у подруги. Но сейчас, когда я бы могла проводить так все свободные вечера, я почему–то ни
разу до этого даже не садилась в него. То, что доступно, ценится намного меньше. Но сегодня я
снова позволила себе эту радость. Я прочитала пару глав, когда мое внимание привлекло то,
что журнал, лежащий на столе, лежал как–то по–другому. Не знаю, почему вдруг мне так
бросилось это в глаза, но я была уверена, что мне не показалось. Я присмотрелась. Да, есть
что–то чужеродное. Едва уловимый, но навязчивый признак чужого вторжения. Я
присмотрелась внимательнее. Пыль на шкафу была примята и некоторые вещи были сдвинуты.
Либо в квартире кто–то побывал, либо у меня приступы паранойи из–за бессонных ночей.
Вдруг меня осенило, и я подбежала к шкатулке, где хранились деньги. Она была пуста. Да,
теперь я убедилась, что не схожу с ума. Конечно же, я была уверена, что это была Лера. Потому
что дверь не была взломана, вещи все лежали на тех же местах, никаких следов обыска не
~ 78 ~
было. Она приходила в квартиру, пока меня не было и забрала все деньги. Но не оставила мне
никакой записки. Почему она так поступила, я не понимала. Я испытала двойственное чувство:
радость и обиду. Радость за то, что она приходила домой, значит, она где–то близко. А обида за
то, что ей наплевать на меня, так что она забрала все деньги и не дала знать, что с ней и почему
она скрывается. А ведь это были практически последние деньги, которые у меня остались. В
кошельке осталась только мелочь, которую я оставила на проезд. Сейчас я пожалела, что имела
привычку снимать все наличные с карты. До стипендии оставалась еще неделя. В клубе
зарплата тоже только через пять дней.
Сколько я себя помню, в нашей семье деньги хранились именно в этой шкатулке. Это была
старинная шкатулка, не слишком ценная, но необычная. Эту шкатулку подарили моей бабушке
на свадьбу. Это было что–то вроде семейной реликвии.
Да, согласна, способ хранения сбережений не самый лучший. Но, во–первых, денег у нас
особо никогда и не было, а во–вторых, у нас никогда ничего не пропадало. В последнее время
мама хранила большую часть денег у себя, но в шкатулке всегда хранились деньги на текущие
расходы. И в последний раз те деньги, которые я получила из стипендии, я положила именно
туда.
Ну что же, я надеялась, что Лере действительно требовались эти деньги и что они принесут
ей пользу. Хотя там была и не очень большая сумма. Но сама я осталась без средств. А нужно
было что–то есть и платить за проезд. Требовался срочный план. Можно было позвонить маме
и попросить денег у нее. Но этого делать я не хотела, поскольку в таком случае мне было не
избежать расспросов. Был вариант занять у кого–то денег или найти подработку. Попросить
денег у знакомых можно было, но ведь все равно придется потом отдавать. Да и просить не
хотелось, для меня это было сложно.
Самый оптимальный вариант – это найти подработку. Но для человека, у которого нет
профессии и очень мало свободного времени, это дело непростое.
От всех этих мыслей у меня разболелась голова и я решила прогуляться.
Я вышла на улицу и пошла ближе к центру. На улице стемнело, и было прохладно, но дул
свежий ветерок и воздух был теплый. Мне сразу стало легче. Я человек, который безумно
любит свободу. Причем свобода для меня – это свое особое понятие.
Не знаю точно, в чем это выражается. Мне необходимо иметь возможность быть с самой
собой. То время, когда никто в мире не знает, где я нахожусь, и что со мной происходит. В
детстве, когда заканчивались занятия в школе, я часто звонила домой и говорила, что пойду на
какие–либо дополнительные занятия или в гости к однокласснице, а на самом деле я просто
гуляла по улице в одиночестве, смотрела на людей, изучала здания. Откуда у меня взялась эта
привычка? Я, честно говоря, не знаю. Наверное, это моя внутренняя сущность.
На самом деле, в нашем городе и не было особо где погулять. Здесь нет больших площадей,
нет множества красивых зданий. Но все же у него есть особый колорит, своя атмосфера.
Иногда, когда ты позволишь себе расслабиться, остановиться, то все вдруг играет другими
красками. Ты видишь людей, видишь природу по–новому, не замыленным взглядом. Но для
этого нужно остановиться, осознать, что происходит вокруг и что происходит с тобой.
К сожалению, наш климат не позволяет подолгу гулять на улице круглый год. Но зато, когда
наступает весна и сходит снег, каждый раз, словно все возрождается и у тебя есть еще один
шанс все изменить. А сейчас мне было это крайне необходимо.
