"Какое точное имя", – думал я глядя на Ибо. Человек История болезни был цвета зачитанной книги, большие руки, длинные сильные пальцы, веки его больших добрых глаз были щедро засажены ресницами, как будто их там кто-то усиленно выращивал, и когда он моргал, я видел, как захлопываются шторки объектива его взгляда на жизнь. Человек со встроенной фотокамерой. Длинные светлые слипшиеся волосы, острый, как чувство юмора, нос, алфавит зубов (когда он улыбался фарфоровым сервизом своего рта, буквой "Я", вперёд выдвигался клык, настолько эгоистично, словно все его реплики начинались с этого местоимения, и можно было его опускать в речи, позднее я понял, почему Ибо оказался здесь – он его опустил слишком низко) приятно сочетался с белизной света, человек слишком привязан к белому свету, чтобы не радоваться ему при встрече и не сожалеть, покидая его. Жизнь – это и есть то, чем он привязан, поэтому ей суждено обрываться.
– А зачем мне руки связали?
– Это смирительная рубашка, на всякий случай, они не знают, как ты себя поведёшь, когда прозреешь.
Никогда в жизни я не обнимал себя так крепко и так беспомощно. Я огляделся – в палате было шесть коек, так уж принято: людей считают по койкам. Ибо сидел на соседней и ласково наблюдал за мной.
– Ты давно здесь? – выжал я.
– Я бы сказал, частенько.
Чуть поодаль от него лежал другой пациент, руки его закинуты вверх и напряжены, как и всё тело, было впечатление, что он боролся с каким-то невидимым весом. Словно грузовик с широким бампером рта и безумными стеклянными глазочками двери, в которую лучше не звонить.
– Это человек-Охранник, на него упала штанга во время тренировки, при жиме лёжа. Теперь он под страхом, что так и не сможет отжать эту железяку, борется со всем миром. Пока никак не могут вывести из ступора, активизировать левое полушарие, чтобы он лучше шарил, так как у него полностью утратилась способность мыслить творчески, фантазия покинула его. Пока он способен только полушарить. Лучше его не трогать.
– Я так и понял. А это кто, рядом с ним, с мышью в руке?
– Человек-IT, Читер среди своих, съехал на компьютерных играх. Мышь – единственное его утешение. Она для него всё: папа, мама, женщина, работа, учёба, любовь, боль, отчаяние, поражение, счастье.
Когда у него приступы, он выжимает из мышки всё, бедное животное пищит, это невыносимо. – Серое вещество мыши высунуло небритый влажный нос между большим и указательным пальцем человека-IT, исследуя им, как сапёр миноискателем, вход в свою казённую нору. Хозяин поцеловал её любопытную морду и снова уставился в стену, как будто та была экраном его персонального компьютера. – Есть отдельная палата, виртуальная, для тех, кто запутался в сетях. Туда не пускают из-за большого риска заражения. Кто бы мог предположить, что мышь станет любимым домашним животным общества ближайшего столетия независимо от возраста и веры.
– По крайней мере, эти мыши не грызут пальцы, – почему-то ответил я. – А врач часто приходит?
– Не очень, у нас дистанционное лечение.
– Чем здесь лечат?
– Это уже зависит от диагноза. Разные симптомы, разные болезни, и у лекарств есть своя классификация. Я могу рассказать, если это интересно.
– Если это интересно.
– Антипсихотики. Они же нейролептики. Купируют симптомы психотического уровня: бред, галлюцинации. Есть типичные, такие как сериалы, ток-шоу, новости, политика – убирают хорошо, но, соответственно, могут вызывать неприятные побочные, типа привыкания и творческого слабоумия. Отвлекают человека от настоящего, от того, что происходит именно с ним, заставляя решать не свои проблемы, а человечества в целом – атипичные, к ним относятся телепередачи, нацеленные на юмор, стёб, фарс, пошлость, тупость – они недавно появились, и с ними связано много надежд на светлое будущее психиатрии: действуют мягко и, кроме "ярких" симптомов, убирают ещё аутизм, "безволие", возвращают к жизни, можно сказать.
– А что, уже кого-нибудь вернули?
– Многие возвращаются домой, к телевизору.
– Так они и так повсюду. Некоторые считают, что слепнут без телевидения.
– Здесь тоже есть.
В углу был подвешен телевизор. Он работал постоянно и громко.
– А что по телеку?
– КВН, главный врач выступает с командой.
– Почему никто не смотрит?
– Не смешно… Приелось. Как только он из ФБР в КВН перешёл, рейтинг упал. Достало уже людей одни и те же шутки слушать. Что будут лечить по-новому.
– Ещё лучше?
– Нет, просто ещё. Так вот, на чём я остановился? Антидепрессанты. Есть куча групп по механизмам действия. Из старой артиллерии – шопинг, различные диеты, фитнес, танец живота, йога. Женщины худеют, они всё время худеют, когда я смотрю на их иссушенные, измождённые лица, мне становится грустно, иногда я боюсь, что их выдубленная кожа треснет при первой улыбке. Тебе нравятся худые? – хотел он руками нарисовать в воздухе стройное тело, но прочертил две параллельные прямые.
