- Muy bien, muy bien, - проворчал он. Первые капельки дождя мягко посыпались на них, но ни тот, ни другой не обратили внимания. - Платить тебе или сеньору Онгу? - спросил дон Анастасио, пряча конвертик в карман.
Сердце у Ничо забилось сильнее: сеньор Онг не должен ничего узнать. Но он не мог попросить дона Анастасио молчать. Ничо прочистил горло и сказал:
- Мне. - Но голос предательски дрогнул.
- Ага! - Дон Анастасио вяло улыбнулся и отечески потрепал мальчугана по голове. Почувствовав, что волосы мокрые, он рассеянно взглянул на небо. - Дождь, - заметил он с ноткой удивления.
- Si, senor, - робко согласился Ничо.
- Сколько? - спросил дон Анастасио, глядя на него в упор. В долине слабо простонал гром.
Ничо понимал, что ответ следует дать немедля, но понятия не имел, что сказать.
- Один песо устроит?
Дон Анастасио буквально впился в него взглядом; Ничо казалось, что еще секунда - и глаза старика пробуравят его насквозь. Потом дон Анастасио вдруг изменился в лице и сказал:
- Песо. Годится. - И вручил ему серебряную монету. - На следующей неделе придешь ко мне в лавку, принесешь еще конверт. Я приплачу тебе двадцать сентаво за доставку. И - тссс! - Он прижал пальцы к губам, закатив глаза. - Тссс-сс! - Он весело похлопал Ничо по плечу и зашагал по улице.
Сеньор Онг вернулся раньше обычного, вымокший и довольно мрачный. Прежде Ничо не придавал значения разговорам тетки и сеньора Онга. Теперь же прислушался на кухне и разобрал, как сеньор Онг говорит:
- Не доверяю я Ха. Говорят, он приезжал сюда два дня назад. Конечно, он клянется, что все время был в Тлалтепеке.
- Три тысячи песо псу под хвост! - свирепо заявила тетка. - А я тебе когда еще говорила? Я тебе сказала, что и здесь он будет торговать точно так же, как в Тлалтепеке. Yo te lo dije, hombre!
- Я пока еще не уверен, - сказал сеньор Онг, и Ничо представил, как он ухмыляется, произнося это. Теперь, обокрав его, он возненавидел его больше прежнего; в каком-то смысле он даже хотел, чтобы сеньор Онг обнаружил пропажу, обвинит его и дат ему возможность объявить: "Да, это я украл, и я вас ненавижу!" Но он понимал, что сам не станет приближать эту минуту. Под дождем он прошел к своему дереву. Тяжелое дыхание земли поднималось вокруг Ничо, замирая в сыром воздухе. Он достал банку с песком и бросил в нее песо.
Ливень не утихал весь день и всю ночь; Ничо увидел Лус только на следующий день. С таинственным и растерянным видом он подвел ее к дереву.
- Гляди! - вскричал он, показывая жестянку. - Серебро сотворило песо!
Лус поверила и обрадовалась, но не очень удивилась.
- Qué bueno! - пробормотала она.
- Хочешь, возьми себе. - Он достал монетку, предусмотрительно прикрыв рукой лежавший в дупле конверт.
- Нет, нет! Оставь! Может, оно еще денег сделает. Положи назад! Положи назад!
Ничо даже слегка приуныл оттого, что она с такой легкостью поверила в его чудо. Они потоптались на месте, стряхивая муравьев, которые успели заползти им на ноги.
- А золото? - шепнула она. - Ты вернул его тетке? Тяжелое? Что сказан сеньор Онг?
- Ничего там не было, - сказал Ничо, и ему, невесть отчего, сделалось неловко.
- А-а. - Она огорчилась.
Они отправились вниз по реке и наткнулись на огромную игуану, забравшуюся погреться на валун над заводью. Ничо бросил камень, и чудище уползло куда-то в листву. Лус не отпускала его руку, пока игуана не скрылась из виду, в подлеске тварь ползла очень шумно. Внезапно Ничо отпустил руку, скинул рубашку и штаны, разбежался и нырнул в заводь. Он плескался, бешено колотя по воде руками и ногами и вопя во весь голос. Неуверенно Лус подошла к воде, села и стала наблюдать за ним. Потом сказала:
- Найди еще серебра.
Ее как будто нисколько не оскорбила его нагота. Он нырнул, пошарил по дну, но нащупал только камни. Вынырнув, крикнул:
- Тут нет ничего!
Лус внимательно следила за ним, пока Ничо резвился в заводи. Он вылез на другой берег и сел обсыхать на солнце. Из-за холма снова доносились пулеметные очереди.
- Как думаешь, в Сан-Лукасе меня бы забросали камнями? - крикнул он.
- Почему? - отозвалась она. - Нет, нет! Claro que no! Мальчикам можно.
Еще несколько дней было солнечно, и они каждый день приходили к заводи.
Однажды утром со вторым конвертиком в кармане Ничо отправился в центр городка к лавке дона Анастасио. Похоже, старик ему обрадовался. Открыл конверт под прилавком и придирчиво изучил содержимое. Потом вручил Ничо полтора песо.
