Сотрясаясь всей массой, невероятное создание, бодрой, так сказать, походкой, с хрустом и треском перемещалось вперед; оно казалось более огромным, чем раньше, но менее плотным, словно процесс его формирования еще не завершился. Очевидно, пока оно меня еще не заметило. В отчаянии, что потерял три или четыре секунды, я на пределе скорости рванулся вперед и бросился к Эми прямо по траве, стараясь производить как можно меньше шума, но она услышала шорох, когда я был в двадцати ярдах от нее, и сделала попытку обернуться. Я крикнул, стараясь ее предостеречь, но напрасно: Эми увидела сначала меня, затем зеленого человека, и лицо у нее перекосилось. Я подбежал к дочери.
- Что это, папа?
- Гад какой-то. А сейчас отпусти-ка Виктора и беги что есть сил в деревню, беги и кричи, не переставая, пока тебя не услышат и не соберется народ.
- А ты что будешь делать?
- Обо мне не беспокойся, - выдохнул я, слыша за собой тряский топот, сопровождаемый треском и хрустом. - Ну-ка, быстро - с места в карьер. Беги.
Я оглянулся. Теперь чудовище продвигалось еще стремительней; мощно поднимая ноги и скрючив руки, оно продолжало наращивать скорость. Если не преградить ему путь, Эми никогда не удастся добежать до деревни. Я бросился ему наперерез и различил в паху существа, слева, место, которое, на первый взгляд, состояло из одних мелких веток, переплетенных плющом, так что, возможно, было уязвимо для кулака. И тогда в первый раз я разглядел его физиономию: почти плоский гладкий и пыльный кусок коры, чем-то напоминающий ствол шотландской сосны, с широким ухмыляющимся ртом, откуда торчала дюжина зубов из острых обрубков гнилого дерева, с асимметричными глазными впадинами, где мерцали светящиеся наросты, покрытые древесной плесенью; что-то похожее на эту образину я уже видел прежде. И тут, вытянув вперед руки разной длины, зеленый человек бросился на меня и из его глотки, как ветер сквозь листву, вырвался ликующий и одновременно угрожающий рев. Не успел я приблизиться к чудовищу вплотную, как оно на ходу подняло руку и с размаху ударило меня в грудь, отбросив на пару ярдов в сторону. И я ничком упал на землю. Это не был нокаут, но на какой-то момент силы покинули меня. Эми пробежала немного, затем остановилась и обернулась, но между ней и разящей лапой громады, выгнув спину и подняв дыбом шерсть, встал в боевую стойку Виктор. Под ударом деревянной ноги, из которой посыпались ветки, то бишь кости, он распластался по земле, а затем с трудом пополз через дорогу в канаву, на глазах превращаясь в бесформенный комок, из которого уходит жизнь. Тогда длинноногая Эми припустила что есть духу, по-настоящему стремительной побежкой, но даже на предельной скорости оторваться от зеленого человека ей не удавалось. Только теперь я осознал, что у меня в руке по-прежнему зажата серебряная фигурка и что надо делать; я вскочил на ноги и побежал по дороге к кладбищу. Впереди погоня продолжалась, но отсюда я не мог, да и не пытался определить разделявшее их расстояние; изо всех сил размахнувшись, я забросил серебряную фигурку за кладбищенскую ограду. Я услышал, как она ударилась о землю, и тут же бесформенная громада споткнулась и остановилась, вернее, изогнулась и была отброшена назад какой-то невидимой мощной силой. Затем отдельные ее части, дергаясь и колотясь друг о друга, стали обламываться и в воздушном водовороте понеслись на меня, кружась и осыпая голову листьями, сучками, ветками, пеньками; мне пришлось ничком броситься на землю и закрыть лицо руками, и, каждый раз жмурясь, я инстинктивно прижимался к почве, когда мимо со свистом пролетало полено или колючие щепки царапали ладони, в ушах стоял вой, наполненный нечеловеческой болью и яростью, но постепенно он ослабевал и затихал.
Наступила тишина, которую нарушал лишь тяжелый гул машин, несущихся в сторону Лондона по ветке А595. Я медленно поднялся, сделал несколько шагов, а затем, не переставая звать Эми, помчался к деревне. Девочка лежала на обочине дороги, и на лбу, колене и руке у нее запеклась кровь. Я отнес ее домой, уложил в постель и позвонил Джеку Мейбари.
Глава 5. ДВИЖЕНИЕ В ТРАВЕ
- Ее физическое состояние опасения не вызывает, - сказал Джек сразу после полудня. - Сейчас она спит спокойным здоровым сном. Никаких признаков сотрясения мозга. Лихорадки нет. Ссадины и кровоподтеки - незначительные. Ну а с точки зрения психики, думаю, нет причин для серьезного волнения, по крайней мере сейчас, хотя я плохо разбираюсь в таком заболевании, как лунатизм. Ты уверен, что она вела себя, как лунатик?
Я отошел от окна ее комнаты.
