* * *
Она очень боялась, когда Елена впервые пришла к ним. Но с самого начала все шло хорошо, Елена сумела сделать маму веселой, даже игривой, ей удалось заставить ее рассказывать о своей жизни совершенно по-новому. Все вместе они много смеялись. Роза хохотала, она дух перевести не могла от колоссального облегчения и благодарности. Да и потом, когда Елена приходила, мама не уставала вспоминать о давным-давно минувших событиях, но вовсе не о тех историях, которые ее дочь слышала столько раз. То, что она рассказывала, внезапно обрело краски, все ее встречи и странствия, ее разочарования и удачи в работе и любви стали убедительными и такими живыми. Это Елена придала им жизнь, Елена, что нашла к маме подход, развлекая ее с чуть небрежной улыбкой, означавшей взаимное понимание. Елена была волшебницей, умевшей извлекать что угодно из своей шляпы. Если только хотела. Но теперь она убрала шляпу на полку и больше не приходила.
- Лучше мне держаться подальше, - сказала Елена. - Что она, собственно говоря, знает?
- Ничего. Она ничего не знает о подобных вещах. Но она разочарована тем, что ты больше не приходишь.
Елена, пожав плечами, ответила, что весь ее запас исчерпан и она не любит повторяться. А когда она была у них в последний раз, все получилось как-то нелепо. Роза знала, что произошло.
Они сидели на диване и смотрели телевизор, а когда экран погас продолжали сидеть друг с другом рядом. И внезапно тишина стала чересчур напряженной. Ничего общего с передачей она не имела, то был совершенно обычный сюжет о болотных птицах. Елена выпрямилась, а ее рука за маминой спиной ощупью искала руку Розы. Роза отпрянула. Тогда Елена положила руку на мамино плечо.
- Птицы, - медленно произнесла она, - огромное болото, где нет ни души, миля за милей вода, и тростник, и птицы, о которых мы ничего не знаем и которые ничего общего с нами не имеют. Разве это не странно?!
Мама сидела очень тихо. Потом поднялась и сказала:
- Знаешь, ты какая-то наэлектризованная. Руки у тебя - электрические.
И засмеялась на свой особый лад - захихикала. Роза, почувствовав, что покраснела, разглядывала их обеих: Елену, откинувшуюся с улыбкой на спинку дивана, и маму, которая стоя смотрела на Елену через плечо. Собственно говоря, ничего не произошло, вообще ничего, лишь взаимный интерес стал слишком сильным и напряженным… Елена сразу же после этого ушла.
"Я должна подарить маме это путешествие. Я должна спешить, вскоре времени на это уже не будет. Я должна найти одно-единственное место, самое лучшее место, вселяющее покой и восхищение, место, достаточно далекое, чтобы быть настоящим путешествием, но не слишком отдаленное, на случай, если она заболеет. Мне надо вовремя забронировать отель и попытаться получить отпуск в банке. Там не должно быть слишком жарко, надо разузнать про климат. Ехать поездом очень напряженно, самолет опасен для старых людей, у них может быть плохо с сердцем при посадке. Если посадка, будет слишком жесткая…"
- Елена, ты бывала в таком месте, которое называется Гафса?
- Боже упаси! Что это за место? Она хочет туда?
- Она и сама не знает… Она что-то сказала о каком-то месте в Северной Африке, которое называется Гафса.
- Бедная маленькая мышка, - пожалела Розу Елена, - неужели ты ждешь, чтоб я спланировала ваше путешествие? Я, наверное, испугаю тебя? Я просила стипендию на поездку и теперь, похоже, получу ее.
Она, не отрывая взгляда, смотрела на Розу и наконец произнесла:
- У тебя лицо сжимается. Ничто не может сделать его таким маленьким и серым, как необходимость выбирать и принимать решения.
- Но у нас ведь есть время, масса времени, - пробормотала Роза.
Елена ответила:
- Не будь так уверена…
Затем она легко и беззаботно заговорила о совершенно других вещах, она как бы спряталась от опасности и отрешилась от нее, передав своей подруге. Странный подарок!
* * *
В то воскресенье, на переломе зимы, мама читала лежа, как бы путешествуя вдоль берега Южной Америки.
- Флорианополис, - читала она. - Рио-Гранде, Сан-Педро, Монтевидео. Там течет река Рио-де-Плата… Сант-Антонио… - Она шептала эти названия.
- Послушай-ка, - сказала Роза. - Что ты знаешь об этих местах? Ничего! Вообще ничего! Неужели у тебя нет ни малейшего желания почитать о них, узнать побольше? Почему ты никогда не читаешь о путешествиях? Все время ты тратишь лишь на книги о бесконечных убийствах.
В голосе ее звучала злоба, и она сама слышала это.
- Право, не знаю, - ответила мама. - Там такие красивые названия… Возможно, мне нравится лишь представлять себе, как выглядят эти места… А книги об убийствах… Знаешь, они так успокаивают. И мне интересно, когда я пытаюсь вычислить убийцу, прежде чем сам автор раскроет карты. - Хихикнув, она добавила: - Правда, иногда я заглядываю в конец книги. Невероятно, сколько хлопот они причиняют себе, чтобы одурачить читателя. Большей частью очень интересно. Но я знаю, куда я хочу. Можно было бы поехать в Гафсу.
