Малыш прикрикнул на собак и погнал упряжку на юг, по дороге, которая вела от разбросанных по пологому склону хижин к окраине Доусона. Смок и Солтмен катались по снегу, вцепившись друг в друга. Смок думал, что все шансы на его стороне, но у Солтмена оказалось на пятьдесят фунтов больше хорошо тренированных мускулов. Раз за разом опрокидывал он Смока на спину, и каждый раз Смок не делал никаких попыток встать и лежал спокойно. Но как только Солтмен пытался оторваться от него и уйти, Смок хватался за него и начиналась новая свалка.
- Вы свое дело знаете, - признался Солтмен минут через десять. Он сидел верхом на Смоке и тяжело дышал. - Но я все-таки каждый раз укладываю вас.
- А я вас держу, - задыхаясь, ответил Смок. - Мне больше ничего и не надо, лишь бы удержать вас. Как вы думаете, куда отправился Малыш?
Солтмен сделал отчаянную, но безрезультатную попытку освободиться. Смок схватил его за лодыжку, и он вновь растянулся во весь рост. От подножия холма донеслись тревожные, вопросительные свистки. Солтмен приподнялся и ответил пронзительным свистом, но Смок тотчас же схватил его, ткнул лицом в снег и уселся на него верхом, придерживая за плечи и не давая поднять голову. В этой позе их застали золотоискатели. Смок расхохотался и встал.
- Спокойной ночи, ребята, - сказал он и стал спускаться с холма, преследуемый шестьюдесятью доведенными до белого каления золотоискателями.
Он повернул на север, миновал лесопилку и госпиталь и дошел по руслу реки вдоль отвесных скал до подножия Лосиной Горы. Обойдя индейский поселок, он остановился у устья Лосиного ручья, повернулся и оказался лицом к лицу с преследователями.
- Вы мне надоели, - сказал он, делая вид, что рассвирепел.
- Мы вам не навязываемся, - вежливо пробормотал Солтмен.
- Нет, нисколько, - прорычал Смок, еще лучше имитируя гнев, и вернулся под усиленным конвоем в Доусон.
Два раза пытался он свернуть на девственную пелену снега, покрывавшего реку, и оба раза принужден был отказываться от своей затеи и возвращаться на тропинку, которая вела к берегу Доусона. Он вышел на Главную улицу, прошел ее всю, перебрался по льду, сковывавшему реку Клондайк, в Клондайк-сити и вновь вернулся в Доусон. В восемь часов, когда уже забрезжил рассвет, он усталой походкой направился в ресторан Славовича, где столики брались с бою.
- Спокойной ночи, ребята, - сказал он, заплатив по счету и уходя.
То же самое пожелание он повторил, взобравшись на холм. Был уже день, и никто больше не преследовал его; толпа проводила его взглядами до дверей хижины и разошлась.
III
Два дня Смок слонялся по городу, окруженный неусыпным наблюдением. Малыш исчез вместе с санями и собаками. Его не было видно ни на Юконе, ни на Бонанзе, ни в Эльдорадо, ни во всем Клондайке. Оставался один Смок, который рано или поздно неизбежно должен был сделать попытку связаться со своим пропавшим компаньоном; и на Смоке сосредоточилось всеобщее внимание. Вечером второго дня он заперся в своей хижине, в девять часов потушил свет и завел будильник на два часа утра. Часовой, стоявший у дверей хижины, услышал звон будильника, и когда, получасом позже, Смок вышел из хижины, его поджидали уже не шестьдесят, а человек триста. Яркое северное сияние освещало диковинную сцену: Смок под усиленным конвоем спустился в город и проследовал в "Элькгорн". Салун тотчас же наполнился возбужденной, сгорающей от любопытства толпой, которая четыре томительных часа смотрела, как Смок играет в криббедж со своим старинным приятелем Брэком. В начале седьмого Смок покинул "Элькгорн" и с выражением одновременно презрения и насмешки на лице, ни на кого не глядя, никого не узнавая, пошел вверх по Главной улице; толпа в триста человек последовала за ним, сбившись в кучу и завывая:
- Хромоногий! Колченогий! Улю-лю-лю!
- Спокойной ночи, ребята, - сказал он, дойдя до дамбы, где начиналась тропа через скованный льдом Юкон. - Я иду завтракать, а потом завалюсь спать.
Триста глоток ответили ему, выразив свою готовность следовать за ним; толпа спустилась на лед и, предводительствуемая Смоком, направилась к Тру-ля-ля. В семь часов утра они взобрались на извилистую тропинку, миновали крутые утесы и подошли к хижине Дуайта Сэндерсона. В окно, заклеенное пергаментом, пробивалось мерцание свечи, а из трубы вился дымок. Малыш широко распахнул дверь.
- Заходи, Смок, - приветствовал он товарища. - Завтрак готов. А это что за люди?
Смок обернулся на пороге.
- Ну, спокойной ночи, ребята. Надеюсь, прогулка доставила вам удовольствие.
- Подождите минутку, Смок, - крикнул Билл Солтмен голосом, в котором звучало разочарование. - Я хочу сказать вам два слова.
- Жарьте, - приветливо ответил Смок.
- За что вы заплатили старику Сэндерсону двадцать пять тысяч? Можете сказать?
