Ужин с друзьями
После первой недели съемок, перед выходным, решили где-нибудь посидеть. Выбрали ресторан в закрытом спортивном клубе. Расположились на веранде, защищенной от ветра стеклянными щитами, за которыми зеленые лужайки и открытые корты. Глазков укатил в Москву на спектакль, поэтому из актеров - только Яна и я. Во главе стола Виталий Стариков и его подруга Наталья. Виталий, занимается серьезным бизнесом и на правах друга детства Бонча и Вознесенского снимается во всех их проектах. Бонч и Виталий заказывают аперитив. Им приносят в огромных коньячных бокалах по пятьдесят граммов коньяка и по стакану натурального виноградного сока. По тому, как они ловко и без колебаний выливают сок в коньяк, делаю вывод, что процедура происходит не в первый раз.
- Хочешь? - предлагает Виталий.
Беру бокал, подозрительно принюхиваюсь, делаю небольшой глоток.
- Честно говоря, похоже на портвейн, - сообщаю первое нелестное для коньяка впечатление.
- Так и есть, - кивает Виталий. - Хороший портвейн готовят из коньячных спиртов.
- Хороший портвейн не так просто найти, - замечает Володя.
- Как и вообще все хорошее, - добавляет Бонч.
- Вот, и приходится приличным людям, чтобы выпить портвейну, разбавлять очень хороший коньяк очень хорошим соком, - подмигивает Виталий.
Володя заказывает безалкогольное пиво, а я - пятьдесят грамм виски и виноградный сок. Когда закончится мой виски, незаметно буду доливать сок и пить, как виски.
- Я не пью алкоголь уже лет двенадцать, - говорит мне Володя. - Я так привык к безалкогольному пиву, что как будто немного пьянею.
"А я так привык жить один, что уже не замечаю одиночества, и порой устаю от общения с самим собой, - думаю. - Общение с самим собой бывает таким утомительным! Приходится отдыхать от себя с людьми…"
- Яна, ты сегодня не пьешь? - вдруг замечает Виталий.
- Я вообще не пью, - отвечает Яна и мило хлопает ресницами.
- На кого похожа Яна? - загадывает загадку Володя. - На какую американскую актрису?
Над столом повисает нетерпеливое молчание. То ли хотят поскорее узнать ответ, то ли надеются, что после ответа сразу прозвучит тост и можно будет, наконец, снова выпить.
"Как хорошо вот так сидеть со стаканом виски, болтать о пустяках и знать, что работа получается… - думаю, наблюдая, как мои новые друзья интересно молчат и интересно жуют закуску, и интересно тискают в пальцах стаканы со спиртным… - Красивые, интересные, талантливые люди. Мне опять повезло!"
- На Анжелину Джоли, - не дождавшись ответа, сообщает Володя.
- Что-то есть, - соглашается Виталий и впивается зубами в крупный кусок сырокопченой колбасы.
- На Джоли? Да, бросьте, господа, ничуть не похожа! - бурно возражает Бонч, вытягивая из глубокой тарелки с овощным салатом широкополый зеленый лист. - Яна, а ты когда-нибудь пила водку?
Он спрашивает с такой смысловой нагрузкой, как будто от того, пила Яна водку или нет, зависит - похожа она на губастую американскую секс-диву или нет.
- Да, конечно, - не моргнув глазом, отвечает Яна.
- Тогда ты обязательно должна сегодня выпить водку, - настаивает Виталий. - Такой повод, у вас закончилась первая неделя тяжелейших съемок!
- Конечно, вы правы! - энергично соглашается Яна.
Мгновенно приносят большой запотевший графин.
- У Яны такое выражение глаз всегда - не поймешь, с нами она или куда-то мысленно перенеслась, - замечает Володя.
"Это распространено среди актеров и актрис, - думаю. - Человек, сказавший, что в актеры идут закомплексованные, отчасти прав. Некоторые стесняются быть самими собой и находиться здесь и сейчас. Им легче мысленно отсутствовать, прятаться и что-то изображать. Пробиться к ним, настоящим, очень трудно".
- Ну, так что, Яна, мы пьем? - наседает Бонч, тянется к Яниной рюмке колбой с рукотворным портвейном.
- Нет-нет, не сегодня! - Яна неловко хлопает ресницами и даже как будто краснеет. Как у нее получается краснеть? Сыграть это почти невозможно. И, тем не менее, мне кажется, она играет. Я всю неделю наблюдаю за Яной. И чем дольше наблюдаю, тем очевидней - ускользающая девушка. Все время прячется, каждую секунду меняет маски, придуманные на ходу. Вот это импровизация! Тому, кто к ней привяжется, не позавидуешь - большую часть времени он будет искать в Яне Яну, ту, которую он полюбил. И не находить. И недоумевать, куда же она делась, ведь была же, была, черт возьми, он точно это знает! Такой и надо делать Наталью - ускользающей! Только так и можно оправдать, почему два серьезных мужчины, многое повидавших и через многое прошедших, всю жизнь борются из-за этой женщины, поставив на кон дружбу, богатство, власть… Если это вытащить на экран, может получиться гениальная главная женская роль!
- Знаешь, Виталик, нам очень повезло с актерами, - говорит Бонч, с каждым глотком коктейля заметно добрея.