– Разве дело в форме?
– А разве нет, ведь невозможно содержание удержать без формы, – сделал он вторую попытку и невидимые линии его рук разошлись в некий треугольник.
– Как же это удаётся солнцу? – неожиданно посетила меня газообразная мысль.
– Я понял, значит, женщина должна быть солнцем.
– Уже тепло.
– Ну и зачем тебе столько солнца?
– Чтобы проснуться. Ты не замечал, что когда его нет, люди так и ходят по улицам спящие. Уже полдень, а они всё зевают, некоторые только к вечеру в себя приходят. А худеть я отнёс бы к вредным привычкам, лучше пусть курит.
– Из относительно новых лекарств от депрессий – кредиты, туристические поездки, где всё включено, однако после первых двух недель применения имеет такой неприятный побочный эффект, как общую "активацию", и, как следствие, повышает риск суицидов при возращении.
– Смелые люди эти самоубийцы. Трудно, наверное, себя любимого?
– Гораздо легче, чем кого-то. По сути, рождение и есть начало самоубийства. Я столько в мыслях пытался мужа своей бывшей замочить, видел, как я это сделаю, и как он будет мучиться, истекая слезами, как кровью, и молить о пощаде. Но в реальной жизни руки опускаются, сразу появляются причины, дела.
– Это в тебе самолюбие бродит, обидно тебе, что она другого предпочла, забрав обратно руку и сердце, ещё прихватив и твоё.
– А главное, ноги.
– Ноги уходят в первую очередь, на то они и ноги.
– Я даже на курсы записался.
– А что, есть такие курсы?
– Полно разных тренингов личностного роста.
– Как замочить человека?
– Как довести. Вот ты как думаешь, что может человека довести до ручки?
– Только её отсутствие.
– Опять мы отвлеклись. Приятнее, и считается, что эффективнее, – Интернет, чаты, однако, дозирование У компьютерных игр нехилое антидепрессивное действие, но они вызывают привыкание, зомбируют систему ценностей… Человека-IT как раз этим и лечили.
– Передозировка?
– Пока непонятно.
– Люди уходят в виртуальные миры через окна.
– Он тоже вышел, только с четвёртого этажа. Теперь доктора ищут дверь, чтобы вернуть его.
– Есть ещё стриптиз, лёгкое порно – славится тем, что помогает в лечении эректильных дисфункций помимо антидепрессивного действия.
– Женщина разделась, и всё, – расслабил поводок своей мечте История болезни. – Вот ты многих раздел за свою жизнь?
– Я однолюб.
– Сочувствую.
– Почему?
– Потому что неизлечимо.
– Так я и не лечу.
– Далее, транквилизаторы, они же анксиолитики. Они же противотревожные: кроссворды, ребусы, газеты, журналы, судоку.
– Человека хлебом не корми, дай клеточку заполнить. Нужную букву вставить туда или ненужного человека. А газеты вам приносят?
– Полно всякой макулатуры. Вот, совсем свежий, – раскрыл он один из журналов и положил мне на грудь. На развороте обнажённая девица с атомным взглядом сжимала в руках собственные сиськи, по размерам напоминавшие пару хороших дынь, надпись снизу гласила: "Продажа атомных бомб любых размеров оптом и в розницу, звоните прямо сейчас!".
– И наши научились товар рекламировать, – заметил я.
– Сексуально. Настоящая бомба, – оживился Ибо. – Далее, ноотропы. Улучшают процессы в нервной системе и, как следствие, память и всякие прочие когнитивные функции. Здесь хорошо помогают тотализаторы, лотереи, казино, карты, игровые автоматы. У нас есть тут один, он всё слил за вечер, абсолютно всё: бизнес, квартиру, дачу, жену с любовником. Поступил прямо из игрового дома. Одно поражение – и сдуло всю пыль олигархическую.
– Куда же смотрели врачи?
– Оказывается, у него на эти препараты аллергия была.
– И где он теперь?
– Он спит, но когда проснётся, ты его услышишь. Итак, далее: антиконвульсанты, они же противоэпилептические. По типу действия: фастфуды, распродажи, салоны красоты, по особенностям припадков: секты, астрология, магия.
– Ваша палата тоже чем-то на секту похожа.
– Почему? – недовольно возразил мне Ибо.
– Убогие все какие-то.
– Это от гороскопа зависит.
– Тебя тоже этим кололи?
– А этим всех колят, с тех пор я звёзды не люблю, как посмотрю на ночное небо, так мне херово.
– Это оттого, что ты сам звездой хотел стать или даже был ею.
– Ты не помнишь, кто это сказал: если звёзды падают, значит, они на х… никому не нужны?
– По-моему, ты первый. Значит, и в Бога не веришь?
– Не верю, но это не имеет значения, главное, чтобы он в меня поверил.
– Судя по тому, что ты здесь, не очень он тебе доверяет.
История болезни только усмехнулся и продолжил: