- Слышь, Стас. Он правда один. Если бы жена была дома, он сам бы ни за что не пошёл, ей бы крикнул, чтоб ключ принесла, - быстро зашептал осетин, едва хозяин прикрыл за собой дверь.
- Сейчас. Проверим.
Станислав, нагнувшись и придерживая цепь рукой, чтобы не скрежетала, кое-как, враскоряку, нелепо приседая, подобрался к двери и прислушался. Султан закрыл её неплотно, оставив широкую щель.
Внутри поначалу всё было тихо. Но вот он различил шаги, неясное бормотание, снова шаги. Чеченец бродил по комнатам и никак не мог сообразить, куда же засунул ключ. Вот он прошёл мимо двери раз, затем другой. Рылся где-то, ворчал недовольно.
"Вроде и правда свалили все. Сына точно нет, жены, кажись, тоже. Эх, чёрт, неужели?" - Станислав затаил дыхание, вслушиваясь напряжённо, ловя малейший шорох.
Он прокрался вдоль стены и осторожно заглянул в окна. Это была как раз та комната, в которой пировали гости. Он увидел сдвинутые воедино столы и пустые стулья вокруг них, грязную посуду, бутылки, разбросанные по заляпанной жиром скатерти куски хлеба, мясные огрызки. Станислав заглянул в другое окно, затем ещё в одно. Те комнаты также оказались пустыми. И он понял, что Султан действительно в доме совсем один.
Посреди двора стоял одинокий хозяйский "Джип". Надо действовать немедленно, сейчас же! Эх, только бы в машине был бензин!
Солдат пошарил глазами вокруг. Поднял крепкий продолговатый камень и спрятал за пазуху.
- Отвечаю, один! Нет больше никого в доме, - едва не крикнул от радости Станислав, возвращаясь назад.
- Сейчас как выйдет и нагнётся, чтобы оковы снять, - я ему камнем по башке долбану. А ты хватай за ноги и вали на землю, не давай вырваться. Главное, ноги держи, ноги, - сказал он Сослану, торопливо вернувшись назад.
Тот молча кивнул, закусив до боли тонкую губу.
- Только ты не смотри на него так, а то догадается, - шепнул солдат. - Спокойно смотри.
Николай бестолково топтался здесь же. Его суматошный взгляд метался по сторонам.
- Слышь, а ты просто стой и не мешай, - велел ему Станислав.
- Я стою.
- Вот и стой. И не дёргайся.
Ожидание затягивалось. Одна бесконечная минута, другая… С крыши к самому крыльцу слетел и смешно запрыгал большой взъерошенный воробей.
Сведённые, сомкнутые ладони сделались мокрыми от пота. Камень под рваной солдатской курткой холодил тело, и он ощущал его приятную, тяжёлую твёрдость. Вот оно, оружие. Сейчас оно обрушится на чеченца, проломит с одного удара его череп. Он был убеждён, он верил, он не сомневался в этом ни секунды. Убьёт! Обязательно убьёт!
Потом они войдут в дом, возьмут всё оружие, какое только смогут отыскать, набьют машину едой и рванут на ней к границе. Ведь до неё, говорят, не больше двадцати километров. Ерунда, они промчаться за полчаса. Ещё у себя в деревне он научился водить - у его дядьки из райцентра была старенькая "Нива". Только бы бензину хватило. Только бы..
Дверь внезапно раскрылась широко, и воробей, испуганно чирикнув, упорхнул прочь. Султан вышел, позвякивая увесистой связкой ключей. Он хмуро, исподлобья глянул на троих исхудалых, оборванных, закованных в кандалы людей, пока ещё бывших его рабами, сплюнул на землю и, тяжёло ступая, направился к телу деда Богдана.
Чеченец был спокоен. Толстый, самодовольный, он, казалось, не допускал и мысли, что эти невольники - его живые вещи - посмеют ослушаться хозяина.
- Сейчас сниму цепи. А на свалку его потом отнесёте, - коротко распорядился Султан. - Попозже.
Станислав и Сослан переглянулись коротко. Чеченец присел на корточки и вставил ключ в замок. С усилием надавил, поворачивая его в проржавевшей скважине.
Время остановилось, замерло. Как и тогда, в горах, когда он успел на секунду опередить наводящего на него "Муху" боевика, движения собственных рук казались солдату кадрами из замедленной съёмки. Перед глазами стояла только крупная, коротко остриженная голова Султана с наметившейся обширной лысиной. Правая рука стиснула камень до боли, до суставного хруста. Потом бесконечно долго заносила его вверх, тогда как левая уже зажимала Садаеву рот, впивалась длинными, отросшими ногтями в щёки.
Султан замычал и неуклюже замахал руками. Однако от этого он лишь потерял равновесие и неловко стал заваливаться жирным телом на спину. Но камень своим продолговатым неровным концом уже нёсся вниз, с силой рассекая воздух.
Удар пришёлся в самое темя. Точный, страшный удар. Раздался глухой хряск. Рука, сжимавшая камень, ощутив на мгновение короткое, жёсткое сопротивление чужой кости, поехала дальше вниз, проваливаясь в мягкую, податливую кашицу мозгов. Они обильно брызнули наружу вперемешку с кровью. Плечо аж онемело от напряжения, и на ладони кожа оказалась содрана до крови. Удар был нанесён с дикой, нечеловеческой силой. Казалось, вся его воля, всё существо, всё страстное желание обрести свободу влилось, вложилось в него.
