Я чуть не фыркнула. Женских романов он, что ли, начитался на бескрайних просторах интернета?
К Леше снова вернулось его каменное спокойствие, и он, покосившись на подоконник, как будто подозревал о сидящем на нем злобном барабашке, произнес тихо, но твердо:
– Скажи Закидонскому, чтобы не вздумал просто так возвращать им деньги.
14
Я сидела на краю ванны и пилила ногти. Впервые за годы моего одиночества мне действительно хотелось побыть одной.
Правда, думать мне было почти не о чем. Или нечем. Голова была совершенно пустая, ни одной стоящей мысли, ни одного проблеска, который позволил бы хотя бы приблизительно подсказать, как вернуться к нормальной жизни.
Я уже не была так уверена, что получаю такое уж удовольствие от присутствия в моем доме постороннего мужчины. Красивого и готова признать – желанного. Но чужого. Недосягаемого.
Со мной так всегда бывает: первое ослепление от нестерпимой красоты проходит, глаза привыкают, а потом начинают замечать даже маленькие погрешности и недостатки. Через какое-то время я перестаю вздрагивать при взгляде на ослепительного красавца и зажмуриваться от одного его взгляда. Потом, смирившись с мыслью о недосягаемости кумира, я мысленно вешаю на воображаемую стену в комнате девочки-подростка очередной постер с изображением смазливой мордашки и все реже испытываю приступы сердечных страданий от воспоминаний о нем.
Как же мне все-таки заставить бандюков отцепиться от меня? Почему Чагин не хочет, чтобы домовой просто вернул им деньги? Что он там задумал?
Ничего не придумав и спилив почти все ногти, я вышла из ванны, обдумывая на ходу, как бы потактичнее намекнуть, что мне бы хотелось остаться в моем привычном мире: тихонько делать свою работу на своем привычном компьютере, играть в любимую онлайн-игру и иногда пить мартини в компании любимой подруги, выслушивая ее нотации. Бегать по вечерам по любимому маршруту, созерцая одетые в снежное кружево деревья и ощущая на горящих щеках легкий морозец.
Алексей стоял в коридоре, подпирая стену и снова сложив руки на груди. Ждал меня. Я остановилась, удивившись. Я показала пальцем на дверь ванной и вопросительно подняла бровь. Он так же молча покачал головой и отлепился от стены, встав передо мной во весь свой рост (высок, строен, все так же хорош!) и спрятав руки в карманы брюк. Я подавила желание отступить назад и тоже расправила плечи, пытаясь казаться хоть чуточку выше. На мгновение мне показалось, что мужчина передо мной источает угрозу. Но он снова огорошил меня неожиданным вопросом в свое манере:
– Ты хочешь, чтобы я ушел? Я тебя напрягаю?
– Ты меня иногда пугаешь, – честно призналась я, – и я хочу, чтобы все закончилось.
– Что закончилось? – Он сделал шаг ко мне, и я таки отступила, всего на каких-то пару сантиметров. Но этого было достаточно, чтобы он понял, что я близка к панике или по крайней мере к истерике.
– Чтобы закончилась вся эта ненормальная ситуация, все эти… – Я бессильно потрясла головой, тщетно пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить, что я чувствую. – Все эти нападения, похищения, мордобой в моей квартире… Меня в жизни никто не бил! Ну разве что в садике, может быть, но я этого не помню.
Опять я несу чушь! Я готова была снова заплакать от жалости к себе, но он вдруг прикоснулся к моей щеке. Как раз там, где был тщательно замазанный синяк. Сидя в ванной комнате, я как раз обновила слой тонального крема и пудры, убедившись, что отек почти не заметен и лицо снова почти совсем симметричное. Его прикосновение не причинило мне боли, но я дернулась, как от пощечины, и машинально схватила его за руку. Он замер, я, чуть отведя его руку в сторону, тоже застыла, не зная, как себя с ним вести дальше.
– Я не могу сейчас уйти, – сказал он шепотом, не отнимая у меня своей руки, которую я так и не решилась выпустить, сжимая его запястье и чувствуя под пальцами биение пульса. – Потом, когда все закончится, можешь меня прогнать. Но сейчас я просто не могу снова оставить тебя одну, когда тебе грозит опасность.
Подумайте, какой рыцарь выискался!
Черт, снова я злюсь. Что-то в последнее время я стала часто это за собой замечать.
Я выпустила его руку и прошипела:
– Тогда закончи это все поскорее!
Похоже, я сумела его удивить.
Он беспомощно развел руками и поднял брови:
– Я пытаюсь, но сейчас все зависит не от меня. Я дал им все, что нужно, и теперь жду реакции. И я должен быть рядом, когда это произойдет!
– Что произойдет? Леша, что должно произойти? Чего ты ждешь? Что на меня снова нападут? На мою квартиру?
– Они будут искать Закидонского.
– Где, здесь?
– А где им еще его искать?
– И что мы будем делать?
– Назначим новую сделку. Накроем обе стороны. Но для этого мне нужен Закидонский.
Я сглотнула.
