Отгородившись от пассажиров салона бизнес-класса наушниками, уложив зеленоволосую голову на подушечку, она непрерывно думала о Хабибе. Именно сейчас, экстренно возвращаясь в Москву, она поняла, что любит Хабиба самым сильным образом. Эта ее любовь, в отличие от любви к Нестору, куда как сильнее и полнее по-женски. Она была полномерно счастлива и даже хотела от Хабиба ребенка… И только Нестор, который решил умереть именно в расцвете ее счастья, омрачал всю картину жизни. И конечно, она понимала, что нехорошо испытывать чувство отвращения к смертельно больному человеку, тем более к отцу ее детей, но поделать с собой ничего не могла. Решила по прилете сходить в церковь и попросить Богородицу послать ей полного душевного равновесия…
Она встретилась с его другом. Он ей понравился. Оба старались быть вежливыми.
- Сейчас вы понимаете, что он умирает?
- Да… Простите, что я так разговаривала с вами по телефону! Тогда был не совсем удачный для меня день!
- Ничего… Мы сейчас должны сосредоточиться на том, чтобы после смерти Нестора ваши с ним дети как можно меньше потеряли в качестве жизни.
- Конечно…
Ей вдруг сделалось нехорошо. Она совладала с собой, но слезы сдержать не получилось.
Он дал ей платок и подумал, что вроде нормальная баба, даже симпатичная, с отличной задницей! А по рассказам Нестора, он нафантазировал себе монстра с огромной, во всю Тверскую улицу, жопой!.. Сосредоточившись, он продолжил:
- Естественно, вы становитесь опекуном детей как их мать… Всеми деньгами Нестора распоряжаетесь вы до совершеннолетия детей.
- И много ли денег? - поинтересовалась равнодушно.
- Если относиться к деньгам с умом, то достаточно!
- А можно цифру?
- Что-то около пяти миллионов.
- Евро?
- Долларов.
- Ага… - Она что-то прикинула в уме. - А девке этой своей альбиноской он что-то оставил?
"Все же сука, - подумал друг. - Прав был Нестор. Завуалированная сука!" Решил с ней разговаривать дальше осторожнее:
- Вы имеете в виду - Алине?
- Алине-малине! Какая разница!
- Оставил, - подтвердил друг.
- Сколько?
- Это не разглашается.
- Как это?! - возмутилась она. - Все равно, когда будут зачитывать завещание, я узнаю!
"Суперсука!" - удостоверился друг.
- Он предпочел выплатить Алине наличными.
Друг не дал ей сказать гадость, готовую сорваться с ее губ, а продолжил формальную часть: - Из этих пяти миллионов Нестор зарезервировал два миллиона на учебу в специально созданном для своих детей фонде. Этот фонд находится в швейцарском банке и будет открыт для использования детьми по достижении ими восемнадцатилетнего возраста. Также в фонде находится реестр учебных заведений, при поступлении в которые средства активизируются. Если дети не поступают в эти учебные заведения, то средства становятся доступными по достижении ими двадцатипятилетнего возраста.
- Тогда я буду совершенно старая! - Она побледнела и сделалась злой.
- А вы здесь при чем?
- Почему я сама не могу определять, где учиться моим детям?
- Потому что деньги не ваши! - с удовлетворением ответил ей друг.
- Я с ним поговорю! - пригрозила она. - У вас все?
- Пожалуй, да…
Она быстро встала, чуть было не опрокинув кофейную чашку, и вышла из кафе под осенний моросящий дождь.
"Нет, - подумал друг, глядя вслед. - Жопа у нее чудовищно огромная!"
- Мне страшно умирать! - признался Нестор другу. Его лицо было похоже на лицо обиженного ребенка, который не понимает, на кого обиделся. - Правда страшно…
- Я верю, - ответил друг. - Прости, что я ничем не могу тебе помочь.
- Прощаю… Мне не хочется умирать… - Нестор сидел на кровати в одноместной палате в очень хорошем хосписе. - Я еще молодой… И вот как-то вот так прощаться с собой… Ну ладно хотя бы год проболел. А тут всего полтора месяца!.. И осень еще, совсем противно! Я как скукоженный осенний лист сорвусь с ветки жизни и полечу, сам не знаю куда!
Другу было очень тяжело продолжать этот разговор. Но он держался, исполняя свой дружеский долг до конца.
- Никто не знает, близок ли, далек ли твой конец!
- Я никогда не курил… Так только, в детстве, лет семь мне было. Купили вскладчину пачку "Дымка" за шестнадцать копеек, попробовали. Помню, я палец себе горящей спичкой обжег, а потом все кашляли…
- И у меня что-то подобное было, - вспомнил друг. - Только мы, по-моему, "Беломор" тянули! Меня даже стошнило!
- Вероятно, я сделал что-то такое ужасное, за что мне Господь вот такой вот конец…
Друг молчал.
- Как ты думаешь? Может, на мне какой великий грех?
- Кто знает…
- Мучаю память, но ничего такого вспомнить не могу!
- У Господа другой замысел, может быть, - пытался утешить друг. - Мы не в силах его разгадать! Отчего в младенчестве умирают, безгрешные и чистые? Почему убийцы и всякая шваль доживают до глубокой старости?..
