совсем одна?
Милая, я знаю, что чувствовала.
Каждый раз, когда ты убеждаешь себя, что тебе не повезло,
Ты задаешься вопросом: почему, ну почему ты такая невезучая?
Я хочу, чтобы ты наконец услышала, услышала, услышала,
Чтобы поняла, что я хочу помочь тебе, Люси.
Я докажу, что хочу тебе помочь, Люси…
Люси хмыкает.
- Такой откровенной ерунды я еще никогда не слышала! - бормочет она.
- Может быть, сама попробуешь? - предлагаю я, откладывая гитару и протягивая руку за блокнотом и ручкой. Пишу слова песни в стиле мэд-либ, оставляя пропуски, чтобы Люси вписала собственные мысли и чувства.
Временами ты заставляешь чувствовать себя _________.
Неужели ты не знаешь, что я_____________?
Так я поступаю со всей песней, а потом кладу слова между нами. Несколько минут Люси не обращает на блокнот внимания и сосредоточенно крутит спутанную прядь волос. Потом ее рука медленно тянется к песне, придвигает ее ближе.
Я пытаюсь не закричать от радости, что она сделала шаг к общению. Беру гитару и делаю вид, что настраиваю ее, хотя приготовилась еще до прихода Люси.
Она пишет, согнувшись над бумагой, как будто не хочет открывать тайну. Девочка левша - почему я раньше этого не замечала? Волосы падают ей на лицо, полностью скрывая его. Ногти у нее выкрашены в разные цвета.
В какой-то момент рукава ее рубашки задираются, и я вижу шрамы на запястьях.
Она бросает мне блокнот.
- Отлично! - весело восклицаю я. - Давай посмотрим.
В каждом пропуске Люси написала набор бранных слов. Она приподнимает брови и усмехается в ожидании моей реакции.
- Что ж, - я беру гитару, - споем.
Я кладу бумагу так, чтобы могла ее видеть, и начинаю петь, уверенная, что если кто и в состоянии понять, что такое гнев и мука, так это Дженис Джоплин. Она-то не перевернется в своей могиле.
- Временами ты заставляешь чувствовать себя, как гребаная жопа с ручкой, - пою я как можно громче. - Неужели ты не знаешь, что я… долбаный… - Я замолкаю, указывая на строчку. - Не могу разобрать…
Люси вспыхивает.
- Э-э… пидор.
- Неужели ты не знаешь, что я долбаный… - пою я.
Дверь в коридор широко открыта. Проходящий мимо учитель заглядывает к нам.
- Иди же, иди же, иди же, иди же и возьми… возьми б… задницу…
Я пою это, как любую другую песню, как будто эти бранные слова не имеют для меня никакого значения. Я пою от души. В итоге, когда я заканчиваю куплет, Люси не сводит с меня глаз, а на губах у нее играет подобие улыбки.
К сожалению, в дверях собралась небольшая толпа учеников, застывших со смешанным чувством изумления и восхищения.
- Похоже, урок окончен, - говорю я.
Люси набрасывает на плечо рюкзак и, как обычно, пулей вылетает из кабинета, чтобы оказаться от меня как можно дальше. Я безропотно протягиваю руку за чехлом для гитары.
Но на пороге она оборачивается.
- Увидимся через неделю, - прощается Люси, впервые давая мне понять, что намерена вернуться.
Знаю, считается, если на свадьбу идет дождь - это к счастью, но не уверена, что можно считать хорошей приметой снежный буран. Сегодня день нашей с Ванессой свадьбы, и капризная апрельская снежная буря, которую предсказывали синоптики, превратилась в настоящую вьюгу. Транспортники даже закрыли некоторые участки магистрали.
Вчера вечером мы приехали в Фолл-Ривер, чтобы уладить все проблемы, но бо́льшая часть наших гостей должны приехать сегодня на вечернюю церемонию. В конце концов, до Массачусетса менее часа езды. Но сейчас даже такое расстояние кажется непреодолимым.
И еще, как будто одной стихии нам мало, возникли проблемы с водопроводом. В ресторане, где мы планировали принимать гостей, прорвало трубы. Я вижу, как Ванесса пытается успокоить своего друга Джоэла - распорядителя на свадьбах, который в качестве подарка решил бесплатно провести наше торжество.
- У них по щиколотку воды! - вопит Джоэл, обхватывая голову руками. - Похоже, я сейчас сойду с ума.
- Уверена, можно по-быстрому найти другой ресторан, - успокаивает его Ванесса.
- Ага. И сам Рональд Макдональд даже согласится провести церемонию. - Джоэл смотрит Ванессе прямо в глаза. - У меня же репутация! Я не стану - повторяю, не стану! - есть на закуску картофель фри.
- Может быть, отложить свадьбу? - предлагает Ванесса.
- Или, - вношу я встречное предложение, - можно просто пойти к мировому судье и покончить с формальностями.
- Дорогая, - отвечает Джоэл, - не можешь же ты явиться в этом шикарном вечернем платье в городскую управу, чтобы тяп-ляп сочетаться браком.
