Зеркало висит на стене над умывальником. Медсестра обстоятельно моет руки. Целый день только и делать, что брать в руки принесенные непонятно кем и непонятно откуда документы - паспорта, выписки, направления, - это же сколько всякой грязи на руках остается! Медсестру зовут Серафима Антоновна, она уже третий год на пенсии, но на пенсию особо не разбежишься, да и скучно дома, вот и работает Серафима Антоновна, пока силы есть.
- Как будто им в поликлинике все не объяснили, - ворчит Серафима Антоновна, наливая в чашку чай из термоса; термос хороший, современный, подарок дочери, поэтому чай в нем долго не остывает. - Объяснили, да еще и памятку дали. Так нет же, они все равно вместо того, чтобы идти к главному кардиологу, приперлись сюда. Здравствуй, дерево. Зачем ты пришло? Где логика? Где разум? И нам еще не доплачивают за особые условия труда как психиатрам, несмотря на то, что мы ежедневно имеем дело с больными на всю голову!
В окошко стучат. Сразу ясно, что стучит кто-то чужой, свои непременно окликнут по имени-отчеству.
- У меня обед! - громко отвечает Серафима Антоновна.
Рядом с дымящейся чашкой разворачивается на столе фольга, в которую были завернуты бутерброды с сыром и маслом. Стук повторяется, но Серафима Антоновна не обращает на него никакого внимания. Обеденный перерыв - это святое.
Я убегу от тебя…
- Это несправедливо - одним два года, а другим - три или пять! Это чистой воды дискриминация!
- Зато теперь, Ритуль, можно поставить точку в вопросе, кто умнее - терапевты или хирурги.
- И кто же умнее?
- Хирурги, потому что они будут вдвое дольше учиться в ординатуре. Кто больше учится - тот умнее, так ведь?
- Не факт, Отари! Кто больше знает - тот умнее. Но ведь несправедливо, согласись…
Министерство объявило, что планируется увеличение срока ординатуры для хирургов. До трех, четырех или пяти лет в зависимости от конкретной специальности. Было еще сказано, что в дальнейшем планируется полный отказ от годичной интернатуры как явно недостаточной для подготовки современного квалифицированного врача и повсеместный переход на ординатуру.
Все министерские нововведения непременно обсуждались в ординаторской. Довжик воспринимала все новое, что называется, в штыки, Микешин пытался найти во всем рациональное зерно, а Капанадзе оценивал любое новшество с экономической точки зрения и, если оно было не выгодным, а затратным, пророчил ему скорую смерть. Попутно он подливал масла в огонь своими шуточками. Моршанцев в спорах обычно не участвовал, потому что не видел в этом никакого толка. Другое дело - обсудить интересного в клиническом плане больного или послушать рассказ Микешина о поездке на Кубу…
- Почему несправедливо - по отношению к терапевтам?
- По отношению к хирургам, Отари! Что такое ординатура? Два года полуголодного состояния! Получаешь смешные деньги, работаешь как вол…
- Это в лучшем случае получаешь, а если ординатура платная…
- То вообще труба! А вот тебе, кстати, еще один довод! Средняя стоимость года в ординатуре три штуки баксов. Почему терапевт может "обординатуриться" за шесть штук, а хирург за двенадцать-пятнадцать? Нет, я ничего не имею против долгой учебы, врач вообще всю жизнь учится, иначе никак, но голодать пять лет…
- Что, так сразу "голодать"? - флегматично удивился Микешин и посмотрел на Моршанцева. - Вот вы, Дмитрий Константинович, в ординатуре голодали?
- Ну ты сравнил! - Довжик всплеснула руками. - Доктор Моршанцев москвич, единственный сын у родителей. И жить есть где, и кусок хлеба всегда найдется!
- Какое у Риты доброе сердце! - притворно восхитился Капанадзе. - Так посмотришь - безжалостная женщина, а как переживает за каких-то незнакомых ей ординаторов! Если хотите знать, то никто ничего увеличивать не станет. Как подсчитают, во что это обойдется, так вздрогнут и забудут. Даже платная ординатура не покрывает расходов на себя… Я вам так скажу, говорить они могут что угодно, но в результате не от интернатуры откажутся, а от ординатуры!
- Почему? - хором спросили Довжик и Микешин.
- Потому что это выгодно! - Капанадзе потер большим пальцем правой руки о средний и указательный. - Экономика должна быть экономной.
- Ты хочешь сказать, что кардиохирургов или нейрохирургов будут готовить за год? - недоверчиво спросил Микешин.
- Оставят платную ординатуру за большие деньги, - ответил Капанадзе. - А потом разве за год нельзя научить азам специальности? Не дворника же учить, а человека, который окончил медицинский институт, ходил в кружок, дежурил, узлы научился вязать и скальпель держит не как вилку… Вы посмотрите, чем два года занимаются наши ординаторы. Есть такое хорошее русское слово: "слоняться". Вот они слоняются туда-сюда, сюда-туда. А можно посмотреть? А можно подержать? Пять лет станут так слоняться - вообще забудут все, чему в институте учили.
