После ухода Катри Анну бросило в озноб, дом вдруг словно бы наполнился людьми, совершенно некстати ей захотелось поговорить по телефону, с кем угодно, только что скажешь, и так уж явно наговорила лишнего… Ладно, думала Анна, по крайней мере одно я ей не выдала: не показала свою работу.
Правда, к родителям это не имело уже ни малейшего касательства.
В среду, когда фру Сундблом шла из "Кролика" домой, на косогоре ей встретилась Катри с собакой. Фру Сундблом приостановилась и сказала:
- Может, оно и не важно, только ведь старая фрёкен уже которую неделю не видит свежей еды, и, кстати, обычно продукты приносила я.
- Фрёкен Эмелин требуха не по вкусу, - заметила Катри.
- А вы почем знаете?
- Она сама говорила.
- Ас какой стати в холодильнике все по-новому разложено?
- Там было грязно.
Физиономия фру Сундблом медленно налилась кровью; едва не лопаясь от злости, она выдавила:
- Фрёкен Клинг, уборка - это моя забота, я убираю как привыкла и не люблю, когда посторонние лезут в мои дела.
Вместо ответа Катри улыбнулась своей волчьей улыбкой, от которой кто хочешь из терпения выйдет, и фру Сундблом громко завопила:
- Вот, значит, как! Ну ладно, ладно. Я, между прочим, знаю тут некоторых, так и норовят втереться к старой фрёкен, очень им на руку, что она вконец с толку сбилась. - С этими словами толстуха затопала прочь.
В "Кролике", войдя в переднюю, Катри поставила сумку на пол и коротко сообщила, что задерживаться не может.
- Так-таки совсем нет времени? Ни минутки?
- Почему? Время у меня есть. Но задерживаться не могу.
- Фрёкен Клинг, вы не хотите задерживаться?
- Нет, - ответила Катри.
Тут Анна улыбнулась и вопреки своему обыкновению без тени замешательства проговорила:
- Знаете, фрёкен Клинг, вы просто удивительный человек. Я впервые сталкиваюсь с такой ужасающей, в самом прямом смысле ужасающей, честностью. Выслушайте меня, пожалуйста: по-моему, то, что я сейчас скажу, вправду очень важно. Вы молоды и покуда, надо полагать, не так уж много знаете о жизни, но поверьте, почти все люди стараются показать себя не такими, каковы они есть. - На миг Анна смолкла, задумавшись, потом добавила: - Кроме нюгордской хозяйки, впрочем, это совсем другое дело… Видите ли, я примечаю гораздо больше, нежели считают окружающие. Не поймите меня превратно, ничего плохого у них и в мыслях нет. Я всю жизнь встречала одно только доброе отношение. Но что ни говори… Вы, фрёкен Клинг, ни при каких обстоятельствах себе не изменяете, и это выглядит несколько… - Анна запнулась, - несколько по-иному. Вам веришь.
Катри воззрилась на Анну, которая как бы невзначай, с благожелательной серьезностью дала ей добро на полноправное завоевание "Большого Кролика". А Анна продолжала:
- Не сердитесь, фрёкен Клинг, не знаю почему, но мне очень нравится, что вы всегда говорите не то, чего от вас ждут, в этом - прошу прощения! - нет ни на грош так называемой учтивости… А учтивость иной раз бывает похожа на обман, правда? Вам понятно, что я имею в виду?
- Да, - ответила Катри, - понятно.
Катри опять вывела пса на прогулку, пошли они в сторону мыса. Снег нынче был покрыт корочкой наста, скоро дело пойдет к весне, и весна эта будет принадлежать Катри Клинг. Ведь Катри наконец-то выиграла раунд в высокой и честной игре, и все, чего она добивается, теперь совсем близко, рукой подать. Свежая, юная сила наполнила ее существо, ломая наст, она бегом кинулась в прибрежные сугробы, увязла по колено, вскинула руки и расхохоталась. Пес, по-прежнему стоя на дороге, что вела к маяку, заворчал, низкий грозный рык клокотал где-то в глубине его глотки.
- Тихо! - сказала Катри. - Место!
Она отдавала команды себе самой. Теперь все решают только спокойствие и трезвый расчет. Можно продолжить игру и биться отныне своим оружием. А оно не запятнано, так она считала.
8
- Тут несколько документов на денежные переводы, я подписала их и заверила, но лучше бы вам, фрёкен Эмелин, все-таки глянуть на них перед отправкой. А это деньги, Лильеберг получил по прежним переводам.
- Вот и отлично. - Анна запихнула конверт в секретер.
- Разве вы не хотите сверить сумму?
- Зачем?
- Убедиться, что все правильно.
- Дорогуша, - сказала Анна, - я ничуть не сомневаюсь, что все правильно. Он что же, так и ходит в город на лыжах?
- Да, так и ходит. - Секундная пауза, и Катри заговорила снова: - Фрёкен Эмелин, я бы хотела обсудить с вами один вопрос. Лильеберг слишком дорого взял за уборку снега и водосток - и за работу, и за материал заломил. Я ему сказала, и он вернул разницу. Вот деньги.