- Да-да, ты прав… Наверное, каждый умирающий размышляет на эти темы… Но не думать об этом невозможно. Что мне, в шашки играть?.. - Нестор поправил катетер, входящий в вену на внешней стороне ладони. Появилась капля крови. - Видишь, они меня приготовили уже, все вставили, это вот пистолетик так называемый, на кнопочку нажимаешь - и наркота пошла по всему телу!.. Кстати, ты сделал то, о чем я тебя просил?
- Что именно?
- Ты достал это? Ну, чтобы у меня не сильно болело? - Нестор поглядел на потолок, намекая выпученными глазами на возможную прослушку.
- Да-да, все хорошо, - подтвердил друг. - Всего в достатке.
- Спасибо тебе!
- Да ну что ты! Они помолчали.
- Трудно поверить, что это моя последняя комната в жизни!
- Слушай, - рассердился друг, - перестань причитать!
- Хорошо, не буду… - чуть не заплакал. - Алина пришла?
- Сидит ждет…
- Может, в ресторан пойдем? Винца грузинского? Я знаю тут одно местечко прехорошее!.. Тбилисец один держит! Арчил. - Нестор заставил себя улыбнуться. - Выпьем, лобио поедим, сациви?
- Тебе нельзя.
- Я знаю.
Нестора в хоспис перевезли накануне, после выпитого им бокала красного вина. Вернее, сначала он попал в реанимацию, где его насилу откачали. Когда он пришел в себя, боль чуть было не разорвала его тело и не сожгла мозги. Врач, который его реанимировал полночи, узнав о том, что это онкологический пациент "на выписке", смешавший алкоголь с химией, долго матерился, что приходится тратить время на всяких дегенератов, которые таким странным образом пытаются покончить с собой…
- Звать Алину? - спросил друг.
- Зови, - махнул рукой Нестор.
Через несколько минут она вошла. Вся тоненькая, большие глаза смотрят с ужасом, перемешанным с жалостью. И где-то там подмешано любви чуток. Когда она появилась на пороге его палаты, он переменился в лице. Нестор стал похож на снайпера, которому предстоит сейчас сделать самый важный выстрел в жизни.
- Здравствуй, Строитель! - Она держалась изо всех сил.
- Здравствуй, милая! - Он смотрел в ее глаза не отрываясь. - Садись! - отодвинулся, освобождая место на кровати.
Она прошла, села. От ее белых, снежных волос пахло яблочным шампунем.
- Ты здорова? - спросил он.
- Ага. Только небольшой насморк…
Она не успела докончить фразу, как он молниеносно, диким голодным зверем накинулся на нее. Сначала схватил за грудь пребольно, щипками, затем стал сдергивать с ее джинсов ремень, одновременно кусая за ухо.
Она сначала словно одеревенела от неожиданности, мышцы напряглись, а мозг судорожно пытался определить, что происходит.
Нестор добрался до ее трусов и рванул ткань что было силы. Она ойкнула.
- Не надо! - попросила. - Не надо, Строитель, я сама разденусь…
Он не слышал ее. Багровый от прихлынувшей к лицу крови, с лопнувшими сосудами в глазах, он был похож на маньяка-насильника. Раздергивал джинсу, царапал желтыми ногтями нежную кожу и мычал отвратительно.
Она не сопротивлялась, только повторяла чуть слышно:
- Я сама, Строитель… Ну не надо…
Он почти сумел сорвать с нее одежду. Его лицо с пергаментной кожей, от которого теперь отхлынула кровь, уткнулось ей в живот, большой нос судорожно нюхал женское тело по-волчьи, а язык, словно дьявольский - синий, с желтизной по краям, бешеной змеей лез к ее лону…
А потом он обгадился в одну секунду. Обгадился, что называется, по полной программе, как могут только онкологические больные в последней стадии.
Такое ощущение, что дерьмо хлынуло изо всех отверстий. Нестора отбросило в сторону от Алины, силы оставили его тело тотчас, и он лишь сторонне наблюдал вращающимися вампирскими глазами, как вонючая слизь исторгается из недр распадающейся плоти.
Она быстро надела трусы, затянула ремень на рваных джинсах и, глядя на обделавшегося Нестора, четко и по-деловому произнесла:
- Все будет хорошо, Строитель! Я тебе помогу.
Она, совсем юная, мгновенно собрала испорченные простыни, а теми, что остались чистыми, накрахмаленными, обтерла беспомощного Нестора, обмыла водой из раковины его высохшие, словно мощи, ноги, переодела в свежий халат, помогла пересесть в кресло, поцеловала в бледные губы и только потом вызвала персонал.
Две улыбчивые медсестры с понимающими взглядами убрали палату Нестора за три минуты. Одна из них, старшая и очень опытная, объяснила Алине, что так всегда бывает на определенном этапе. Сейчас нужно начинать пользоваться памперсами, чтобы такого конфуза не повторилось. Вторая медсестра в это время распрыскивала из баллона с пульверизатором освежитель воздуха и, напевая что-то оптимистическое, подмигивала Нестору.