И, словно мощная гигантская волна, нахлынула на нее любовь к маме, совершенно беспомощной. Она сказала:
- Мы поедем! Поедем куда-нибудь! Поедем сейчас! Но ты абсолютно уверена, что хочешь именно в Гафсу?
Мама сняла очки и улыбнулась.
- Роза, - сказала она, - ты не должна так печалиться. Иди сюда! Тебя, как в той сказке, бросили одну-одинешеньку в лесу?
Они разыграли свою обычную игру. Она как можно ближе прижалась лицом к маминой шее.
- Да, меня бросили в лесу.
- А кто-то найдет тебя?
- Да, кто-то найдет меня.
И все время мамины руки ласкали ее затылок. Внезапно прикосновения этих рук стали невыносимы, вспыхнув, она вырвалась, но не произнесла ни слова. Мама снова взяла географический атлас и слегка повернулась к стене
В два часа дня они поели: на обед была воскресная курица с овощами.
* * *
Она спустилась к телефонной будке и позвонила.
- Можно прийти?
- Ну приходи! Только предупреждаю, я не в настроении. Ты знаешь, я ненавижу воскресенья!
Каждый раз, когда Роза входила в эту пустую неуютную комнату, ее била дрожь ожидания, беспокойства, казалось, она рискнула ступить на ничейную землю, где можно ожидать чего угодно. В комнате никого не было.
- Привет! - поздоровалась Елена, стоя в дверях кухни, в руках она держала два стакана. - По-моему, спиртное понадобится. Почему ты в плаще? Тебе холодно?
- Здесь чуточку холодно. Я сниму его попозже. - Роза взяла стакан и села.
- Ну, маленькая мышка подумала?
- О чем ты?
- О! Ни о чем, - ответила Елена. - За великое путешествие!
Роза выпила, не произнеся ни слова.
- Когда ты так сидишь, - продолжала Елена, - на самом краю стула и в плаще, ты похожа на пассажирку, а то и вовсе на багаж на железнодорожной станции. Когда отходит поезд? Или вы летите?
Она кинулась на кровать и закрыла глаза.
- Воскресенья, - сказала она. - Ненавижу их. Есть у тебя сигареты?
Роза бросила свою пачку сигарет, и это был жесткий бросок. Пачка угодила Елене прямо в лицо.
- Во-от как, - протянула Елена, не шелохнувшись, - во-от как, мышка может и рассердиться. Ну а как насчет зажигалки? Попытайся еще разок!
- Ты знаешь, - воскликнула Роза, - ты очень хорошо знаешь, что я не могу уехать и оставить ее одну! Это исключено. Мы достаточно говорили об этом. Нет никого, кто мог бы пожить у нее, пока меня не будет. Я не могу впустить к ней чужого человека!
- Хорошо, хорошо, - сказала Елена. - О'кей. Все ясно. Она не может держать у себя чужого человека. Она может только с тобой! Все ясно.
Роза поднялась.
- Ну, я пойду, - сказала она, чего-то ожидая…
Елена по-прежнему лежала, глядя в потолок, с незажженной сигаретой во рту. Где-то в доме играли на пианино, звуки доносились совсем слабо, едва-едва. Там всегда играли по воскресеньям, и всегда опереточные мелодии. Она подошла к кровати и щелкнула своей зажигалкой.
- Я все же пойду, - повторила она.
Елена подняла голову и, опершись на локоть, зажгла сигарету.
- Как хочешь, - ответила она. - Здесь не так уж весело.
Роза спросила:
- Налить тебе?
- Да, спасибо!
Она взяла стакан на кухне. Здесь не было занавесок, никакой мебели, все было только белым. Стоя посреди кухни, Роза почувствовала, что ее тошнит, у нее появилось ощущение нависающей катастрофы. Что-то противное надвигалось на нее, что-то неотвратимое. "Я не справляюсь с этим… Никому с этим не справиться. Но я ведь ничего не обещала, вообще ничего, ведь это была только игра, просто слова, Елене следовало бы понять, что это несерьезно… Я никуда не поеду! Ни с кем…"
- Что с тобой? - спросила рядом с ней Елена.
- Мне плохо. Меня, кажется, сейчас вырвет!
- Вот раковина, - сказала Елена. - Наклонись… Попробуй! Сунь пальцы в рот. - Ее сильные руки сжимали лоб Розы, и она повторяла: - Делай, как я говорю. Пусть тебя вырвет, может, тогда с тобой можно будет поговорить.
Потом она сказала:
- Сядь здесь. Ты боишься меня?
- Я боюсь разочаровать тебя!
- Единственное, чего ты в самом деле боишься, - это того, что ты виновата. Всю твою жизнь во всем виновата ты, и поэтому с тобой никогда не бывает весело. Я не хочу никуда с тобой ехать до тех пор, пока ты думаешь, что должна быть где-то в другом месте. И твоя мама тоже этого не хочет.
Роза ответила:
- Она не знает, каково мне.
- Конечно, знает. Она не глупа. Она пытается отпустить тебя на волю, но ты приклеиваешься накрепко и купаешься в собственной совести. Чего ты хочешь?
Роза не ответила.