Я опять почувствовала себя не в своей тарелке, правда, теперь по другой причине. Нашу семью скучной не назовешь - каждый день хоть что-то да происходит, - но вот сентиментальностью она никогда не отличалась!
- Я не шучу. - Брат смущенно повертел в руках меню, а потом посмотрел на меня с серьезным выражением лица. - Слушай, Од, я знаю, как трудно тебе пришлось во время развода родителей. Да и жизнь с мамой - не сахар. Она совсем не умеет ладить с детьми.
- Я не была ребенком, мне тогда исполнилось шестнадцать лет.
- Дети всегда остаются детьми для родителей, если только предки сами не ведут себя как подростки. И наоборот. Понимаешь, о чем я?
Конечно! Вот, оказывается, в чем дело: я с самого рождения вела себя как взрослая, и в этом вся беда! Наверное, по той же причине Холлис сбежал на два года в Европу, отделившись от родителей океаном и долгое время ограничиваясь общением по телефону. Ах, как много семей, где все перевернуто с ног на голову. Чтобы почувствовать себя ребенком, приходится бежать из дома и возвращаться назад, чтобы стать взрослым.
Я молча переваривала услышанное, а в это время мимо кафе, петляя между прохожими, проехали на велосипедах Адам с Уоллисом. Холлис тут же не преминул заметить:
- А значит, еще не поздно.
- Не поздно для чего?
- Не поздно научиться кататься на велосипеде. - Он кивнул в сторону магазина. - Спорю, твои друзья в два счета обучат тебя.
- Я умею кататься на велосипеде.
- Да? А когда ты научилась?
- Мне было шесть лет, - напомнила я непререкаемым тоном, - и я каталась на подъездной дорожке.
Холлис подумал с секунду, затем уточнил:
- Ничего не путаешь?
- Нет!
- Лично я помню, как ты села на байк, сразу грохнулась и больше к нему ни разу не подходила. Велосипед отправили в гараж, где он преспокойно ржавел, пока отец не сбагрил его куда-то.
- Все было не так. Я помню, что каталась по подъездной дорожке!
- Каталась? - Брат сощурился, глубоко задумавшись. - Наверное, так и было. Кажется, за последние годы я частично растерял рассудок, не говоря о памяти.
Действительно, у кого из нас двоих память надежнее? Надеюсь, сомнений не возникает. Кроме того, кто лучше меня помнит все, что происходило со мной в те далекие годы?!
Однако на протяжении всего ужина мне никак не удавалось выкинуть из головы слова Холлиса. Его занимательные рассказы о Европе и первой встрече с Лаурой я слушала вполуха, пытаясь мысленно вернуться в тот памятный день на подъездной дорожке. Вот стою перед велосипедом, усаживаюсь на кожаное сиденье, нажимаю на педали и уношусь вдаль! Так и должно было произойти. Или нет?!
12
- Ходят слухи, что ты сильно изменилась, - произнесла мама сухим, бесцветным голосом.
Я вынула изо рта зубную щетку, уже почти без пасты.
- Изменилась?
Последнее время, словно по расписанию, мама звонит около пяти часов дня - я как раз просыпаюсь, а у нее заканчивается рабочий день. Хотелось верить, что она скучает или хотя бы понимает, какая важная родственная связь существует между матерью и дочерью. Но в действительности маме просто необходимо спустить пар и поделиться негодованием по поводу Холлиса. Брат, уехав от нас, живет с ней под одной крышей, по-прежнему безумно влюбленный в Лауру, чем выводит маму из себя.
- Изменилась в лучшую сторону, если тебя это интересует, - добавила мама, судя по тону, сильно сомневаясь в сказанном. - Твой братец так и сказал, мол, наша Оден расцвела.
Я покосилась на отражение в зеркале: волосы растрепаны после сна, на губах зубная паста, футболка с растянутым воротником пропахла сигаретами после вчерашнего посещения кегельбана. Да уж, расцвела! Только цветочков пока не видать!
- Ну и что? - вяло откликнулась я.
- Холлиса поразили перемены, произошедшие в твоей жизни, - продолжила мама. - Говорит, у тебя появилось много друзей и даже кавалер имеется.
Ага, задает вопросы! Значит, задело за живое.
- Нет никакого кавалера.
- Только парень, с которым гуляешь ночами. - На сей раз реплика мамы звучит как утверждение.
Я снова взглянула на свое отражение и призналась:
- Да, именно так.
Изменив привычный уклад жизни, брат превратился в раннюю пташку. Холлис, всегда дрыхнувший до обеда, теперь поднимается ранним утром и бегает вместе с Лаурой. После пробежки они возвращаются в дом, чтобы заняться йогой и медитацией. Впрочем, как оказалось, Холлис не уходит с головой в "омы" и "намасте". Когда я вернулась домой под утро следующего дня после их приезда, он тут же прибежал разведать ситуацию.
- Оден Пенелопа Уэст, - с укоризной погрозил он пальцем, пока я закрывала парадную дверь. - Посмотри на себя, ты встала на порочный путь! Как не стыдно! Ай-ай-ай!