- А вот в Америке… - начала Довжик.
- В Америке не был, ничего сказать не могу, - перебил Капанадзе. - Только уверен, что как о наших врачах нельзя судить по сериалу "Интерны", так же об американских нельзя судить по "Доктору Хаусу".
- Да у доктора Хауса команда дебильнее, чем у доктора Быкова! - пренебрежительно скривилась Довжик. - Нас за такие диагностические поиски убили бы еще на пятом курсе. Кстати, а что, восьмой сезон действительно будет последним?
- Говорят, что да, - ответил Микешин, так же, как и Довжик, регулярно смотревший "Доктора Хауса". - Но про седьмой то же самое говорили…
- Ирина Николаевна не …? - старшая медсестра остановила взгляд на Микешине. - Михаил Яковлевич, у вас, то есть у нас, чэпэ. Елонов сбежал…
- Как - сбежал, Анна Анатольевна? - Микешин встал, да так и застыл стоя. - Куда он мог сбежать? Может, в туалете засиделся?
- И туалеты обшарили, и все отделение, и в тумбочку заглянули - там пусто.
- А что соседи?
- Михаил Яковлевич! - Алла Анатольевна укоризненно посмотрела на Микешина. - Вы же лучше меня знаете, кто там соседи. Гамбаров целыми днями спит, Малыгин слепой и глухой, а Юферов был на процедурах… судя по всему, он после вашего ухода и слинял.
- В спортивном костюме?! - Микешин достал из папки с номером "12" историю болезни и заглянул в конверт, приклеенный на предпоследней странице. - Расписки нет… значит, одежду забрали родственники.
- Они же ее и принесли, - подсказала старшая сестра.
- Я позвоню! - Микешин переставил городской телефон со стола Капанадзе на свой, сел, снял трубку и начал набирать номер, указанный на титульном листе истории болезни.
- Лучше позвоните с мобильного, - посоветовала Алла Анатольевна, продолжавшая стоять в дверях. - Номер ординаторской все знают…
- Да, лучше звонить с незнакомого номера, - спохватился Микешин.
Он достал из кармана халата мобильный телефон и начал лихорадочно жать на кнопки.
- Подождите, Алла Анатольевна, не уходите…
Довжик и Капанадзе смотрели на Микешина сочувственно.
"Чего он так всполошился? - подумал Моршанцев. - Ну сбежал и сбежал, с кем не бывает. Отделение - это же не тюрьма. Записал в историю болезни, и всех делов…"
- Алло! Здравствуйте! С вами говорят из института кардиоло… - Микешин сунул телефон в карман, вздохнул и доложил: - Отбой дали.
- Что и требовалось доказать! - сказала Алла Анатольевна и ушла.
- За что мне такое наказание? - Микешин в сердцах стукнул кулаком по столу. - Ай, Елонов, Елонов, ну и скотина! А такой был вежливый…
Микешин полистал историю болезни Елонова и вышел из ординаторской.
- Сейчас сестры получат! - многозначительно сказала Довжик.
- Как бы Миша сам не получил, - ответил Капанадзе.
- "Я убегу от тебя и побреду по пустынной ночи… - негромко пропела Довжик, отбивая такт ногой. - Я не могу тебя ждать…"
- А можно узнать, почему такой переполох? - спросил Моршанцев. - Ушел, и ладно… Баба с возу - кобыле легче.
- Это был платный пациент, - объяснил Капанадзе.
Он встал, шагнул к столу Микешина, взял историю болезни, показал Моршанцеву титульный лист и вместе с историей вернулся на свое место.
- Вот, написано - гражданин Украины, постоянно проживает в Харькове.
- А по нашим правилам, - вмешалась Довжик, которой непременно надо было находиться в центре внимания, - при госпитализации вносится авансовый платеж из расчета среднего количества койко-дней, а в договоре указывается, что окончательный расчет пациент обязуется произвести при выписке.
- А кардиостимулятор?
- Кардиостимулятор, естественно, покупает пациент, мы только говорим, какой нужен. Но ведь кроме этого проводится обследование, назначаются какие-то препараты, вот за это надо доплачивать по факту.
- Лучше было бы брать при госпитализации с запасом, а потом возвращать неиспользованные деньги, - сказал Капанадзе. - Одно время Кирилловна проталкивала эту идею, но бухгалтерия ее зарубила на корню. Сказали, что это очень сложно, что…
- Короче - не захотели заморачиваться с возвратами! - На лице у Довжик было написано: "Вот, одни мы работаем, а все остальные только дурака валяют". - А мы отдуваемся. Выписки не отдаем, пока не оплатят, но нужны им эти выписки? Отари, а с чем этот Мишин фрукт лег?
- Три эс у.
Термином "три эс у" в отделении обозначали синдром слабости синусового узла, предпочитая его не вполне бонтонной аббревиатуре СССУ.
- И давно?
- Девять дней, считая сегодняшний.
- Тысяч двадцать, если не тридцать, он сэкономил, - со знанием дела сказала Довжик.