Я зашла в троллейбус. Как же я люблю этот вид транспорта. И как меня пугает, что желание
все модернизировать может привести к тому, что этот вид транспорта может исчезнуть. Да, он
не самый быстрый и не самый рентабельный, но зато он обладает другим, не менее ценным
качеством – он несет размеренность и колорит. Жаль, что это сейчас так мало ценится. Я
проехала пару остановок, когда рядом со мной сели мама и дочка. Мама что–то смотрела в
~ 79 ~
своем телефоне, а дочка смотрела в окно. Через какое–то время девочка стала спрашивать
маму о том, какого цвета проезжают машины за окном. Но мама не спешила поведать дочери
новые знания, а отвечала невпопад. Причем девочка периодически ловила маму на лжи, когда
попадались автомобили, цвета которых она знала. И тут мамино терпение закончилось. Она
закричала почти на весь автобус: "Сколько можно мне докучать. Что за невоспитанность. Ты
не видишь, что я занята делом, хватит спрашивать меня всякую ерунду. Почему ты не можешь
сидеть спокойно? И почему ты не как все нормальные дети". Она так кричала, что даже у меня
внутри все сжалось. Я не знаю, в чем причина такого обращения. Может она устала. Но я не
считала такое допустимым. Мне хотелось сказать ей: "Очнись. Что ты делаешь? Отключи свой
телефон. С тобой рядом дочь, которая вырастет очень скоро, а ты поймешь, что все
пропустила. И тебе захочется с ней поговорить, узнать ее секреты, захочется, чтобы она
спросила твоего совета. Но этого не будет. Это она уже будет сидеть в телефоне, говорить тебе
"отстань" и звонить раз в неделю по две минуты, скорее из вежливости, чем от чувств". Но я
ничего не сказала. Потому что она не поймет. Человек не воспринимает чужих слов, он учится
только на своих ошибках, когда уже поздно, да и то не всегда. Да и у меня не было своих детей,
чтобы побывать в этой шкуре. У меня были родители, которые тоже воспитывали нас как
могли.
Многие родители хотят, чтобы их были похожи на них и совершили в жизни то, что самим
родителям сделать не удалось. Словно они делают свою дополнительную копию, которая
доделает то, что они не успели. И когда они видят, что их ребенок – это отдельный человек, с
особым характером и своими устремлениями, то это их нисколько не радует. Скорее наоборот.
И им не приходит в голову, что ребенок – это не копия, это отдельная личность. А задача
родителей – воспитать эту личность в ребенке и сделать его особым человеком. Сейчас я это
понимаю, но тогда, в детстве, я всегда чувствовала себя в чем–то виноватой. Виноватой в том,
что я не такая, какой бы меня хотели видеть. И тогда я не понимала, что я, чтобы не делала, не
смогла бы угодить. Потому что любовь невозможно заслужить. Она возникает вопреки всему,
независимо от нашего желания. Мои родители может и хотели бы меня любить, но у них не
получалось. Они хотели мальчика. И когда родилась Лера, они не расстроились. Во–первых,
это был их первенец и долгожданный ребенок. Во–вторых, они все равно планировали второго
ребенка. И я должна была быть мальчиком. Но не сложилось. Из меня никогда не пытались
воспитать мальчика, как порой бывает в таких случаях. Но они сделали из меня невидимку.
Иногда мне хотелось, чтобы меня и правда не было.
Самым счастливым временем моего детства было то, когда я почти на все лето уезжала к
бабушке. Она жила в частном доме в нескольких километрах от города. На улице, где стоял ее
дом, было тихо, спокойно и все друг друга знали и общались между собой. Лера не очень
любила там бывать. Ей нравилось в городе, там у нее было много друзей. И еще ей нравилось
ездить в детский лагерь. Но мне было очень хорошо у бабушки. Там я не чувствовала себя
лишней. Удивительно, но там я становилась совсем другим ребенком. Веселым и
жизнерадостным. И у меня здесь были друзья. Они, так же, как и я, почти все приезжали на
лето, хотя двое жили на этой улице постоянно. Целыми днями мы гуляли. Я чаще всего
просыпалась раньше всех, завтракала и шла на улицу. К этому моменту еще никто не выходил,
и я была предоставлена сама себе. Примерно через час начинали все собираться. И мы
приступали к нашим играм. И так до самого вечера. И нам никогда не было скучно. У нас было
несколько любимых игр. Одна из них заключалась в том, чтобы собраться вместе, сходить на
железную дорогу и собрать там побольше камней. Потом принести все это домой так, чтобы
взрослые не заметили. Это был наш клад. Через какое–то время мы встречались в
определенном месте, на "базаре", и начинали обмениваться камешками. Задача каждого была