- Вы меня огорчаете, Билл, - ответил Смок. - Я перебрался сюда, так сказать, на летние каникулы, а вы являетесь ко мне с целой бандой и пытаетесь устроить мне перекрестный допрос, когда я только и думаю о тишине, спокойствии и завтраке.
- Вы не отвечаете на вопрос, - возразил Солтмен.
- И не отвечу, Билл. То, о чем вы меня спрашиваете, - мое частное дело с Дуайтом Сэндерсоном. Еще какие-нибудь вопросы?
- А зачем понадобились заступ и стальная проволока, которые лежали в ваших санях?
- Не ваше дело, почтеннейший и дражайший Билл. Впрочем, если Малыш хочет, он может ответить вам.
- Это я-то? - воскликнул Малыш, выскочив из хижины. Он раскрыл рот, потом задумался и повернулся к своему компаньону. - Между нами говоря, Смок, я не думаю, чтобы это было их дело. Идем в хижину. А то из кофе вся душа выкипит.
Дверь захлопнулась, и толпа в триста человек разбилась на растерянные, ропщущие кучки.
- Знаешь, Солтмен, - раздался чей-то, голос, - я думал, что ты откроешь нам секрет.
- Никогда я не обещал этого, - яростно ответил Солтмен. - Я говорил, что это сделает Смок.
- Ну, и…
- Вы знаете столько же, сколько я. Все мы знаем, что Смок здесь что-то выискал. Иначе - с какой радости стал бы он платить Сэндерсону двадцать пять тысяч? Уж во всяком случае не за этот поганый участок!
Дружный крик поддержал Солтмена.
- Ну, хорошо, а что теперь нам делать?
- Я, например, пойду завтракать, - беззаботно сказал Уайльд Уотер Чарли. - Вы завели нас в тупик, Билл.
- А я при чем тут? - огрызнулся Солтмен. - Во всем виноват Смок. Да и не в этом дело. А вот как насчет двадцати пяти тысяч?
IV
В половине девятого, когда уже окончательно рассвело, Малыш приоткрыл дверь и выглянул наружу.
- Ого! - воскликнул он. - Все до одного вернулись в Доусон. А я думал, что они тут разобьют лагерь.
- Не беспокойся - приползут обратно, - заверил его Смок. - Будь я не я, если ты не увидишь здесь половину доусонских жителей прежде, чем мы управимся. Ну, а теперь иди сюда и помоги мне. Надо будет работать.
- Ради Бога, дай отдышаться! - взмолился Малыш через час, созерцая плоды их работы - стоящий в углу хижины ворот с приводным ремнем, обвивающим вал.
Смог слегка налег на ворот - ремень скользнул и заскрипел.
- Выйди из хижины, Малыш, и скажи, на что похож этот звук.
Стоя у закрытой двери, Малыш услышал скрипение ворота, поднимающего груз, и поймал себя на том, что невольно определяет глубину ямы, из которой этот груз извлекается. Затем последовала остановка, и он мысленно представил себе ведро, раскачивающееся под самым воротом. Потом зашуршала быстро разматываемая веревка, и наконец раздался глухой удар ведра о дно ямы. Он распахнул дверь и ворвался в хижину с сияющим лицом.
- Замечательный звук! - воскликнул он. - Я чуть было сам не поверил. Ну, а что дальше?
Дальше в хижину втащили с десяток мешков, набитых камнями. А в течение дня, посвященного лихорадочной работе, последовало еще множество "дальше".
- Сегодня же вечером ты переправишься на собаках в Доусон, - напутствовал Смок Малыша после ужина. - Собак оставишь у Брэка; он о них позаботится. Там будут следить за каждым твоим шагом, так что ты никуда сам не ходи, а пошли Брэка в магазин А. С. Company купить весь динамит, который там есть, - двести-триста фунтов. И пусть Брэк закажет у кузнеца штук шесть сверл для твердого камня. Брэк - парень с головой; он объяснит кузнецу в общих словах, какой товар нужен. Дай Брэку точное описание участка, чтобы он мог зарегистрировать его завтра у приискового инспектора. А в десять часов будь на Главной улице и прислушивайся. Запомни - я не хочу, чтобы взрывы были слишком громкими: Доусон должен услышать их, но не больше чем услышать. Я устрою три взрыва, с разным количеством динамита, а ты заметь себе, который из них будет больше всего похож на настоящий.
В десять часов вечера Малыш бродил по Главной улице, чувствуя на себе сотни любопытных взглядов, и прислушивался. И вот он услышал очень слабый и отдаленный звук взрыва. Через полминуты раздался второй, достаточно громкий, чтобы привлечь к себе внимание прохожих. А потом последовал и третий - такой сильный, что все обитатели Доусона высыпали на улицу.
- Ну и дал же ты им встряску! - задыхаясь, воскликнул Малыш часом позже, когда добрался до хижины на Тру-ля-ля. Он схватил Смока за руку. - Посмотрел бы ты на них! Случалось тебе когда-нибудь наступить на муравейник? Так точно выглядел Доусон! Главная улица кишела народом, когда я проходил по ней. Завтра тут яблоку негде будет упасть. Если и сейчас кто-нибудь не ползет сюда, то я не знаю, что такое золотоискатель.