Усилием воли он перестал скулить о потерянном положении любимца и счастливчика и задумался о важном. Опальные маги, по словам покойника, были в городе и скрывались от стражи и рассерженных жителей в одном из домов в середине улицы Хайбурх – о, которой из трех? – куда нельзя было отправиться прямо сейчас. Это ужасно раздражало посланника. Две улицы Хайбурх и один переулок. Нет, убитый господин Илл был убит не просто так, не по дурости. Все зависело от того, выполнял ли убийца посторонний приказ. Или действительно попался такой глупый охранник? Защитите бедного хозяина, которого мы любим больше жизни? А почему бы не без последствий?
В одном случае посланнику выпадала бы смерть, в другом – домашний арест на неопределенный срок.
Он вернулся к себе в башню, дождался визита стражи, напомнил им для проформы, что он – жертва, а не убийца, и начал вдохновенно врать о запутанных любовных делах и о том, как ужасно, когда слишком усердный стражник прерывает дружескую беседу ударом длинного ножа. Пусть даже дверь была взломана, что с того?.. Господин пытался отравиться, а я пытался спасти его. Взгляд прекрасной, но неверной дамы заставил его пойти на это, но я, одолев свою ревность, поспел вовремя, а вы…
Через несколько мерок день закончился.
Неожиданно все обошлось лучше, чем он думал. Его пригласили присутствовать при казни виновного стражника, принесли извинения, сменили охрану целиком и, наконец, оставили одного.
Таскат написал письмо Ро-мени, мысленно куснул себя за хвост в целях разрядки и лег спать, не переодевшись.
На этой земле слишком много идиотов, думал он.
В эту ночь ему не снился никто. Он устал.
33
Караван учеников мага двигался по пустыне медленно, со скоростью ездовой змеи.
Не было ни флагов, ни колокольцев. Детей мучила жара. Часто не было даже самого необходимого – платков, чтобы обвязывать лица, фляг для воды, колышков для шатра, веревок, еды, одежды, воды. Не все наколдуешь, не все звери будут служить тебе, и не всю воду поднимешь из песка.
Изредка Сэхра останавливался в тайных местах, чтобы прожить там месяц или два, но после этого путешествие начиналось снова.
Новые дети появлялись раз в два-три месяца. Если ветер и песок приносили Сэхра тревожные вести, то раз в полгода он один приходил к нужному становищу, появляясь, как из-под земли, и уводил тех, кого ему отдавали.
Он хотел бы остановиться надолго, прибиться к малолюдному племени и кочевать с ним – но после руин третьего поселка, где пепел был еще теплым, он принял решение оставлять караван подальше от оазисов и троп, а то и не приближаться к людям вовсе. Конечно, в его голове хранилась огромная карта, но иногда помогало спастись только второе зрение.
Дело было не в кочевниках и не в солдатах, рушивших хижины и теребивших границы Айда в тщетной попытке отомстить богине. Обучение маленьких магов притягивает не только молнии.
Поэтому маги тех земель, где льется с неба вода, живут в укрепленных башнях, а родным запрещено приближаться к ним, пока не закончится обучение.
Ученики сменялись, один за другим уходили к родным – подростки, почти взрослые колдуны – и иногда ветер приносил Сэхра печальные новости. Но хороших новостей было больше. Обученный маг не пропадет, а уж обученный Сэхра маг не пропадет и один в пустыне. Конечно, если на его руках не повиснет полтора десятка детей… Или – собственное обреченное племя… Ученики уходили, и на их место приходили новые.
Шел месяц, другой, третий. Год, другой. Третий. Прошло почти пять лет. По земле уже давно ходила богиня, но Сэхра всегда опасался богов – они безумны.
Караван детей двигался, не оставляя следов.
Ржавели наконечники копий, и вырастали все новые маги.
Ветер скрывал их имена, ветер заметал следы – ученики росли, почти не видя других людей. Они добывали воду из-под песка, пищу им приносили змеи и подземные птицы, бури обходили их стороной, а что еще было с ними, никто не рассказал бы – разве только существо И-ти и его маленькие спутники знают, куда деваются маги, которым некуда возвращаться.
За всем, что движется, наблюдает одно лишь солнце.
– Сэхра…
– Что тебе, юноша? И зачем ты мешаешь мне спать? – Сэхра оторвал голову от вьюка и сел, протирая глаза. Таи просто так не будит.
– Богиня – она хорошая или плохая?
Мальчик здорово вытянулся за последнее время. Он стоял напротив костра, и огонь очерчивал длинный, изменчивый силуэт тени, рассыпающийся искрами.
Приходят и жалуются, приходят – и жалуются… А ты им рассказывай, старый дед, рассказывай, в чем смысл богини.
Подумал бы, сам догадался. А то вот, смотри-ка, сам не спит и другим не дает.
Сэхра сел поудобнее.
– Пойми, Таи. В мире есть… кхм… созидающая сила, благодаря которой всё может существовать. Это и есть главная сила в мироздании, и ей невозможно ничего противопоставить. Эта сила может пребывать в двух состояниях: исправном, вольном, и неисправном – скованном, порченом, истощенном… В то время, когда она пребывает в порченом состоянии, она порождает зло, когда же она исправлена – спасает всех. Эта сила – сильнее всего.
