Однажды в полдень она все-таки услышала его шаги! "Кассиопея" узнала бы их за версту. Не веря себе, прижалась кранцами к пирсу и замерла в предвкушении встречи. Но он шел не один. С ним опять была та девушка! Рюкзаки их были тяжелы. С досады "Кассиопея" долго не могла развернуться, плохо набирала ход. С трудом понимала его команды. Была такой неуклюжей, разбитой и подавленной, словно только что оправилась от тяжелой болезни. Хозяину, видно, было стыдно за нее перед девушкой. Он явно нервничал. Суетился, спотыкался на ровном месте, как маленький. А потом и вообще чуть не поранил руку, не вовремя спустив клавишу стопора. "Кассиопея" раздраженно хлопала парусами и сердито косилась на девушку, которая сидела за румпелем. Но та была абсолютно спокойна. Прицепиться было не к чему. Единственное, чем могла досадить ей "Кассиопея", так это окатить мелкими брызгами, что скапливались за кормой. Что и делала время от времени. Но девушка только весело улыбалась, как-то по-детски морщила нос, и сама подставляла под брызги разгоряченное лицо.
Они плыли долго и далеко. Причалили к берегу на закате. Девушка легко спрыгнула на берег и стала собирать дикий лук, что рос в забитых землей трещинах скалы. Забыв закрепить носовой, хозяин поспешил следом за девушкой. "Кассиопея" снова почувствовала себя лишней и ненужной. Надулись обидой паруса, и яхта отошла от берега! Хозяин вовремя оглянулся и едва успел схватиться за ускользающий конец. Обласкивая нежными словами, все пытался уговорить, успокоить… А потом, делая запись в бортовом журнале, прошептал: "Уже дважды забываю спустить паруса. В третий раз мне это просто так с рук не сойдет!"
Это были поистине пророческие слова. Потому как обида бродит в душе сильнее перекисшего вина. Бьет в нос ядовитым запахом накопившихся претензий. Бурлит и клокочет в поисках выхода. Попробуй, качни сосуд с гремучей смесью!
Путешествие уже длилось две недели. И все эти две недели звезды преданно сопровождали яхту в пути. Даже тогда, когда небо затягивалось облаками, они отыскивали рваные просветы, чтобы держать свой зоркий глаз на парусах.
"Кассиопея" почти не спала по ночам. Все прислушивалась к негромкому шепоту влюбленных. Хозяин рассказывал девушке о каких-то перевоплощениях, о силе мысленной энергии и чудотворных возможностях любви. В такие минуты "Кассиопея" начинала мелко дрожать от какого-то непривычного возбуждения. А звезды, знай, подмигивали друг другу, тайно направляя ход его философских рассуждений в истинное русло.
Как-то однажды, сидя на палубе, Хозяин сочинил девушке стихи. И получилось это у него неплохо:
Упала ночь сырым листом.
Намокший день совсем угас.
Металась грусть в лесу пустом,
Не зная сна, не видя нас.
И капель стон в сырой траве
О той весне напомнил вновь.
Когда луна спала в листве,
И нас с тобой нашла любовь.
Девушка прижалась щекой к его груди. И вдруг неожиданно спросила:
- Сашь! А если у нас родится ребенок? Ты будешь оставлять меня и уходить в плаванье один? - При этом нижняя губа ее по-детски обидчиво прикрыла верхнюю.
- Ну что ты, Машенька! Откуда у тебя в голове такие мысли?
Год, другой "Кассиопея" постоит на берегу. Ничего с ней не случится. А когда малыш подрастет, будем всюду таскать его с собой в "кенгурушке". Идет? - И сделал ей "утиный рот". С силой всосал в себя обе щеки так, что рот действительно стал похожим на утиный клюв. Это вышло очень смешно. И далеко побежал по воде счастливый девичий смех!
И только "Кассиопеи" было не до смеха. Мария первой заподозрила неладное. С каким-то страхом, глядя в глаза женщины на гроте, шепотом спросила:
- Сашь! Ты только не смейся надо мной, ладно? Но мне иногда кажется, что "Кассиопея" ревнует меня к тебе.
- Вот так выдумала! - вскинул он на девушку удивленный взгляд и засмеялся, закинув назад голову.
И тут под килем "Кассиопеи" заскрежетали камни. И ванты звякнули расшатавшимися нервами. Но Хозяин даже не обратил на это никакого внимания.
- Слышишь? - приложила девушка палец к губам. - Ей больно от твоих слов! Ты давно не смотрел на грот. Знаешь, какое у нее измученное лицо!
- Машь! Выброси это из головы, прошу тебя! В фантазиях можно зайти очень далеко. А мысли материальны!
Но девушка никак не могла успокоиться.
- Знаешь, в детстве у меня была собака. Когда ко мне приходили подруги и мы начинали шептаться, не обращали на нее никакого внимания, она - ты не поверишь! - она, как человек, обхватывала свою морду лапами, заползала на брюхе под кровать и начинала выть!
- Ну и что? Собака - живое существо. А яхта - совсем другое дело. Кусок дерева и кусок ткани.