- А нам с режиссерами и продюсерами! - тут же мило вставляет Яна, незаметно отодвинув рюмку с водкой подальше от себя.
- Вчера мы сняли шикарную сцену! - вспоминает Володя. - Она уже смонтирована. Толпа пытается взять приступом банк. На экране как будто документальные кадры 90-х. Чтобы оправдать ссадины в последующих сценах, Алексей так здорово отыграл удары из толпы! Но я бы на твоем месте, Леш, поберег голосовые связки. По сценарию тебе приходится много кричать и напрягаться - работай на репетициях вполноги…
- Вы женаты, Алексей? - спрашивает подруга Виталия Наталья. - А дети есть? А в театре работаете?
- Я тоже заканчивал актерский, - говорит Бонч. - Но я не смог работать в театре. Интриги и болото - не мое! Ушел в режиссуру.
Рассказываю, что актерское образование у меня второе, сначала окончил журфак.
- А чем занимался после журфака? - спрашивает Бонч.
Не люблю публично вспоминать прошлое. Отношусь к моему прошлому, как к заповеднику, вход в который разрешен только мне, да и то лишь на Новый год, Пасху и День Победы. Но сейчас мне хочется рассказать.
- Работал за рубежом военными корреспондентом и переводчиком. Создал в Москве одно из первых совместных предприятий. Торговал просроченным итальянским соком и контрабандным рисом, снимал рекламные ролики… Романтическое было время, кстати! После первых проданных фур мы с товарищем купили с выставки спортивный Ягуар - кабриолет. Это был первый новый Ягуар - кабриолет в Москве. С трудом договорились с дилером - они должны были вернуть выставочный образец в Англию. До закрытия выставки оставалось два дня. И мы по очереди дежурили на стенде, следили, чтобы наш автомобиль не сломали, не порезали ножиком брезентовую крышу, не написали на гламурном глянцевом боку какое-нибудь очередное восхваление России (У нас ведь национальная традиция - любить родину за счет кого-то)… Видели бы вы нас на этой машине! Помню, едем по Кутузовскому, а по тротуару дефилируют две роскошные стрекозы - короткие юбки, облегающие пестрые майки, голые загорелые пупки… Мы притормаживаем, включаем на всю улицу Барри Уайта и делаем вид, что не обращаем на них внимания. Красавицы долго улыбались, безуспешно строили глазки, а потом вдруг сорвали с себя маечки, стали, размахивать над головой, как флагами и танцевали, танцевали, танцевали под Барри Уайта, энергично вертя узкими бедрами и звонко стуча каблучками по мостовой… Потом мы на этой машине поехали в Стамбул. В Одессе проспали паром - паромы тогда ходили два раза в неделю - и решили ехать по суше. Прорвались через границу, где пропускают только румын и молдаван, да и то раз в сто лет. Три года я жил в Турции, делал бизнес. Когда случились неприятности, уходил через грузовой порт. А одного моего товарища, как Филиппа, заставили копать себе могилу в лесу. Только его собирались не расстрелять, а повесить. А сначала изображали, что отрезают по локоть руку. Десантным штык ножом с зазубринами, знаете? Его же собственным штык ножом с личными инициалами. Они ему кожу этими зазубринами рвали. Запугивали. Ломали, в общем.
- За что? - спросил Виталий.
- Денег был должен много.
- Мне тоже приставляли пистолет к голове, - помолчав, сказал Бонч.
- И мне, - вдруг сказал Володя, как будто только что вспомнил.
- И мне, - сказала Яна.
Мы переглянулись, удивленно посмотрели на Яну.
Яна снова сыграла, что покраснела:
- Ну, да, а что?
- А тебе-то чего? - удивился Виталий.
- Так…
- Повезло нашему поколению, - сказал Бонч. - Повидали разные времена. Есть, с чем сравнить. Умеем ориентироваться. И ценить жизнь. Когда я учился в киношколе в Польше, у большинства студентов главной темой творчества был суицид. У них там сытая благополучная жизнь. Им не о чем снимать кино… За что тебе приставляли к голове пистолет, Яна?
Яна молчит, хлопает ресницами.
- Может, Яна, ты все же выпьешь с нами? - снова спрашивает Виталий.
- Нет, спасибо, в другой раз, правда. И ко мне сегодня должны из Москвы прилететь.
- Кто у тебя там прилетает? - заинтересовался Володя. - Кто бы ни прилетел, приглашай к нам за стол.
У Яны звонит телефон, она торопливо отходит поговорить. Через минуту возвращается попрощаться.
Виталий и Наташа провожают ее до дороги.
Вернувшись, Виталий рассказывает несколько еврейских анекдотов. Я люблю еврейские анекдоты, потому что они часто похожи на притчу. А притча - мой любимый жанр.
Виталий стрижен коротко, как я. И постоянно улыбается. Всего пару раз за весь вечер он забывал о необходимости улыбаться. Тогда его взгляд становился холодным и пустым, как если бы ему когда-то годами молотком ломали пальцы, как Родиону в восьмой серии, и при этом твердили в лицо: "Ты верил в торжество добра и справедливости? Ну, так получи, еврей!"