- У меня нет сдачи, - сказал Ничо.
- Tostón для тебя, - буркнул дон Анастасио. - Сегодня кино показывают. Приходи через неделю снова. И смотри, не забудь.
Ничо помчался по улице, гадая, когда ему представится случай набрать еще конвертик для дона Анастасио. Сеньору Онгу пора уж наведаться в Тлалтепек.
Не успел он добраться до моста, из какой-то лавки вышла высокая женщина и преградила ему дорогу. У нее были невероятно большие глаза, довольно жуткое лицо.
- Hola, chico!
- Si, senõra. - Он застыл, глядя на нее.
- У тебя есть кое-что для меня?
- Кое-что для вас? - переспросил он беспомощно.
- Малюсенький конвертик? - Она протянула ему два песо.
Ничо посмотрел на них и сказал:
- No, senora.
Лицо ее сделалось еще страшнее.
- Да, да. У тебя есть, - настаивала она, придвигаясь к нему все ближе.
Он глянул на улицу - вверх, вниз: никого. Лавка тоже вроде пустая. Такое время дня - самая жара. Ее лицо безумно его напугало.
- Завтра! - крикнул он, пытаясь увернуться и проскочить мимо нее. Но она вцепилась ему в загривок.
- Сегодня, - приказала она; ее длинные ногти впились ему в кожу.
- Si, senõra. - Он не смел поднять глаз.
- На мосту, - прохрипела она. - Вечером.
- Si, senõra.
Она отпустила его, и он пошел дальше, всхлипывая от злости и стыда, что так перетрусил.
В зале сеньор Онг и тетка что-то бурно обсуждали. Мальчик не вошел, забрался в гамак в патио и прислушался. Упоминалось имя дона Анастасио. Сердце Ничо ёкнуло: что-то случилось!
- Теперь я почти уверен, - с расстановкой произнес сеньор Онг. - Он не приходил уже две недели, и Заенц говорит, что он совершенно счастлив. Это значит только одно: Ха поставляет ему напрямую.
- Ясное дело! - заметила тетка язвительно. - Не надо было ждать две недели, чтобы сообразить. Три тысячи песо все равно что в реке утопили! Разорение! Qué idiota, tú!
Сеньор Онг не обращал на нее внимания.
- Да, и еще эта Фернандес, - размышлял он. - Еще несколько дней назад должна была появиться. Денег у нее нет, я знаю, но ведь до сих пор как-то наскребала.
- Старая ведьма! - откликнулась тетка презрительно. - С ее-то рожей, пусть скажет спасибо, если сумеет двадцатку раздобыть, а уж полсотни!..
- Достанет, - убежденно сказал сеньор Онг. - Тут другой вопрос: не вышел ли на нее Ха и не продает ли дешевле?
- Это ты меня спрашиваешь? - раздраженно отозвалась тетка. - Езжай в Тлалтепек и сам спроси старика!
- Когда я туда поеду, - произнес сеньор Онг тихо, но непреклонно, - ни о чем я его спрашивать не буду.
Тут кто-то постучал с улицы; тетка мигом убралась из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, и через патио прошла на кухню. До Ничо долетал только невнятные приглушенные голоса из залы. Потом входная дверь хлопнула. Посетитель ушел.
Перед обедом Ничо сбегал в сад и забросил две серебряные монетки дона Анастасио в банку с песком. Он предвкушал, как покажет их Лус; видя ее доверчивость, он чувствовал себя умнее и старше. Ничо решил ничего не говорить ей о порошке. За обедом он, не переставая, думал о высокой женщине, с которой должен был встретиться на мосту. После еды сеньор Онг повел себя необычно: взял шляпу и сказал:
- Схожу к Заенцу, потолкую с ним.
Он ушел. Ничо проследил, как он идет по главной улице; вернувшись в дом, обнаружил, что тетка закрылась в спальне на сиесту. Не откладывая, направился прямиком к нише в зале и вытащил большой желтый конверт. Он знал, что затеял опасное дело, но отступать не собирался. Два пухлых конвертика вскоре оказались у него в кармане. Один он оставил в своем дереве, с другим вышел из дому и встал на мосту, дожидаясь, когда появится женщина. Та вскоре углядела его из своей лавки и вышла к нему, от ее осунувшегося лица, казалось, стало смеркаться. Ничо протянул белый конвертик, словно пытаясь удержать ее на расстоянии. Грозно сведя брови, женщина потянулась к конверту рукой, выхватила из его пальцев, словно разъяренная птица, и затолкала себе под корсаж. Другой рукой вложила в его протянутую ладонь два песо и зашагала прочь, не сказав ни слова. Он решил остаться на мосту и дождаться Лус.
Когда она появилась, Ничо вдруг понял, что не хочет вести ее ни к дереву, ни даже на реку. Вместо этого, схватив девочку за руку, он сказал:
- Я кое-что придумал.
Это была неправда: он еще ничего не придумал, но чувствовал, что нужно сделать что-то новое и важное.
- А что?
- Давай куда-нибудь съездим!