– Единственная возможность с ним связаться – это игровой чат. Но тебя в это время не должно здесь быть.
– Да что в нем такого, что ты его от меня скрываешь? – вскипел наконец Чагин. – Уголовник в международном розыске? Ревнивый любовник?
Я снова чуть отступила на полшага, и он осекся, перестал орать и устало потер лицо.
– Он такой жуткий уродец, что, увидев его, ты сразу окажешься в психушке, – звенящим голосом отчеканила я и с удовольствием увидела, как у Алексея отваливается челюсть, а проявившийся Тролль со злобной мордой отвешивает мне издевательский книксен. Что ж, я почти не соврала!
Я величественно развернулась и гордо уплыла к своему компьютеру. Приключения приключениями, но пора и поработать, в отличие от некоторых.
Тролль немедленно возник у моего рабочего компа. Но говорить с ним нормально я не могла, поскольку Чагин маячил где-то в квартире и в любой момент мог возникнуть у меня за спиной.
Я открыла файл с сырым текстом и сделала Троллю страшные глаза, намекая, чтобы он тоже стал читать со мной текст.
"Стой на шухере. Если он появится, дай мне знать, чтобы я успела стереть свои реплики".
– Понял, – сказал Чур заинтересованно и переместился к экрану.
Я стерла предыдущую реплику и написала:
"Верни деньги бандюкам. Он хочет запланировать операцию и накрыть всю банду. Обе банды, точнее"
– Ну, вернуть я, положим, могу, – задумался домовой и пошкрябал пальцем висок. – Но как мне с ними связываться и отдавать инструкции?
"Руководить операцией будешь отсюда". – Было видно, как ему понравилось слово "руководить". Он оживился, глазки азартно заблестели.
– А этого куда денем? Он же так рвется тебя охранять!
"Ничего, как-нибудь выставим. Но тебе придется с ним обсудить детали операции".
– И как ты себе это представляешь? Игровой чат? А если он будет следить за квартирой?
"Ты что-нибудь придумаешь".
Он напыжился и всячески старался не показать, как доволен отведенной ему ролью. Веселится, паразит.
"Ты только давай цирк не устраивай. Хитро продумал, как стырить деньги – вот давай напрягись и придумай, как их хитро вернуть, чтобы и меня не подставить, и бандюков накрыть одним махом. И чтобы не грохнули никого!"
Он напыжился еще больше и буркнул: "Обижаешь, начальник!"
Я хмыкнула, стерла всю лишнюю писанину и махнула ему рукой, словно отгоняя назойливую мошку. Он понял мою безмолвную команду "Сгинь!" и немедленно ее выполнил.
И вовремя, потому что я спиной почувствовала появление Алексея, который, как тогда, в кафе, склонился к моему плечу и буркнул в самое ухо:
– Прогуляемся?
Я повернула к нему удивленное лицо, но он улыбался как ни в чем не бывало своей голливудской улыбкой. Ладно, сделаем вид, что ничего подозрительного в его предложении нет. Я сохранила несчастный текст, в котором так и не сделала ни одной правки, встала и благосклонно улыбнулась ему в ответ.
– Почему бы и нет? Работа не волк.
Я вышагивала с этим красавчиком, который наконец-то оделся во что-то более теплое, чем кожаная куртка, что называется, "в облипочку". Сейчас на нем было короткое полупальто, модный шарфик. Свои торчащие в разные стороны светлые вихры он так ничем и не прикрыл. Ну и пускай себе уши морозит, мне-то что. Я фыркнула и отвернулась.
И хотя я превосходно чувствовала себя на морозе и не ежилась от ветра в своей горнолыжной куртке и спортивных же штанах, в своих верных нескользящих "говнодавах" и вязаной шапочке с помпоном, сама себе я казалась ярким попугайчиком рядом с… ну не знаю. Я покосилась на своего спутника, чтобы найти для него верное сравнение. На ум приходили всякие благородные хищники типа соколов, беркутов и орлов, хотя мне и хотелось обозвать его павлином.
Он заметил мой взгляд и усмехнулся. Потом взял меня за локоть, настойчиво вынул мою руку из кармана, снял с нее перчатку и зажал мою ледяную руку в своей теплой ладони.
– Думаешь, сбегу? – снова фыркнула я.
– Кто тебя знает, – усмехнулся он, выдохнув целое облако пара. – Вид у тебя такой…
– Какой? – агрессивно спросила я.
– Колючий. Фыркаешь идешь, как дикий котенок. Я тебя чем-то обидел? Расстроил?
– Нет, просто…
Он ждал, что я отвечу, а я пыталась понять, чем вызвано мое раздражение.
– Ты выгуливаешь меня, как собачку.
Он расхохотался и обнял меня за плечи, переложив при этом мою вынутую из кармана руку в другую ладонь.
– Так лучше? – Он даже подстроился под мои шаги, чтобы нам обоим было удобнее идти.
– Да! – с вызовом сказала я. – Лучше.
Он покровительственно потрепал меня за плечо, и я почему-то перестала злиться.