- Но так же нельзя! - воскликнула Анна. - Так дела не делают… И откуда вам точно известно?
- Чего уж проще: я выяснила ходовые расценки и спросила у Лильеберга, сколько он получил.
- Не верю, - сказала Анна, - ни на волос не верю. Лильеберги прекрасно ко мне относятся, прекрасно, я знаю…
- Уверяю вас, фрёкен Эмелин, к людям, которых можно обмануть, относятся не так уж и хорошо.
Анна качнула головой.
- Вот беда. А в чердачное окошко, как назло, снег задувает…
- Уверяю вас, - повторила Катри. - И никакой беды здесь нет. Лильеберг по первому вашему зову явится чинить окно, и сделает он это с особым уважением и по сходной цене.
Но Анна никак не могла успокоиться и упорно твердила, что все это очень досадно и без толку и что не будет у них с Лильебергом давней непринужденности. А деньги, между прочим, отнюдь не всегда так важны, как представляется.
- Возможно, что марки да пенни вправду не самое важное. Быть честным самому и не давать себя обмануть другим, хотя бы и на пенни, - вот это важно. Взять у чужого человека деньги позволительно только при условии, что ты способен приумножить их и вернуть, разделив по справедливости.
- Дорогуша, а вы, оказывается, весьма красноречивы, - сказала Анна, думая о другом.
Разговор выбил Катри из колеи, и она потеряла осторожность.
- Коли уж мы тут вспомнили о деньгах, сколько получает фру Сундблом?
Анна выпрямилась и до крайности холодно, тем же тоном, каким ее папенька, бывало, выговаривал прислуге, произнесла:
- Дорогая моя фрёкен Клинг, что до этой мелочи, то я, право, не припоминаю.
9
Матс Клинг и Лильеберг повстречались на проселке.
- Воздухом, значит, дышишь и заодно выгуливаешь пса, - сказал Лильеберг.
- Ага. К старой фрёкен Эмелин иду, поговорить насчет чердачного окошка.
- Ты будешь чинить, да? Слыхал, слыхал. А то, говорят, снег в дом заметает.
- Ну, погода теперь наладилась.
- Вот-вот, - заметил Лильеберг. - Сестрица твоя порядок наводит, а не все ли равно? Пока мороз отпустит, думаем опять поработать. И для тебя по мелочи дело найдется. Между прочим, я видел, как ты забираешься в мастерскую с той стороны, через ворота.
- Но ведь другим ты не сказал.
- Нет, это еще зачем. А снегоочиститель все ж таки прислали.
Матс кивнул.
- А фру Сундблом больше не станет убирать у Эмелинши, - продолжал Лильеберг. - Кое-кто говорит, ей, мол, тяжело по косогору взбираться, на больных-то ногах, а кое-кто совсем иначе думает.
Матс, не слушая, опять кивнул.
Потом они распрощались и пошли каждый своей дорогой.
Еловые дебри подступали чуть ли не вплотную к "Большому Кролику", и от этого на заднем дворе всегда было сумеречно. Как тут одиноко, подумал Матс. Дом одинокий такой, заброшенный - потому, наверно, что очень уж большой. Пес лег на привычное место у кухонного крыльца, уткнулся носом в лапы.
- Стало быть, ты и есть Матс, - сказала Анна Эмелин. - Славно, что ты пришел. И инструменты, смотрю, прихватил. Но с окошком можно и повременить… Снимай-ка сапоги и заходи в комнаты. - Она покосилась на собаку. - Почему ей-то нельзя погреться? Твоя сестра не пускает ее в дом.
Матс объяснил, что на улице собаке гораздо лучше.
- А вдруг ей захочется пить? Или, может, она снег ест?
- Да нет, вряд ли.
- Собачка, собачка! - позвала Анна. - Как ее зовут?
- Не беспокойтесь, тетя, с ней все в ажуре.
Матс разулся, и они пошли в гостиную пить кофе. Матс даже не пробовал завести с хозяйкой разговор, он только временами улыбался ей и благоговейно поглядывал по сторонам, что пришлось Анне весьма по душе.
- Это от снега, - сказала она, - при таком освещении все вокруг кажется красивым.
Матс Клинг Анне понравился; едва он ступил на порог, она сразу повеселела и приободрилась. Бывает ведь такое: брат с сестрой, а как несхожи характером! Только и общего что молчаливость.
- Знаешь, - сказала Анна, - я сперва побаивалась твоей сестры. Глупо, да?
- Ужасно глупо, - кивнул Матс и опять улыбнулся.
- Угу. Вот так же, с опаской, глядишь на большую чужую собаку, хоть она и совсем смирная. А теперь я очень рада, что Катри обещала помочь мне с уборкой…
Исполинская тень фру Сундблом скользнула по комнате, омрачив мгновение, Анна отмахнулась от нее, вздохнула и умолкла.
- Я вижу, тетя, вы читаете "Джимми в Африке". Хорошая книжка.
- Да, хорошая.
- Угу. Но "Приключения в Австралии" еще лучше.
- Что ты говоришь! А Джек-то по-прежнему с ним?
- Нет. Он в Южной Америке остался.