- Мне не стыдно, - ответила я, мысленно желая, чтобы братец прекратил ерничать.
- Что за парень подвез тебя домой? - Холлис отодвинул занавеску, чтобы разглядеть Илая, но тот уже направился к грузовичку на подъездной дорожке. - Разве он не должен сначала предстать пред моими очами и получить благословение от брата, прежде чем сопровождать тебя на прогулки?
Я молча бросила на брата укоризненный взгляд, прислушиваясь, как в гостиной Лаура монотонно повторяет мантры.
- Моя младшая сестренка! - с надрывом в голосе воскликнул Холлис. - Встречается по ночам с парнем. А ведь еще вчера играла с Барби и прыгала со скакалкой!
- Ой, Холлис, хватит, - возмутилась я. - Мама считает Барби орудием шовинизма, а со скакалкой не прыгают уже с 1950 года.
- Не верю глазам! - продолжал в том же духе брат, игнорируя мое замечание. - Ты так быстро растешь! Глядишь, завтра выскочишь замуж и родишь ребенка.
Я решила не обращать внимания на насмешки и поднялась в спальню. Впрочем, мое нежелание продолжать разговор не остановило его ни в тот раз, ни в последующие дни. Каждое утро Холлис специально встречал меня на пороге дома, распахивая дверь, когда я появлялась на дорожке. Однажды даже вышел на веранду, когда мы подъехали к дому, и стал знакомиться с Илаем. Процедура сопровождалась традиционным обменом любезностями.
- Хороший парень, - сказал Холлис, после того как мне удалось урезонить его. - Откуда у него шрамы на руке?
- Дорожная авария, - объяснила я.
- Да? А как это произошло?
- Честно говоря, подробностями не интересовалась.
Брат кинул на меня недоверчивый взгляд, открывая парадную дверь.
- Странно, если учесть, что вы проводите столько времени вместе.
- Просто как-то к слову не пришлось, - пожала я плечами.
Скорей всего, брат не поверил. Ну и ладно! Мне все равно. Устала каждому встречному-поперечному объяснять наши отношения с Илаем. Даже себе. В конце концов, нас с ним связывает многое, а не что-то одно. Долгие бессонные ночи, поездки за покупками в гипермаркет и строительные магазины, восхитительные пироги у Клайда, боулинг ранним утром и мой квест! Нам некогда говорить о своих шрамах, видимых и невидимых человеческому глазу. Просто веселимся и с легкомысленным безрассудством каждую ночь берем у жизни то, что она задолжала.
Мама снова отпила глоток вина, а я вышла из ванной и потопала в свою спальню мимо комнаты Фисбы. Из полуотворенной двери детской неслись звуки искусственных волн, набегающих на берег.
- Ну, если говорить начистоту, - продолжила мама, - я очень рада, что у тебя нет серьезных отношений с мальчиком. Поверь, накануне обучения в Дефрисе тебе меньше всего нужен красавчик, который станет уговаривать остаться с ним на побережье. Умная женщина понимает, что короткие романы хороши для приятного времяпровождения и всегда заканчиваются ничем.
Были времена, когда мне ужасно нравилось считать себя похожей на маму. Боже, ничего на свете я не желала так, как ее признания. А вот сейчас меня коробит от ее слов. Наши отношения с Илаем отличаются от маминых шашней с аспирантом (точнее, с аспирантами).
- Как дела у Холлиса? - сменила я тему.
Мама протяжно и тяжело вздохнула:
- Твой брат определенно сошел с ума. Совершенно обезумел. Вчера, вернувшись домой, знаешь, за чем я его застала?
- Не имею ни малейшего понятия.
- За завязыванием галстука. - Она выдержала долгую паузу для достижения желаемого эффекта и добавила: - Лаура отправляет его на собеседование в банк. Твоего брата! Да он в прошлом году в это же самое время жил в палатке на склонах альпийских предгорий!
Как же легко теперь отвлечь мамино внимание от моих проблем! Одно упоминание о Холлисе, и поток стенаний уже не остановить.
- В банк? - удивилась я. - Он хочет стать кассиром?
- Не знаю, - раздраженно ответила мама. - Еще не спрашивала. Он просто убил меня наповал. Но самое главное, Холлис добровольно соглашается на кабалу только потому, что Лаура считает работу полезной. Мол, она поможет ему стать "более ответственным" и "подготовленным к совместной жизни". Что в этом хорошего? Их отношения и любовью не назовешь, настолько они дисфункциональные. Не знаю, как их вообще можно назвать.
- Называй белибердой.
- Что?
Слишком поздно! Слово нечаянно сорвалось с губ, я даже сообразить толком не успела.
- Ничего, - быстро ответила я.
Услышав приближающиеся шаги, я выглянула в коридор и увидела папу и Хайди, поднимающихся по лестнице. Судя по виду, у них происходит довольно напряженный разговор: папа с раздражением жестикулирует руками, а Хайди только молча качает головой. Неслышно закрыв дверь, я переложила телефон к другому уху.