Она послушно ждала, пока они наполняли бочку и поднимали ее наверх. Выгружать песок - словно бы прыгать по камням: надо внимательно и точно рассчитывать каждое движение и делать лишь крайне необходимое, а еще - никогда не промахиваться. Поступать точь-в-точь как парень с тачкой. Тачка снова спустилась вниз. Девочка наполняла песком лопату и взмахивала ею в ту самую нужную минуту, что принадлежала ей одной. Она поднимала лопату и равномерно опустошала ее вместе с другими грузчиками. Все три лопаты сверкнули в сумрачном грузовом трюме, и разгрузка была завершена. Ноги глубоко скользнули вниз в рыжий влажный песок. Когда бочка наполнилась, все трое одновременно прекратили нагружать песок; они оперлись, отдыхая, на лопаты, и глядели, как там наверху бочка взметается ввысь вместе с лебедкой. А он ходил взад-вперед, покачиваясь на досках настила, бочка же снова и снова спускалась вниз то с одной, то с другой стороны киля - по очереди.
Первый взрыв раздался в глубине залива. Мне бы следовало быть и там тоже! Мне хотелось быть всюду! Как я смогу дальше жить, если все время придется выбирать меж двумя делами!
- Пора завтракать! - сказал старик и сунул лопату в песок.
Когда девочка поднялась на палубу - ослепительно сияло солнце. Подойдя к перилам, она сплюнула в море, сплюнула очень спокойно. Тут раздался новый взрыв, столб воды поднялся над лесной опушкой - невероятно высоко - и, прежде чем опуститься, долгое время оставался в воздухе. Столб был совсем белый. И как раз в этот миг над берегом потянулась стая лебедей. Она никогда прежде не видела лебедей в полете… и они кликали, они пели! Новый столб воды поднялся к небу, соединился с летящими птицами крест-накрест, и долго длившийся миг гигантский белый крест виднелся на фоне голубого неба.
Она помчалась по дощатому настилу, легко и чуть шатаясь; вскинув голову, она отбежала в сторону, мимо мешков с цементом, и вниз, в лес. Лес был тих и преисполнен до краев летним теплом, весь июнь пылало низко на горизонте, словно великолепно раскаленный дождь, солнце, а над трясиной носился гонимый ветром туман. Она вбежала в прохладу тумана и снова выбежала в тепло, и опять нырнула в прохладу и пробежала сквозь заросли восковника. Она растянулась во всю длину на мшистой топи, и восковник прогнулся под ней вплоть до самой болотной воды.
Сколь долгое время должно было минуть, прежде чем она стала взрослой и счастливой.
День рождения
В двадцать минут четвертого младшая из фрёкен Хэгер зажгла свечи на праздничном торте в честь дня рождения; уже наступили сумерки. Ее сестра достала из холодильника мороженое и начала раскладывать его в вазочки на серебряном блюде.
- А ты не можешь заняться этим немного позднее? - спросила Вера Хэгер. - Они появятся с минуты на минуту, и мы, пожалуй, сможем принять всех гостей вместе. Я не привыкла…
Анья продолжала раскладывать мороженое.
- Прими их в гостиной, - сказала она. - Подай им сок. Я приду, как только закончу…
Вера вышла в прихожую. Она услыхала шум поднимающегося вверх лифта, он остановился, и она открыла дверь. То был дворник, он кивнул ей, продолжая подниматься по лестнице на чердак.
- Извини, - сказала фрёкен Хэгер, - я думала, это к нам. Мы как раз ждем гостей…
Она снова закрыла дверь и продолжала стоять возле нее. Ей не понравилось, как дворник поздоровался с ней, но объяснять ему что-то бесполезно, и ей не следовало ничего говорить. Лифт вернулся. Она подождала, пока зазвонил звонок, и открыла дверь. То были трое детей, два мальчика и очень маленькая девочка в сопровождении гувернантки.
- Добро пожаловать! - сказала ей фрёкен Хэгер. - Дело в том, что нашей племяннице, дочери нашего брата, исполняется год, а ее родители в отъезде, и поэтому мы, моя сестра и я, подумали, что нам надо устроить небольшой праздник…
Дети сняли сапожки, плащики и шапочки и положили их на пол, а гувернантка ушла.
- Как вас зовут? - спросила фрёкен Хэгер. Мальчики, глядя мимо, не ответили, но девочка прошептала:
- Пиа!
В дверь снова позвонили. Пришли еще четверо детей, один из них с мамой. Все больше и больше детей входили в квартиру, снимали с себя верхнюю одежку, а виновница торжества все не появлялась. В прихожей было ужасно жарко.
- Проходите!.. - пригласила гостей фрёкен Хэгер. - Будьте так любезны пройти в гостиную, чтобы всем хватило места в прихожей, не стойте в дверях, оставьте место для других.
Дети пошли в гостиную. Она захлопала в ладоши и воскликнула:
- Начинайте играть! В какую игру вы хотите?..
Они смотрели на нее, не отвечая. Вера Хэгер отправилась в кухню и сказала сестре:
- Тебе надо пойти туда, иди сейчас же. Ничего не получается.
