Все пьют и фотографируются. Жених и невеста с бокалами шампанского и без них, их близкие, мать жениха с глазами полными слез и улыбающаяся хозяйка пансионата, но нет ни одной фотографии жениха без темных очков, хотя фотограф просит его снять их. Журналист из местной газеты тоже приехал осветить такое значительное событие, он записывает в блокнот несчастный случай со свадебным букетом. С Ниной здоровается фотограф с кладбища.
За стол рассаживаются по карточкам, на стене висят плакаты с указанием мест, тем не менее возникает небольшая заминка. Тетушка, у которой отняли букет, села на место невесты, ее приходится стаскивать и сгонять с места, но сумка ее остается висеть, что позже приводит к серьезным и долгим поискам. А новая жена отца жениха садится на место матери жениха, весьма неудачно, но после небольшого беспорядка и перебранки все оказываются на своих местах. Невеста разнервничалась и просит успокоительного, мать тотчас находит таблетку, она сморкается, открыв сумку, и потом шепчет:
- Не ешь целиком!
- Я уже съела!
- Это снотворное.
Будиль и Сванхильд разливают белое вино в узкие бокалы, Агнес, Ада и Уле сидят в открытых дверях столовой тихо как мышки и смотрят. Облака развеялись, лучи солнца неожиданно выхватывают полоску на столе, где подрагивают бело-зеленые ландыши, пузырьки еще поднимаются в шампанском, встает отец невесты, ударяет по бокалу и приветствует всех гостей:
- Милости просим, милости просим,
Холостяки и женатые,
И кто жену только бросил.
Повсюду раздается смех.
- Теперь о серьезном!
Он громко смеется над собственной шуткой и перед тем, как продолжить, трет глаза и надевает очки.
- Мы празднуем событие большое в жизни Лисе -
Она выходит замуж за Андерса Риисе.
Когда он забывает рифму, ему помогает жена, она сидит, уткнув нос в копию стишка, на другой стороне стола.
Лисе - девка хоть куда,
Не привыкла ждать она!
Помню, только родилась…
С этого момента он движется в хронологической последовательности и с большими подробностями рассказывает о жизни Лисе, начиная с младших классов и заканчивая пятнадцатью годами, когда она получила первую травму: родительский развод, затеянный матерью, которая начиталась феминистских журналов и пожелала себе новой весны.
Сванхильд напрочь забывает разливать вино за своим концом стола, настолько ее захватывает множество убедительных рифм оратора.
Когда вносится копченый лосось и по новой наливается белое вино, отец жениха стучит по бокалу, просит слова, с точки зрения сестер и матери невесты это не входит в регламент, но у отца жениха тоже есть кое-какие взгляды на брак, хотя они и не рифмуются. В сущности, он согласен с предыдущим оратором. Сам он счел необходимым развестись, когда, после нескольких лет несчастной семейной жизни с матерью жениха - он кивает в сторону Хильдегрюнн, Нина помнит ее имя - нескольких лет ужасного одиночества без какой-либо сексуальной жизни, встретился со своей теперешней, более любезной и молодой Марлен - он улыбается, указывая на нее, - женился на ней, и тут его сексуальная жизнь расцвела! Поэтому, если он и не призывает прямо к разрыву семейных отношений, то, во всяком случае, хотел бы указать на то, что есть более предпочтительные ситуации и это даже полезно детям, которые вновь получают возможность радоваться хорошему настроению сексуально удовлетворенных родителей. Все это он говорит, поскольку сегодня на повестке дня стоит женитьба и супружеская жизнь. Спасибо за внимание, теперь можно выпить!
Сванхильд кивает, соглашаясь.
На кухне пробуют красное вино, оно оказывается приличным. Будиль и Сванхильд выносят блюдо с бараниной в чесноке и тимьяне. Уле сосредоточенно чистит клубнику для десерта.
Мать жениха толкает его в спину, и жених просит слова, ударяя ножом по бокалу. Бокал переворачивается, и мать поспешно берет салфетку, жених встает, отряхивает брюки, в уголке рта у него застряла хлебная крошка, он все еще в темных очках. Он долго стоит и оглядывает себя. Мать толкает его в спину, он откашливается.
- Кхе-кхе, да. Я не очень привык произносить речи. Но, кхе-кхе, я бы хотел поблагодарить за мою невесту тех, кто ее родил, да, родителей то есть. Да, кхе-кхе, а теперь я, можно сказать, принимаю на себя ответственность за нее и буду стараться.
Здесь он делает паузу. Кажется, будто он что-то забыл, мать толкает его в спину.
- Да, и еще я должен поблагодарить мамочку.