– А как ей тогда сопротивляться?
– Этой силе нельзя сопротивляться, но можно ее направлять, как ветер или реку. Боги заняты именно этим.
– А если приходят боги, и боги – злые?
– Если эта сила проявляется в ужасных вещах – необходимо, чтобы она сама пришла к своему исправлению. Бог на это способен, ведь боги получаются из людей. Мудрых, хитрых, добрых, простых, любознательных людей.
– Да-а… – протянул ученик. – А сопротивляться-то нельзя…
– Да. Поэтому злая богиня и добрая богиня – это почти одно и то же. Это тебе не глава, не император, не вождь, который казнит и милует. Исправится источник – станет доброй богиней, станет гораздо мудрее. Злые боги глупы, хоть и хитры. Они убивают наставников и мудрецов. Если у нее нет наставника, она должна своей силой понять все сама, тогда-то от нее и не придется прятаться…
– Но злые боги – это зло? И поэтому богов иногда убивают? И еще почему-то во всех сказаниях, где люди убивают богов, они сами умирают страшной смертью…
– Ты попробуй его убей, когда он в силе… Но если бог не совладает с собой, ему принесут смерть, как пить дать. Но те, кто так поступают, прокляты. Они не попытались ничего исправить. Ведь злые боги – не зло. Зло – это полное отсутствие богов.
– Почему?
– Они – воплощение великой силы, движущей мир. Эту силу нельзя вырвать из мира, нельзя заглушать ее источники, иначе миру будет гораздо хуже. Она существует всегда. Никто с ней не может справиться – ни земная власть, ни время. Боги тоже не справляются порой. Как бы ты жил, если бы не пел песен?
– Плохо – сказал ученик, немного подумав.
– А если бы ты был немым? Представил? Вот так-то… Вот это и происходит со злыми богами… если их никто не учит ничему.
– Да… Значит, богов должен кто-то учить, чтобы они остались в живых? Если все так, как ты говоришь, без богов жить очень плохо.
– То-то и оно – потрепал его по голове учитель. – Лучше с богами, чем без богов.
34
Все тяжелее, все тусклее становилась жизнь Сэхра и его учеников, и однажды он увидел сон, в котором его ученикам вовсе нечего было есть. Это был нелегкий сон, который говорил правду. Поселки и кочевья были пусты. Змеи не приносили подземных птиц, ахи, змея-молния, не выходила навстречу, и вода, оставляя колодцы, еще глубже уходила в песок. Он думал, что ему делать, но сон, не запутывая его мыслей, не давал ему надежды.
– Де-ед… ныла самая маленькая, еще безымянная стрекоза. – Дед, я есть хочу…
И цеплялась за его полу пальчиками, похожими на настоящие коготки стрекозы.
– Я пойду – сказал он. – Ждите.
Сон длился и длился.
Сэхра устал.
Он перевалил через бархан, не надеясь уже на то, что идет правильно. Но нет – рядом, совсем рядом мелькнула серебристая, искристая чешуя, засверкали драгоценные камни.
Огромный, невообразимый, протяженный, невероятнейший сон продолжался.
Сэхра отхлебнул воды из фляги, выпрямился и огладил бороду.
– Подойди – раздался насмешливый голос в его голове.
Сэхра подошел и сел рядом, дотронувшись до сверкающих драгоценных камней, и привалился спиной к боку живой легенды.
– Я хочу спать! – сказал он, как будто был еще младенцем, только научившимся ходить и говорить. – Спать! Но мне не дают спать и во сне!
– Ты устал – ласково сказало существо И-Ти. – Ты устал. Спи.
Сэхра обнял теплое, огромное тело и прижался к нему, растеряв свою злость и уверенность. А затем уснул.
В этом сне он стоял перед тем же камнем, который обвивало И-Ти, и смотрел ему прямо в глаза. Глаза у И-Ти были насмешливые, синие, и блестели в свете солнца. Во сне был день.
– Наконец-то мы можем поговорить – сказало существо.
– Наконец-то! – вздохнул Сэхра, у которого во сне ничего не болело. – Я не хотел умирать, не поговорив с тобой. Скоро я проснусь, и будет время умирать.
– Почему же умирать? – равнодушно спросило И-Ти. – вон там, в десяти мерках отсюда, стоят воины. Это выслали дозор отряды той, кого уже несколько месяцев называют великой сэи.
Сэхра замер.
– Ты шутишь, бог всех отверженных сказочников? Или ты смеешься надо мной? Если нет, то я пойду туда сейчас же, и мы будем спасены!
– Нет, – сказало И-Ти. – Я не шучу. Почему меня всегда обязывают это делать? Только потому, что не всякий разгадает мою загадку? Кроме того, я не бог. Да и сказочники не отверженный народ. Если уж кого-то называть отверженным…
Оно замолчало.
Оно молчало довольно долго. Прошла почти что вечность.