Сестра подняла блюдо с разукрашенным мороженым и спросила:
- Что ты имеешь в виду? Что не получается?
- Праздник! Они просто молча стоят - думаю, я им не нравлюсь. И Даниэла не пришла!
- Возьми блюдо, - сказала Анья. - Пойди в гостиную и угости их мороженым. Я позвоню и спрошу…
Она подошла к телефону и набрала номер… Занято! Она попыталась снова. Сестра с блюдом в руках стояла за ее спиной и ждала.
- Поставь мороженое или отнеси его в гостиную! - посоветовала Анья.
- Забери его сама! - воскликнула Вера. - Будь так добра, забери его. Дай мне позвонить, я с удовольствием это сделаю; буду звонить до тех пор, пока не ответят.
Сестра взяла у нее из рук мороженое и пошла в гостиную. Теперь в прихожей было совершенно спокойно. Вера снова и снова набирала номер, телефон был занят.
Анья Хэгер разбросала серпантин над головками занятых мороженым детей. Бросать она умела. Спокойно и не торопясь она соткала многоцветные сети вокруг всей большой комнаты. Свечи быстро сгорали в тепле, собирая талые стеариновые озерца меж розами из марципанов. Она погасила свечи. Затем разделила воздушные шары и сказала детям, где умывальная комната, после чего вышла в прихожую.
- Не отвечает, - сказала Вера. - Может ли быть, что мы перепутали день? Как ты думаешь, что-то случилось?
- Думаю, они забыли положить трубку, - ответила ее сестра.
- Дети играют? Им весело?
- Они едят, - ответила Анья. - Ты можешь зайти к ним и побыть с ними часок, а я собираюсь немного почитать.
И она прошла в спальню.
Вера Хэгер стояла в дверях гостиной и смотрела на детей. Они не были уже больше скованны, они толкались, нависали над столом, а одна девочка построила домик из апельсинов. Другая ела мороженое, сидя под столом. Вера медленно подошла ближе.
- Вам весело? - спросила она.
Дети перестали есть и уставились на нее. Они долго разглядывали друг друга сквозь занавес из многоцветного серпантина.
- Когда я была маленькая, - произнесла фрёкен Хэгер, - никто и слыхом не слыхал про мороженое. Мороженое, думается мне, появилось гораздо позднее… Не беспокойтесь о Даниэле, она, верно, скоро придет, может, с минуты на минуту…
Дети почти не шевелились. Домик из апельсинов распался, и фрукты упали на пол. Один из них подкатился к самым ногам Веры Хэгер, она повернулась и ушла в спальню. Ее сестра читала, лежа на своей кровати.
- Не понимаю, - сказала Вера. - Не понимаю. Почему с нашими праздниками вечно что-то не получается. Даже с детьми…
- Возьми и почитай что-нибудь, - посоветовала Анья.
Лампа на ночном столике была зеленой - мягкий свет над изголовьем. Внезапно они осознали, что часы тикают.
- Пожалуй, можно потолковать об этом, - предложила Вера.
Анья не ответила. Ее очки отражали свет, так что не было видно ее глаз.
Она разрезала страницы по одной, и всякий раз, когда она клала ножик обратно на стеклянную поверхность ночного столика, слышался звон. В квартире же было очень тихо.
Вера Хэгер встала и открыла дверь.
- Они погасили свет, - прошептала она.
И тут в гостиной раздался львиный рык.
- Они играют, - сказала Анья Хэгер, - они играют в диких зверей. Так что не присматривай за ними. Им весело.
Внезапно она почувствовала, как бесконечно устала от своей сестры.
- Дети играют, - резко продолжила она. - Они не такие, как мы.
Лицо Веры исказила гримаса, и она, бросившись на кровать, заплакала. Ее небольшая головка вся была в жидких локонах, которые она предположительно никогда не могла разглядеть в зеркало. "У нее нет затылка, - подумала Анья. - Абсолютно". Вера надела очки и сказала, уставившись в книгу:
- Прости меня. Я ведь только говорю, что им весело. Праздник удался, они едят и рычат друг на друга. Светская жизнь - это джунгли, где все улыбаются и скалят зубы…
Произнося эти слова, она выдвигала ящик ночного столика, а сестра ее автоматически потянулась к носовому платку, высморкалась и сказала:
- Спасибо! Что ты имеешь в виду, говоря "скалишь зубы", о чем ты?
Анья Хэгер села на кровати и, глядя в стенку, произнесла:
- Светская жизнь ужасна, если не любишь тех, кого приглашаешь к себе домой. Улыбаешься, скалишь зубы, потому что боишься, Дети правильно поступают. Они устраивают темные джунгли и рычат.
- Не понимаю, - ответила Вера.
- Есть ли кто-нибудь, - спросила Анья, - есть ли хоть один-единственный человек, которого мы захотели бы видеть?
- Пытаешься поссориться со мной? - спросила Вера.
Анья ответила:
- Возможно. Но как раз не теперь. Я спрашиваю, чтобы знать. Ведь можно поговорить друг с другом.