Она, довольная, смотрит направо и налево. Звонит чей-то мобильник, судя по звуку, мобильник жениха, он поглядывает на карман, борясь с искушением взять трубку. Мать снова толкает его в спину, показывает на слова, которые она написала на скатерти, и он заканчивает очень быстро и очень камерно, так же, как Ари и Хокон, ведь это так модно:
- У тебя большое сердце, и я тебя люблю.
Невеста зевает, жених может наконец-то взять телефон, звонят по срочному делу, и он выбегает. В тот же момент вскакивают двое мужчин, устремляются к невесте и целуют ее в обе щеки. Потому что когда из-за стола выходит жених, его друзья должны целовать невесту, и наоборот.
- Так написано в журнале, - шепчет Сванхильд на ухо Будиль, - мне рассказала сестра невесты.
А когда одна из сестер отправится в туалет, брат жениха должен целовать вторую сестру, и наоборот. Когда речь произносит тетя, дяди выпивают до дна, и двоюродные братья встают на стулья, когда речь произносит двоюродная сестра, дяди должны стоять на одной ноге, и так далее. Но не все столь же внимательно изучили журнал, как сестра невесты, отчего возникает смятение; гораздо больше народу, чем требуется, стоит на стульях на одной ноге, и целуются больше, чем предписано, опустошается больше бокалов, чем нужно по правилам.
Уле дочистил всю клубнику, не съев ни одной, и ягода за ягодой втыкает их в крем на лимонном суфле, разложенном по креманкам, готовым к сервировке. А в клубнику он втыкает бумажные зонтики. Это была его собственная идея, и он сам выбирал их в магазине, когда понял, что именно такие зонтики были в его стакане с лимонадом по дороге в Швецию. Он раскладывает их, голубые и желтые, и наискось протыкает каждую ягодку. Никто не имеет права ему помогать, и все должны молчать во время процедуры. Он цыкает на Бато и Влади, которые стоят в передниках поверх концертной одежды и споласкивают тарелки по мере их поступления на кухню. Язык торчит из уголка маленького ротика, глаза блестят, сорок стаканов в шесть рядов на столе, когда он заканчивает, все видят, что зонтики образуют кривой шведский флаг. Все это признают, но, к сожалению, произведение искусства придется разрушить, чтобы подать десерт. Уле закрывает глаза руками и всхлипывает, но Влади знает средство. Он берет "полароид", оставленный в прихожей, и фотографирует флаг, Уле тут же получает фотографию и с тех пор с ней не расстается.
На стороне стола, обслуживаемой Будиль, дела идут быстрее, чем у Сванхильд. Будиль деловита и хочет быстрее освободиться, чтобы присесть. Она убирает тарелки, когда сама решает, что гости наелись, зато щедра на красное вино. В это время Сванхильд окружает гостей антропософской заботой и положительной энергетикой, будто они - худосочные морковки. В результате довольно рано возникает дисбаланс: когда сторона Будиль заканчивает десерт, сторона Сванхильд получает добавку баранины, сопровождаемой теплыми мудрыми словами. На стороне Будиль говорят громче и жаждут высказаться, а сама Будиль садится среди гостей с джином. Тетя Огот, которую постоянно прогоняли со стула невесты, просит слова и хочет сообщить что-то важное. Потому что ни одна женщина до сих пор не произнесла речь! Она с горечью поджимает губы и прищуривает глаза:
- В этой семье нормально, что женщинам запрещено говорить в обществе? Да?
Она покачивается и хватается за край стола. У нее тоже есть чем поделиться относительно семейной жизни, хотя она и не замужем.
- Брак чересчур превозносится, - предупреждает она и указывает морщинистой рукой на невесту, у которой слипаются глаза.
- Думаете, моя жизнь без мужа была неполноценной?
С кухни заглядывают в столовую посмотреть, что происходит.
- Я вам покажу, - говорит она. - О! Когда-нибудь я вам еще покажу!
- Ура! - завершает Будиль.
Тетя сбивается, бормочет какую-то непонятную грубость и садится на место.
- Да, - говорит она Будиль, - во всяком случае, я высказалась.
- Да уж, высказалась, - кивает Будиль.
Теперь начинают искать сумку. На стуле она не висит, на полу ее тоже нет, кто-то ее украл, а в сумке было нечто важное! Всем велят ее искать, Агнес и Ада заползают под стол, сидят там дольше необходимого и выглядывают из-под скатерти, сумку вскоре находят на стуле спящей невесты, и тетушка Огот вовремя может принять свое слабительное.
Настало время для песенки, которую сестры записали серебряными буквами, но никто не хочет усаживаться обратно. Молодежь вышла на террасу покурить, все сняли обувь и устремляются через лужайку к кустам, куда их притягивают мешки с бутылками пива, старики перемещаются в гостиную, к чашкам с кофе, обед закончен. "Три звезды" убирают со стола и относят невесту в постель.