Дьявольски длинный номер. Снова попытался помедленнее. 1126. 1126. Правильно. Задрожал, кровь запела в ушах, так что Ворпола не было слышно. Глубоко вдохнул и проверил с конца. 5223. 5223. Иисусе, тоже правильно. Почувствовал страшную слабость. Теперь чертова цифра посередине, если до нее удастся дойти. Только как идти? Сначала или с конца? Почти закрыл глаза, постарался сосредоточиться на сердцевине дрожавшего номера, почти умоляя, чтоб это не оказалась семерка, чтобы не пришлось трепетать, падать в обморок, чтобы не было той новой жизни, которая подразумевалась при этом. Пусть его оставят в покое, в долгах, с вечной жаждой. Впился взглядом в сердцевину длинного номера и чуть не опрокинулся.
7.
О Господи Иисусе, правда.
- Нэбби, вид у вас нехороший, - встревожился Ворпол. Потом шагнул вперед, видя чудо (Кейр тоже вернулся с веранды): Нэбби Адамс обмяк и рухнул со стула. Дом сейсмически содрогнулся от тяжелого падения. Собака залаяла. Двое мужчин пытались поднять огромную мертвую тяжесть.
- Так оставим, - решил Ворпол. - Черт возьми, достаньте немножечко бренди.
- Нету, - сказал Кейр. - И если бы было, не простояло бы у него двух минут.
- Ну откройте ту чертову бутылку пива, - настаивал Ворпол. - Нальем в глотку-ла. Давайте, старик.
Ворпол лил пиво в рот Нэбби Адамсу, пенистый напиток тек по мощному подбородку, по линялой пижаме. Собака беспрерывно прыгала и лаяла.
- Приходит в себя-ла, - констатировал Ворпол. - Скажите чего-нибудь, Нэбби. Как вы теперь себя чувствуете-ла? Иисусе, вы нас чуть с ума не свели-ла.
- Я выиграл, - простонал Нэбби Адамс. - Выиграл. Выиграл, черт побери. Выиграл, я вам говорю. Первый приз выиграл, будь я проклят. Первый приз, будь я проклят. Ох. - И опять отключился.
Двое мужчин в благоговейном страхе перед неминуемой смертью могли только смотреть на огромный обломок крушения, рядом с которым собака скулила, юлила, искала, куда бы лизнуть. Любящий холодный язык, ласкавший покрытые пеной губы, вернул Нэбби Адамса к жизни. Он застонал.
- Точно выиграл, черт побери. Выиграл. Первый приз, будь я проклят.
- И клянусь богом, правда. - Ворпол держал газету и билет, сличал, проверял, перепроверял, убеждался.
- Никакой ошибки. Вот, черным по белому. Глядите, старик.
- Выиграл. Выиграл. Ох, Иисусе, выиграл.
- Ну, ну, Нэбби, - успокаивал Ворпол. - Рядом с вами друзья-ла. Через минуту вам будет немножечко лучше. Пошлю куки за пивом.
- Я вам говорю, выиграл, выиграл. Боже.
- Триста пятьдесят тысяч баксов, - молвил Ворпол. - Выдача через неделю, считая с сегодня-ла.
- Триста пятьдесят ты… - Кейр сел, обмяк, как увядший лист.
- Выиграл. - Теперь Нэбби Адамс слегка успокоился, собрался с силами, бледный, как смерть, смирившись со смертным приговором. Сел, разбитый, на стул, рассеянно потрепал собаку.
- Ты выиграл, парень, - подтвердил Ворпол. - Куки! - крикнул он. - Мы собираемся отмечать. Ящик "Тигра".
- "Карлсберга", - поправил Нэбби Адамс. - Немножко дороже, но лучше.
- "Карлсберга", - исправился Ворпол. - Бренди. Шампанскогола. Всего, чего пожелаете.
Нэбби Адамс мрачно исследовал выигрышный билет, руки по-прежнему едва держали.
- Ради бога, не потеряйте, - предупредил Ворпол. - Я его вам сберегу.
- Нет, - сказал Нэбби Адамс. - Он сбережет. У него безопасней.
- Кто?
- Краббе. Краббе его сбережет. Я его Краббе отдам. У него будет в полном порядке.
Притащился куки со звякающим ящиком пива, сказал, это подарок большому туану. Поверх бутылок лежала ощипанная курица, поблескивая льдом из холодильника.
- Вечно одна и та же чертовщина, - мрачно заключил Нэбби Адамс. - Когда у тебя что-то есть, оно дальше идет. Лучше бы мне умереть, черт возьми.
- Так и будет, - ухмыльнулся Кейр. - Скоро.
И тут случилась странная вещь. Собака Мошна оскалила на Кейра зубы и бросилась на него с низким животным рычанием.
- Уберите ее! Позовите! - Кейр попятился к выходу. Обнаженные зубы Мошны приготовились вцепиться. - Чертова псина! - Кейр выбежал на улицу, озверевшая Мошна за ним. Мужчина и собака скрылись, набирая скорость. Нэбби Адамс видел изумленные лица малайцев, наблюдавших из-за кулис. И откупорил бутылку "Карлсберга".
- Я выиграл, - сказал он, прежде чем выпить.