- Не знаю, это мое предположение, - я решил, что выдвинул наиболее обтекаемую предварительную версию случившегося. - Проснулся от стука парадной двери и увидел, как она идет мимо окна, поэтому спустился и…
- Ты уже говорил. Но что произошло, когда ты ее догнал?
- Я окликнул ее по имени и, видимо, совершил ошибку, но кто же мог предположить, что она с места в карьер пуститься бежать и, обернувшись, споткнется?
- И сильно ударится о землю, головой, но… маловероятно, чтобы удар, причинивший легкую травму, заставил здорового человека потерять сознание. Непонятно. А почему ты был в ресторане, а не в спальне?
- Люблю время от времени там уединяться. Навряд ли кому-нибудь придет в голову искать меня в таком месте.
- Ага. Значит, именно тогда тебе понадобилось уединение. Хорошо. Загляну вечером. Пусть пока полежит в постели. Посмотрим, как пойдут дела дальше. Завтрак легкий. В больнице есть хорошее отделение детской патологии, я могу с ними завтра связаться. Лично я очень сомневаюсь, что она действительно ходила во сне.
- Что же она делала, по твоему мнению?
- Вообразила себя лунатиком. Где-то прочитала об этом.
- С какой стати?
- Ну, чтобы кто-то обратил на нее внимание, - сказал Джек, окидывая меня откровенно критическим взглядом. - Ладно, пока что мне пора уходить.
И нехотя прибавил:
- А как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно. Немного устал.
- Поспи после полудня. Маленькие птички больше не летают?
- Нет. Хочешь выпить?
- Нет, благодарю.
Когда он уже стоял в дверях, я спросил, не подумав:
- Как Даяна?
Джек остановился.
- Как? В полном порядке. А почему ты спросил?
- Просто так.
- Не могу не сказать тебе одной вещи, Морис. Считаю, что все должно идти естественным путем. Терпеть не могу хаоса, расстройств или внутреннего разлада. Я ничего не имею против людей, которые развлекаются, как им подсказывает фантазия, но при одном условии - нельзя превращаться в засранцев. Тебе ясно?
- Я придерживаюсь той же точки зрения, - сказал я, задавая себе вопрос, что же Даяна могла ему рассказать. Но с позиции экс-любовника, получившего вчера отставку, ситуация не вызывала у меня бурного интереса.
- Хорошо. Увидимся вечером.
Затем он ушел окончательно. Эми с великой неохотой открыла глаза, но отоспалась явно в охотку. Она улыбнулась мне, а потом пощупала повязку на лбу и провела пальцем по ее контуру. Мы обнялись.
- Папа, я ходила во сне?
- Видишь ли… Возможно, что да. Но не ты одна любишь побродить…
- Я видела странный сон, папа, - продолжала она, - и тебя во сне - тоже.
В первый раз за сегодняшний день она сказала больше, чем пару слов.
- Что тебе приснилось?
- Знаешь, будто лежу я в постели, а ты зовешь. Мол, вставай и спускайся вниз. Я взяла Виктора, он оказался под боком, и спустилась. Решила, что ты не рассердишься из-за кота. А потом ты сказал, чтобы я выходила на дорогу. Где ты сам - понять не могу, но голос твой. Я вышла за дверь, а тебя нет как нет, и я стала оглядываться - вдруг увижу.
- Продолжай.
- Попробую, но вспомнить, что было дальше, - очень трудно. Ты так меня напугал, но ты этого не хотел. Потом появился, велел отпустить Виктора и напрямик бежать в деревню. Я послушалась. И припустила со всех ног. А что было дальше - вылетело из памяти, но какой ты храбрый, папа, помню, как в тумане… За мной кто-то гнался?
- Не знаю, это же твой сон.
- Думаю, никакой это не сон. Ведь я не спала, правда?
Она пристально посмотрела на меня.
- Да, - сказал я, - это было наяву.
- Ты замечательно себя вел, папа, - произнесла она и взяла меня за руку.
- Чего ради?
- Не притворяйся. Ты такой храбрый. Что случилось с тем человеком?
- Он сбежал. И обратно не вернется.
- А что с Виктором? Этот человек убил его?
- Да. Но Виктор умер так быстро, что и не почувствовал.
- Он тоже был храбрый. Но это ведь не ты велел мне встать с постели и спуститься вниз, да? А кто?
- Думаю, кое-что тебе все-таки приснилось. Это плод твоего воображения. Впрочем, не совсем так. Над домом властвовали злые силы, поэтому привидеться и послышаться могло все, что угодно, хотя ничего и не было.
- Ты имеешь в виду тот страшный крик вчера?
- Да, и крик тоже. Но теперь все кончилось, обещаю тебе.
- Хорошо, папа. Я тебе верю, правда. Со мной все в порядке. А где Виктор? Он все еще лежит на дороге?
- Нет, я спрятал его в безопасное место. И скоро похороню.
- Правильно. Иди и возвращайся ко мне, когда выкроишь время.
- Не хочешь, чтобы Джойс или Магдалена посидели с тобой?
- Нет. Со мной ничего не случится. Передай, пожалуйста, тот журнал на столе, он о Джонатане Свифте.
- О Джонатане Свифте? А, вижу-вижу.