Ванесса не обращает на него внимания.
- Продолжай, - говорит она мне.
- Ведь банкет не самое главное на свадьбе, верно?
Джоэл тяжело вздыхает за моей спиной.
- Я этого не слышал! - возмущается он.
- Не хочу, чтобы гости, рискуя жизнью, ехали на нашу свадьбу, - продолжаю я. - Один свидетель у нас есть - Джоэл. Уверена, на улице можно найти еще кого-нибудь.
Ванесса смотрит на меня.
- Разве ты не хочешь, чтобы приехала твоя мама?
- Разумеется, хочу. Но больше всего я хочу просто выйти замуж. У нас есть разрешение на вступление в брак. Мы есть друг у друга. Остальное не имеет особого значения.
- Сделай одолжение, - молит Джоэл. - Позвони своим гостям и предоставь им самим решать.
- А их нужно предупредить, чтобы захватили на банкет купальники? - шутит Ванесса.
- Это уж предоставь мне, - отвечает Джоэл. - Если Дэвид Тутера может спасти свадьбу, значит, и я смогу.
- Кто такой этот Дэвид Тутера?
Он закатывает глаза.
- Иногда ты ведешь себя как истинная лесбиянка. - Он берет со стола сотовый телефон и вкладывает ей в руку. - Давай звони, сестричка.
- Хорошая новость, - сообщает мама, закрывая за собой дверь уборной, - что ты все-таки будешь идти по проходу.
Дорога заняла пять часов, но маме удалось добраться до Массачусетса в разгар бури столетия. Теперь она будет со мной до самой церемонии. Здесь пахнет попкорном. Я смотрю на себя в большое зеркало. Платье сидит идеально, но макияж в приглушенном свете кажется чересчур театральным. Мои волосы при такой влажности никакими молитвами не заставить виться.
- Священник уже здесь, - говорит мама.
Я это знаю, потому что женщина-священник уже заглядывала ко мне поздороваться. Мэгги Макгилан - самая гуманная женщина-священник, которую нам удалось найти в справочнике. Она не лесбиянка, но постоянно сочетает браками однополые пары, и нам с Ванессой очень импонирует, что в ее церемонии нет налета религиозности. Откровенно говоря, после визита Макса религией мы обе сыты по горло. Но Мэгги Макгилан подкупила нас еще в своем кабинете тем, что искренне порадовалась за нас, когда мы сказали, что приехали в Массачусетс, чтобы пожениться.
- Жаль, что в Род-Айленде запрещены однополые браки, - с улыбкой произнесла она. - Мне кажется, законодатели боятся, что если предоставить геям и лесбиянкам гражданские права, то все жители этого штата захотят ими воспользоваться.
В уборную заглядывает Джоэл.
- Готова? - спрашивает он.
Я делаю глубокий вдох.
- Наверное.
- Знаешь, я пытался пригласить к тебе на свадьбу фокусника-гея, но не получилось, - говорит Джоэл, - он исчез вместе с дружком. - Он ждет, пока до меня дойдет смысл, и усмехается. - Всегда срабатывает с нервничающими невестами.
- Как Ванесса? - спрашиваю я.
- Великолепна, - отвечает он. - Почти так же великолепна, как ты.
Мама целует меня в щеку.
- Увидимся в зале.
Мы с Ванессой решили идти по проходу вместе. Ни у одной из нас не было отца, чтобы провести невесту к алтарю, и в этот раз я не чувствовала, что меня отдают в чьи-то надежные руки. Я ощущала, что мы стали друг для друга плечом. Поэтому я вслед за Джоэлом покидаю уборную и жду, пока он приведет из мужской уборной Ванессу в белом костюме. Она не сводит с меня восхищенных глаз.
- Ух ты!
Я вижу, как дергается у нее горло, словно она пытается найти слова, но их не хватает, чтобы передать наши чувства. Наконец она протягивает ко мне руки и касается лбом моего лба.
- Я боюсь, - шепчет она, - что в любую секунду могу проснуться.
- Ладно вам, неразлучники, - торопит Джоэл, хлопая в ладоши. - Приберегите это для гостей.
- Всех четырех? - бормочу я, а Ванесса хмыкает.
- Я вспомнила еще одного, - говорит Ванесса. - Раджази.
Целых четыре часа до этого мы перебирали имена гостей, у которых, по нашему мнению, хватит храбрости, чтобы отметить с нами свадьбу. Может быть, Ванда из дома престарелых? Она выросла в Монтане и привыкла к снежным бурям. И Алекса, моя бухгалтер, - ее муж работает на министерство транспорта и, возможно, сможет угнать снегоуборочную машину, чтобы подбросить жену к нам. Само собой, давняя приятельница Ванессы, парикмахер, тоже может оказаться в числе гостей.
Вместе с мамой их набирается целых четверо.
Джоэл ведет нас по закоулкам среди какого-то инвентаря, оборудования, мимо груды ящиков к двери. На ней висит короткая занавеска. Джоэл шепотом командует: