Решением Революционного Комитета принято отметить боевые заслуги нашей героической столицы и чтобы разорвать связь с прошлым ПОСТАНОВЛЯЕТСЯ городу теперь дать новое название БРУДЕРБУРГ. Старое название не рекомендуется более к употреблению. Больше мужественности, друзья, и вместе мы перевернем мир. Да здравствует революция!..
Ошарашенный этой новостью, Лунин перевел взгляд на первую страницу так быстро, как будто рядом с ним в темноте вдруг взорвали заряд фейерверка. Там было не менее увлекательно:
К СВЕДЕНИЮ ГРАЖДАН РЕСПУБЛИКИ
Настоящим ОБЪЯВЛЯЕТСЯ, что настала пора взять нашу судьбу в собственные руки. По воле нашего народа и стремления его к независимости МЫ ОБЪЯВЛЯЕМ себя носителем высшей государственной власти. Республика становится суверенной и отдельной от всех народов.
Дальше там шел объемистый документ на всю газетную страницу, в котором мелькали слова: "Национальная и мировая миссия… вековая мечта о свободе… право определять свое будущее… надеемся на понимание и благоразумие народа России и его хорошо всем известную выдержку…" Заканчивался он абзацем:
"Мы обращаемся ко всем гражданам нашей республики и призываем их честно исполнить свой патриотический долг и встать на защиту страны от возможных посягательств. Каждый должен сделать все от него зависящее для сохранения твердого порядка. Наш народ стоит перед историческим выбором, это последний и решающий момент в его жизни. Да поможет нам Бог!" Подпись гласила: глава Революционного Комитета, председатель и член исполкома партии - и еще с полдесятка должностей перед фамилией.
Холодный ветер трепал намокший край газеты, дождь сыпал мелкой водяной пылью. С фотографии под текстом на Лунина глядело очень знакомое лицо.
3
В каком-то легком умственном оцепенении он добрался до гостиницы, бросил еще один взгляд на мрачное море и волны, поднимавшие гребни с пеной все выше, и перевел взгляд на свой литературный кабинет, который он так полюбил и хотел им насладиться еще и с внешней стороны. Найти его было нетрудно - это был угловой номер на третьем этаже.
В окнах горел свет. Это было странно: он не мог забыть включенным свет в комнате, потому что не зажигал его, входя. Может быть, его оставила горничная после уборки, но это тоже было странно - убирать там было еще нечего.
Поднявшись по лестнице, он прошел по коридору, чувствуя легкое беспокойство и нетерпение. Дверь в номер была чуть приоткрыта. Может быть, открывать ее не следовало - интуиция подсказывала ему, что его герметичное существование на этом могло бы окончиться, а "открыть тексты" можно было только если полностью "закроешь жизнь", эта мысль давно уже ему нравилась. Возможно, даже стоило удалиться оттуда потихоньку и подыскать какую-нибудь другую гостиницу, а лучше другой город, и начать все сначала.
Потянув на себя ручку и помедлив еще на мгновение, Лунин глубоко вдохнул и открыл дверь. И тут же с облегчением выдохнул: в комнате, в глубоком кожаном кресле у окна, сидел еще один давний знакомый. Увидев Лунина, он приветственно помахал ему рукой.
- Привет, Мишель! Долго же тебя не было.
- Кириллов! Максим, как ты тут оказался? - спросил изумленный Лунин. - Ты давно в Систербеке?
- Мы сейчас не называем его Систербек, - ответил Кириллов с благодушным видом, - теперь он называется …
- Знаю, я уже видел, - перебил его Лунин. - Но что ты тут делаешь вообще? Как ты здесь оказался, в номере?
- Просто заглянул на огонек. Дверь была открыта. Слушай, я у тебя в гостях, но может быть ты сядешь?
- Но как ты узнал, что я здесь? - спросил Лунин, проходя и вешая на вешалку мокрый плащ. - Я заварю чаю, если ты не против.
- Все в свое время, - ответил Кириллов, откидываясь на спинку кресла. - Чай давай. Это я о новостях, а не о чае.
Лунин пожал ему протянутую руку, сел в кресло напротив и включил электрический чайник на столике. Ветер за окном делался все сильнее, но вскоре шум от закипающей воды стал его заглушать.
- А что, есть какие-то новости? - спросил он, насыпая чай в фарфоровый чайник.
- Так, совсем небольшие, - ответил Максим с легкой улыбкой. - Давай сначала хоть чаю выпьем.
- У меня есть и кое-что покрепче. Может, коньяку?
- Да нет, пока не стоит, наверное. К тому же у меня к тебе есть дело.
Лунин разлил чай по чашкам, и они отпили по глотку. Чай, хоть был и небрежно заварен, оказался превосходным.
- Я так и знал, что ты неспроста здесь появился, - сказал Лунин после короткого молчания. - Как ты все-таки узнал, что я остановился в этой гостинице?
- Нет ничего проще: все сведения о прибывших в город передаются в статистическое бюро и службу безопасности… и куда там еще…
- А ты-то какое имеешь к этому отношение?
- Самое прямое. Я участвую в нашей революции.
Лунин замер с чашкой в руке: эту новость надо было переварить.
- Э-э, - протянул он, - в роли кого?
- Ты знаешь, у нас пока все очень зыбко… и неопределенно. На самом деле все началось-то буквально вчера.
- И сразу пришло к полному успеху?
- Да, тебе легко смеяться, глядя со стороны. Но вообще ты прав, все удивляются, как быстро все получилось. Никто этого не ожидал.
Лунин помолчал немного, отхлебывая чай.
- И что теперь? - спросил он наконец. - Как отреагирует на все это Россия?
- Понятия не имею. У нас много народу этим занимается, спроси у них.
- А как Карамышев-то попал в фюреры?
Кириллова слегка перекосило от этих слов.
- Плохая шутка, - сказал он. - В этом городе лучше так не говорить. И потом, мы сейчас редко называем его по фамилии. Обычно…
- Э, да вы тут все уже переименовали!.. - воскликнул Лунин, едва сдерживая сарказм. - Неужели интересно играть во все эти игрушки?
- Поживешь немного с нами, тоже втянешься, - с ухмылкой сказал Кириллов. - Кстати, а ты-то что делаешь в городе?
- Зимний дворец брать я тут не планировал, - сказал Лунин. - Я приехал поработать.
- Над чем?
- А это важно? Видишь ли, у меня есть кое-какие литературные замыслы, которые давно лежат без движения. Когда-то надо было за все это взяться.
- Да, это самое место для спокойной работы. Учитывая последние события.
- Я думаю, ваша революция мне не помешает. Или у вас запланированы на ближайшее время уличные бои?
- Ты знаешь, возможно все. Ситуация далеко не такая спокойная, как кажется.
Лунин взял чайник, взглянул на шторм, бушевавший за окном, и налил еще по чашке чаю. Осложнения были непредвиденные и возможно, далеко идущие. Это было жалко: вряд ли можно было подобрать лучший город для работы, чем Систербек. Ему всегда здесь очень нравилось, в другом месте работалось бы хуже.
- Ну хорошо, - сказал он. - Ты упомянул о каком-то деле. Что имелось в виду?
Максим немного помедлил, как будто в нерешительности. Казалось, он не знает, с чего начать.
- М-м… - сказал он, явно подбирая слова. - Скоро тут намечается праздник… На следующей неделе, в четверг. Э-э… торжество по случаю прихода к власти.
- И что?
- Ну и будет большой прием, созвано много гостей, вообще все кто только можно.
- Да?
- Парады, манифестации, фейерверки… Все как обычно.
- Ты считаешь, это отвлечет меня от работы?
- Нет. Дело в том, что ты тоже приглашен на прием.
Лунин посмотрел прямо на него.
- Но почему? - спросил он. - Какое я имею к этому отношение?
- Ничего этого я тебе сказать не могу. Потому что не знаю. Меня попросили просто передать приглашение.
- Нет, - ответил Лунин сразу. - Конечно, я не буду. Я сюда за другим приехал. И не хотел бы, чтобы меня что-то отвлекало.
Кириллов поглядел немного в окно, где воющий ветер сгибал уже верхушки деревьев, и сказал:
- Я так и знал, что ты откажешься. Но все-таки не торопись. Там может быть для тебя много интересного.
- Да? - с иронией спросил Лунин. - Может, мне тоже записаться в какие-нибудь комиссары?
- Кстати, не такая уж плохая идея. Как это называется, социальная реальность… о чем-то таком у нас вчера говорили.
- У меня в голове такая глубокая социальная реальность, что все ваши парады и манифестации никак ее не заменят. Хотя, если надо, я могу нести какой-нибудь транспарант. "Философию - в массы" или что-то такое.
- Ну парады-то ладно… Карамышев хочет с тобой увидеться. На приеме был бы как раз удобный случай.
- Э, я вижу, вы тут уже решили меня к чему-то приспособить! Может, лучше рассказать сразу все начистоту?
- Не переоценивай свою роль в истории. Но на самом деле я сам ничего не знаю. Я приехал просто передать приглашение. Твое дело - согласиться или отказаться.
- Ну конечно, я отказываюсь, как и сказал. Зачем мне туда идти? Что там может быть для меня интересного?
Максим помолчал еще немного, отхлебывая чай. Лунин чувствовал, что он не все сказал, что хотел, и ждал продолжения.
- Моника тоже будет, - сказал вдруг Кириллов.
Лунин ожидал чего угодно, но не этого.
- А она-то как попала в эту историю? А, ну да…
- Вот-вот. Может быть, она тоже была бы рада тебя видеть.
- Ну, я в этом сильно сомневаюсь. Хотя увидеться я бы не против.
- Ну вот и приходи. Что ты напрягаешься-то так, это один вечер. Не более чем.
- Да знаешь, тут уж или все или ничего… Для хорошей работы нужна полная закупорка. От всего мира.
- И все-таки подумай, - сказал Максим, вставая. - Спасибо за чай.
- Как, ты уже уходишь? У нас ведь разговор только начался. Ничего еще толком не обсудили.