- Нет! Не другое! - неожиданно зарделась девушка. - Вспомни! Ты же мне сам говорил, что все вокруг дышит, живет, чувствует и даже говорит. Только "всяк на своем языке"! Даже у роз жестче становятся шипы, когда к ним подходит злой человек. Я сама об этом читала.
- Правильно! Но опять же, цветы - живые существа. А "Кассиопея" … - просто творение моих рук.
- А помнишь, ты еще говорил, что можно материальное поднять до уровня духовного! И тогда вещь…
- Маша! Перестань!
- Нет! Ты разговаривал с ней! Я слышала!
- Да?! - растерялся Александр. - Я просто шутил.
- Не лукавь! Вовсе не шутил! - Глаза у девушки сделались неродными и колючими - куда там розам с их шипами!
- Машенька, ну успокойся, ладно? - И Александр быстро перевел разговор на другую тему: - Хочешь, сделаю тебе сюрприз?
- Не хочу я никаких сюрпризов! Не слышишь ты меня! Или специально не хочешь слышать!
- Ой, как тебе не идет, когда ты сердишься! - передразнил ее он.
- Отстань!
- Ну, Машь! Ну, хватит тебе злиться! - Шутливо боднул лбом в висок. - Скажи, чего бы тебе сейчас хотелось вкусного?
- У тебя все равно этого нет! - отвернулась от него Мария. - Любишь ты меня дразнить!
- Нет, честно! Я волшебник.
- Ой, не могу! Фантазер ты, Сашка! И за что я тебя люблю? Сама не знаю. Ты ведь не от мира сего. Сейчас я тебе покажу! Держись! - И капризно топнула по днищу яхты ножкой: - Хочу шампанского и шоколадку с орехами! Не достанешь - утоплю!
"Кассиопея" вздрогнула, как от удара молнии. Заметался в гневе темный взгляд женщины на гроте, да так, что в панике вспорхнули с леерных стоек полусонные чайки.
- Считай до десяти! - загадочно прищурил серые глаза Александр.
Никто, кроме звезд, не смог бы уловить недоброй усмешки, что застыла в дакроновых глазах Кассиопеи. Встроенный в переборку мини-бар хозяин мастерил целых две недели. Кнопка - сучок была еле заметна. Нажимаешь - и звучит музыка. Под музыку медленно открываются зеркальные створки. А там…! И шампанское, и коньяк, и шоколад с орехами…
Чтобы не слышать восторженных писков Марии, "Кассиопея" глубже уткнулась носом в торфяной настил каменного берега. Но уснуть не смогла. Девушка запела. Ее пение, нежное, как цветочный луг, и очищающее, как перезвон колоколов, медленно растворили накипь обид и претензий, что скопились за день и застили свет серой поволокой. Следом за песней думы невольно устремились туда, где нет места раздражению, соперничеству, ревности…
На другой день они проснулись с рассветом. Красное солнце еще только-только пыталось вынырнуть из озерной воды. Предстоял дальний путь домой. Александр быстро сварил кофе, принес на подносе к постели Марии. Поцеловал девушку в висок и с шутливым пафосом произнес:
- Утро доброе, сударыня! Кушать подано!
Потом вышел из каюты, стал подтягивать якорный конец. Веревка завернулась и запуталась в ногах. Александр возился с ней долго. Яхту тем временем относило ветром в сторону. Фал тоже вытащил с трудом. Кассиопея наблюдала за ним с высоты поднятого грота. Наблюдала холодно и безучастно. Хозяин снова даже не поприветствовал ее. Стоило ему поднять голову, она тут же устремила свой надменный взор вдаль. Похоже, Хозяин что-то заподозрил, потому как долго ходил вокруг мачты, внимательно вглядываясь в выражение ее лица.
Был полдень. Солнце зависло над самой головой и подрезало шлейфы бегущих за яхтой теней. Горячая палуба жгла ступни босых ног. И даже ветерок не приносил желанной прохлады, а лишь облизывал кожу сухим шершавым языком.
- Искупаться бы! - сонливо потягиваясь от истомы, мечтательно произнес Александр.
- Ну уж нет! - с капризной ребячьей интонацией возразила Мария.
- Это почему? - шутливо приподнял он бровь.
- Потому что сегодня второе августа. Ильин день. Илья
Пророк уже кинул камушек в воду. Значит, купаться нельзя!
- Рассуждаешь, как моя матушка! Когда я был мальчишкой, ей цыганка велела беречь меня от воды. А у меня вся жизнь с водой связана. Я к качке привык так, что дома без нее уж и заснуть не могу. Вот поженимся, придется тебе меня каждую ночь укачивать. Согласна? - Он засмеялся и пошел за полотенцем. - Кстати, - донесся из каюты его громкий голос, - в прошлом году двух астрологов катал. Составили на меня персональный гороскоп. И что бы ты думала? По звездам выходило, что мой дом - вода.
- Сашь! А кем ты в прошлой жизни был? Знаешь? - почему-то спросила Мария.
- Нищим! Причем, горьким пьяницей, который покончил свою жизнь самоубийством.
Девушка изменилась в лице.
- А за самоубийство, Сашь, какая кара?
- В следующих жизнях эти люди умирают в свои самые счастливые минуты.
- Никогда не буду отпускать тебя одного в озеро! - в ужасе прошептала девушка. - И не вздумай купаться! Слышишь?!