Старик повернулся спиной к синему морю, и побежал, быстро-быстро перебирая ногами, а вслед ему с диковинной лодки кричали по-ненашему: "Run, Forrest, run!" Старик добежал до противоположного побережья, развернулся и побежал обратно. Прибегает к своей старой землянке, видит разбитое корыто, на пороге сидит старуха - но не его, а какая-то посторонняя совсем. Старик в ужасе рот рукой прикрыл, потом за лицо себя пощупал - и ахнул! Пока он бегал - у него борода до пола выросла, и сам он на 100 лет состарился, а эта, новая старуха ему вовсе даже внучкой приходится (что странно - детей-то у них с его собственной старухой не было). Старик струхнул, побежал снова к морю - правильному, тому, в котором золотая рыбка жила - добежал до берега, потрогал себя за лицо - а никакой бороды-то у него и нет вовсе, и вообще он стал молодым красавцем. Да и в море поверх текучих вод лебедь белая плывёт. "Тьфу ты, опять перестарался!" - сплюнул старик и медленно, степенно, как старикам и положено, пошел обратно к своей землянке.
- Ну, наконец-то ты вернулся! - воскликнула старуха. Вроде по виду - своя, родная, но старик всё же навострил уши: а где привычное "Дурачина ты, простофиля!"
- Я уже все сети расплела. Днём сплету - ночью расплету. Женихи неладное заподозрили, хотели дозорного оставить, но тут ты как раз и вернулся.
- Какие ещё женихи? - загремел старик, - Кто на мои сети позарился? Где они, гады, убью их всех!
- Во-он там они сейчас, пируют, - указала пальцем старуха, и старик поплёлся во-он туда - убивать женихов. Но пришел снова - к синему морю.
- Дурачина ты, простофиля, - сказала ему рыбка, - Чего тебе ещё не хватало?
- Где женихи? - тупо спросил старик.
- Возвращайся назад, будут тебе женихи, - посулила рыбка.
Делать нечего - побрёл старик обратно к землянке. А вместо землянки стоит изба какая-то незнакомая, а на улице отчего-то зима, снегу нападало, собаки из сумерек гавкают, а в избе вместо старухи сидят два разбойника, пьют зелено вино из горла и интересуются: "Доцент, ты где был?"
- Рыбу ловил! - с перепугу признался старик.
- А шлем куда дел? - продолжали допытываться разбойники.
- Ой, точно! Шлем-то я и забыл! - обрадовался старик и дал дёру. Снова к синему морю прибежал, стал кликать золотую рыбку.
- The subscriber is not available now! - высунулась из синего моря его старуха и снова скрылась в волнах. Видимо, сама угодила в услужение к золотой рыбке за вздорный свой характер.
Делать нечего. Побрёл старик обратно. Всю жизнь ведь туда-сюда бегать не будешь, тем более, сколько ему жить-то осталось, будь, что будет, от судьбы не уйдёшь.
Подошел старик к своей старой землянке (старухи отчего-то нигде видно не было), оттолкнул ногой разбитое корыто, пригляделся - а это и не землянка перед ним, а так, одна видимость, доска размалёванная. Обошел старик эту доску, а за ней - хоромы царские, точь-в-точь такие, в которых старуха царствовала. Но и хоромы не всамделишные были. За ними боярский терем скрывался, тоже на доске рисованный, за теремом - снова землянка, и корыто рядом с ней обнаружилось хорошее, новое, но и корыто, и землянка, опять оказались фальшивкой. Так старик снова дошел до синего моря - уж оно-то было настоящим, мокрым, подвижным, изменчивым и простиралось до самого горизонта. Покликал старик золотую рыбку, и она приплыла к нему - к самым устам сахарным на высокой волне прикатила. Старик, не долго думая, поцеловал рыбку - после всего, что ему довелось повидать, такой поступок вполне естественным казался - а рыбка, не будь дура, оземь ударилась и превратилась в прекрасную девушку. Поглядел старик на своё отражение в воде (море сразу затихло, стало неподвижным, как по заказу) - а он и не старик уже, а добрый молодец.
- Дурачина ты, простофиля, - ласково сказала девушка.
- Уф! - успокоился старик (уже не старый), - Теперь полный порядок!
- Да, - улыбнулась девушка, - Заклятье спало. Только больше не называй меня ни рыбкой, ни золотцем, а то оно опять вернётся.
- Хорошо, зайка моя, - машинально ляпнул старик и съёжился, ожидая неминуемого превращения. Но в первый раз прощается. Даже корыто сделалось новое, хорошее, совсем как на свадьбу дарили.
Старые друзья
Слишком долго Колобок пел медведю свою песенку, так что лиса устала его поджидать и отправилась на поиски более лёгкой добычи. Приходит Колобок на условленное место - а лисы нет. Сидит под деревом какой-то барсук, ну что такое барсук против лисы? Ушел от него Колобок. И от лося ушел. И от кабана. И от африканского крокодила. И от полярной куропатки. Лиса тоже времени зря не теряла: от неё не ушел никто. Одинокая лиса и неприкаянный Колобок потом ещё много лет бродили по лесу, прежде чем пути их пересеклись.
- Привет, Колобок.
- Привет, лиса. Знаешь, если бы я встретил тебя лет десять назад, я бы наверняка попался.
- Знаю. Для начала я бы попросила тебя спеть мне песенку.
- Ну, а я спел бы. Я бы не смог тебе отказать.
- А я бы притворилась глухой: "А? Что? Не слышу! Сядь ко мне близко-близко".
- А я только об этом бы и мечтал! И сел бы, как миленький!
- И тут я бы тебя и слопала!
- Точно, ты бы меня слопала, а я бы даже не сопротивлялся.
- Да ну?
- Честное слово, мне бы это даже понравилось.
- Мне бы тоже.
Оба они молчат, вздыхая о несбывшемся.
- Но сейчас, знаешь, я уже не стала бы тебя есть, - продолжает лиса. - Ну, то есть, я могла бы, и мне бы даже понравилось.
- Да, я тоже мог бы, - кивает Колобок, - И сесть поближе, и песенку спеть. С большим удовольствием!
- Но это уже будет не то, - резюмирует лиса. - Это уже будет вполсилы, понимаешь? Потому что и ты знаешь, и я знаю, что можно прожить и без этого.
- Пожалуй. А ведь несколько лет назад я бы сам прыгнул к тебе в пасть!
- Может, оно и к лучшему, что мы тогда не встретились?
- Скорее всего.
- Ладно, давай уже заказ сделаем, - решительно говорит лиса и захлопывает меню.
- Ага, - копирует её жест Колобок и подзывает официанта. - Значит, один пирог с зайчатиной, уши волчьи вяленые, по-сычуаньски, и порцию тушеной медвежатины.
- Мне - то же самое, - улыбается лиса, и шепотом, чтобы слышал только официант, добавляет, - А на десерт - караоке.
Зелья отца Лоренцо
Ромео ворвался в склеп, в котором покоилось тело Джульетты, проглотил заранее припасённый яд и рухнул на каменные плиты рядом с возлюбленной. Вернее, ему показалось, что он падает - на самом деле он всего лишь стремительно уменьшался в размерах. "Муж мой, где ты?" - воскликнула очнувшаяся от сна Джульетта. Только эхо ответило ей. "Наверное, я слишком рано проснулась!" - сообразила она. К счастью, в изголовье своего печального ложа Джульетта обнаружила пузырёк с зельем, похожий на тот, что дал ей Лоренцо. "Выпью снова и ещё немного посплю. Страшно одной в гробнице ночью. А когда придёт Ромео - он меня разбудит". - решила Джульетта. Глотнув из пузырька, она стала вытягиваться и расти, так, что вскоре еле помещалась в просторном семейном склепе. Чтобы не снести крышу, Джульетта легла на пол - и тут только увидела крошечного Ромео.
- Муж мой… - прошептала она, - Неужели на Монтекки и Капулетти эти зелья действуют по-разному, и мы никогда больше не будем вместе?
- Это мы ещё посмотрим! - выкрикнул Ромео, и бесстрашно откусил большой кусок какого-то незнакомого растения, вплетённого в цветочную гирлянду, украшавшую ложе Джульетты. В воздухе повисла загадочная, похожая на половину сырной головы, улыбка - то ли кошачья, то ли призрачная, сказать наверняка было нельзя. Джульетта последовала его примеру и проглотила чуть не половину гирлянды. И разлетелась на тысячу тысяч светлячков.
Тут, как назло, в склеп начали проникать убитые горем родственники Джульетты. "Я, наверное, сплю!" - прошептала леди Капулетти и принялась бездумно поглощать лепестки розы. Никогда ещё в прекрасной Вероне не приземлялись инопланетяне, поэтому маленький зелёный человечек, в которого она превратилась, произвёл настоящий фурор. "Это конец!" - только и смог произнести отец Джульетты, залпом выпивая из неизвестно как оказавшегося у него в руках кубка то ли вино, то ли валерьянку. Внешне он не изменился ничуть, однако бедняга почему-то сразу понял, что стал Монтекки, и что это - навсегда.
Через пару часов, когда развеялись чары, превратившие Ромео и Джульетту в Чеширского кота и стаю светлячков, в семейный склеп Капулетти можно было пускать зевак - за большие деньги, разумеется. Диковинные животные и странные растения, гномы и феи, существа, каких нет и не может быть в этой реальности, и такие причудливые твари, которых придумают ещё только через несколько сотен, лет топтались на месте, пытались рассмотреть свои руки и ноги (если, конечно, в новом воплощении они были наделены руками, ногами или хотя бы глазами), шарахались от других таких же несчастных, угодивших в чародейские сети, в попытке проснуться щипали и кусали себя до крови (если у них были зубы, ногти или хотя бы кровь).
- Видно за наши проступки мы попали в ад, - прошептала Джульетта.
- Лучше в аду - с тобой, чем без тебя - в райских кущах, - предсказуемо ответил Ромео.
Когда заклятье спало со всей компании, и Монтекки снова стали Монтекками (непонятно, как они очутились в чужом склепе), Капулетти превратились обратно в Капулетти, им уже было не до старинной вражды.
- Вы представляете, каково это - стать чертополохом?
- Вам-то ещё повезло, вы хоть знаете, чем были. А я? Щупальца, щупальца, щупальца по всему телу, и при этом, кажется, совсем нет сердца!