"Убил! Убил, на хрен", - стучало, билось в голове.
Но он тут же поднял вверх руку и ударил снова. В то же место. И потом опять. Неистово, исступлённо. Алые брызги летели во все стороны. Не давая телу окончательно завалится на землю, Станислав буквально рвал затверделыми сведёнными пальцами рот Султана, стремясь заглушить тяжёлый смертный хрип. Сослан что было сил стискивал ещё дёргавшиеся в конвульсиях ноги.
Но вот обмякшее, теряющее упругость тело Садаева сделалось бессильно, расслаблено. Он был мёртв, и кровь из изувеченной головы густо заляпала землю вокруг.
Несколько мгновений люди стояли неподвижно, в молчании смотря на труп. Вокруг опять сделалось тихо, так, что было хорошо слышно монотонное жужжание пчёл у пышно цветущих возле забора черешен. Лишь голуби резко, с шумным хлопаньем крыльев взлетели с залитой ярким апрельским солнцем крыши.
Станислав опомнился первым. Нагнулся и быстро поднял валявшиеся тут же, под ногами ключи. Принялся перебирать их торопливо, отыскивая нужный. Потом срывающимися пальцами с глухим скрежетом долго проворачивал его в замках, освобождая сначала товарищей, потом себя.
- Помоги, Сос, один я эту тушу не подниму, - и он указывая на мёртвое тело Султана.
Вдвоём они с немалым трудом подняли убитого, подтащили его тело к зиндану и бросили вниз, точно мешок с картошкой. Вслед за ним туда же полетели кандалы.
- Так, живо, парни. Надо сваливать, пока не пришёл кто-нибудь. В дом, скорее. Я возьму оружие, а вы ищите ключи от машины и еду. Только быстро! Быстро! - крикнул солдат, первым метнувшись к дому.
- Хоть бы там был бензин. Хоть бы там был бензин, - точно заклинание, повторял Сослан без конца.
- А ты глянь, нет тут нигде канистры?
Канистры не было.
- Ладно, сейчас долго искать некогда. Нам бы ключи достать и оружие. Уж, наверное, "Джип" у него не пустой стоит.
Они ворвались в дом. Николай бестолково засуетился возле самой двери, поминутно выглядывая обратно во двор, со страхом смотря на зиндан, словно боясь, что Султан сейчас очнётся и вылезет оттуда.
Искать пришлось недолго. Ключи от машины лежали на небольшой полированной тумбочке прямо у входа.
- Вот они! Вот! - подхватив их, радостно воскликнул солдат. - Ну, теперь точно уедем. Лишь бы бензина хватило.
Оружие тоже нашли почти сразу. Станислав, войдя в первую жилую комнату, обвёл её быстрым, рысьим взглядом. Подскочил к широкому раскладному дивану, раскрыл его наугад, радостно вскрикнул и тут же извлёк оттуда два автомата. Один из них был с подствольником. Проверил рожки - полные. Тот, который с подствольником, тут же забросил себе на плечо, второй дал Сослану.
- Держи! Твой будет.
Осетин неловко схватил оружие, провёл ладонью по тускло поблёскивающему стволу, по гладкому полированному прикладу, и сжал его с силой, неумело. В углу комнаты, за диваном, лежала сумка с рожками и патронами.
- Погоди, надо ещё пошарить. Здесь где-то гранатомёт или РПГ должны быть. Не верю, что у него их нет, - Станислав быстро переходил из комнаты в комнату, внимательно всё оглядывая, обшаривая. - Сос, собери чего пожрать. Про воду не забудь.
И, заметив нелепо топтавшегося у двери Николая, бросил на ходу:
- А ты, Колёк, не стой столбом. Смотри за воротами. Понял? Не дай бог, припрётся сейчас кто-нибудь. Увидишь кого - мне сперва крикни. Там разберёмся.
И, видя, что тот продолжает по-прежнему стоять на месте, лишь улыбаясь ошалело, прикрикнул:
- Да не стой ж ты столбом! За воротами следи, говорю. Ну!
До Николая, наконец, дошло. Он развернулся и послушно встал у окна, из которого были видны въездные ворота. Уставился на них неотрывно. Мысли были путаны, бестолковы. Пальцы подрагивали от лихорадочного возбуждения. Горячий пот жёг кожу.
"Свободны. Свободны… Нет, не может быть. А вдруг кто-то сейчас войдёт? Что делать?", - роилось в голове бессвязно.
Если бы и правда кто-то сейчас вошёл во двор, он не смог бы издать ни звука. Так и замер бы у окна, оцепенело и тупо смотря на вошедшего, не в силах пошевелить омертвелым, присохшим к гортани языком.
Станислав тем временем переворачивал в комнатах мебель, распахивал настежь ящики, срывал ковры. Жахнул прикладом о телевизор. По матовой поверхности экрана побежали во все стороны извилистые зигзаги трещин. Он ударил сильнее, и экран рассыпался вдребезги с мелодичным осколочным звоном. Телевизор упал на пол. Солдат пнул по нему ногой, добавил сверху прикладом. Пластмассовый корпус крошился с треском, разлетаясь кусками по комнате.