15
К концу семестра река без конца поднималась. Еще можно было ездить по улицам Куала-Ханту, но жившие поблизости от берегов перебирались на крыши, базар пришлось закрыть. Вверху по течению грохотал дождь, и вскоре, к Рождеству - рождению пророка Исы, - Куала-Ханту содрогался, бичуемый обезумевшими небесами. Потом жившие на холме оказались в уютной изоляции, лодки сновали между каменными и деревянными островами, цены на продукты воспаряли, как пьяные. Тем временем состоялась прощальная вечеринка Краббе у Конг Хуата - по пять долларов с носа для всех штатных сотрудников, плюс плата за выпивку, без всякой запрещенной мусульманам свинины.
По сложившейся в школе Мансора традиции уезжавший учитель устраивал китайский обед. Хотя жены не приглашались, не было ни грубой ругани, ни двусмысленных шуток, пьянели не сильно. Просто очередное служебное собрание с зевающим Бутби во главе стола, с повесткой дня из уклончивых блюд, которые подавались более-менее беспорядочно, просто ставясь на стол по мере готовности. При этом никто не мог точно сказать, когда обед кончится. Однажды куриные ножки явились среди тостов, в другой раз сначала подали мороженое. Тида'апа.
Сотрудники были очень довольны некоторыми новостями, только что просочившимися, фактически в сам день обеда. Бутби тоже уходит. Его переводят в незаметную школу где-то в Паханге. Провиденциально, что новости просочились в тот самый момент: теперь обед был прощальным для двух человек; каждый как бы сэкономил пять долларов.
В верхнем обшарпанном помещении Конг Хуата Краббе в последний раз оглядывал своих коллег: мистер Радж с мрачными челюстями; мистер Роупер, золотой пухлый Адонис, горько смотревший на Бутби, словно Бутби по-отцовски его опекал; Джервез Майкл, черный тамил-католик; Ли, математик-китаец, перебиравший пальцами скорлупки арахиса, как костяшки счётов; инчи Джамалуддин, вопросительно глядевший поверх робких очков; туан хаджа Мохаммед Hyp, который говорил по-английски, и сейчас выглядел благосклонно, как бы уверенный в своем спасении; Крайтон с австралийскими яблочными щеками помми; Макнис из Ольстера; четыре щурившихся малайца на испытательном сроке; географ Хунь; Уоллис, человек искусства; инчи Абу Закарис, мастер столярных работ; Салмонс, точные науки; Гора Сингх с огромным животом, седобородый, в тюрбане, почти наезжавшем на очки в стальной оправе.
- А-у-у-у-у-у-у! - И разумеется, Бутби.
- Вам не нравится суп из акульих плавников, мистер Бутби? - сказал Гора Сингх. - Очень наваристый, клейкий. Полезен для желудка.
- Любую рыбу не выношу, - сказал Бутби. - У меня сыпь от нее высыпает.
- Моя сестра, - вставил инчи Джамалуддин, - точно так же не может грибы есть. Раздувается, почти как беременная, от одного запаха. Это стало одной из причин, по которым она вышла замуж в двенадцатилетнем возрасте. Другая причина - японцы. Они не брали замужних девушек в простые солдатские бордели.
- Суп из акульих плавников имеет афродизиакальный эффект, - объявил мистер Радж. - Даосы верят, что двойственность инь и ян проявляется даже в еде. Вареная рыба, куриный и овощной суп, даже грибы считаются охлаждающей пищей, съедобной материализацией ян, чистым первичным воздухом. Инь, или земной элемент, присутствует в жареных блюдах, особенно в акульем супе. Я прав, мистер Ли?
- Вполне возможно. Я, как эмпирик, интересуюсь лишь внешними качествами съедобных продуктов. И ничего не знаю о метафизике.
- Целая куча словечек, об которые язык сломаешь, - буркнул Крайтон. - Афро… как его там, и я не знаю что.
- Придется признать, что мистер Бутби не нуждается в афродизиаке, - сказал с грубым юмором Гора Сингх. - Суп не ест. Этот мужчина лучше любого из нас, ха-ха-ха. - Гора Сингх налил себе еще почти плотного супа, полил соевым соусом, добавил нарезанный кусочками чили, потом, чавкая, съел с большим удовольствием. Его собственный большой живот вторгся меж ним и столом; суп за время долгих путешествий ложки немного запачкал бороду и грудь рубашки.
После супа подали кисло-сладкие креветки.
- Блюдо инь, - сообщил мистер Радж. - Горячительная еда.
- До чего не везет мистеру Бутби, - заметил Гора Сингх с широкой улыбкой. - Снова рыба, которую он не выносит. Значит, обед у него не слишком удался.
- Все в порядке, - мрачно бросил Бутби. Поставил на стол локти, зевнул: - А-у-у-у-у-у-у!
- Мне давно хотелось узнать, мистер Бутби, - сказал инчи Абу Закария, - не из-за болезни ли это. Поэтому я всегда чувствовал к вам сострадание. Возможно, зевота вызвана заболеванием, о котором я читал.
- Куриная болезнь, - вставил мистер Джервез Майкл. - У нас куры ей сильно болели. Я сейчас позабыл, как от нее лечили. Одна курица точно подохла.
- Мистер Бутби не курица, - напомнил Гора Сингх, жизнь и душа компании. - Ха-ха-ха. - И навалился на кисло-сладкие креветки, съев не только своих, но и порцию Бутби.
- Не понимаю, о чем вы толкуете, - сказал Бутби. - Если, может быть, кто-то не пожелал пошутить.
Гора Сингх вдруг взревел седобородым хохотом. Положив вилку, сказал: