Где-то недалеко возле меня притворно охнул Тролль, и я за спиной Алексея молча показала ему кулак.
Утром в (извиняюсь) сортире я выслушала через дверь от донельзя тактичного домового последние новости. Оказывается, по его мнению, вернули меня только потому, что он, Тролль, вышел Закидонским в онлайн и вел с ними какие-то переговоры о моем освобождении. Я не успела расспросить об этом, потому что он огорошил меня сообщением, что, пока меня не было, в мою квартиру пытались вломиться. Тролль рассказал, как, глумясь, клинил мой новый замок и портил взломщикам отмычку за отмычкой. Выбивать ногами открывающуюся наружу дверь им было, мягко говоря, проблематично, тем более что с той стороны она стальная, с антивандальным покрытием. Снимать ее с петель всякими там болгарками посреди бела дня – тоже хлопотно. Стало быть, поковырялись и ушли.
Мне стало нехорошо.
Когда Алексей проснулся, я успела приготовить вполне приличный завтрак. И когда я, не подумав, выложила ему то, что услышала от домового, он застыл с занесенной вилкой и вперился в меня тем самым взглядом с прищуром, от которого еще в кафе мне хотелось сбежать или закутаться с головой во что-нибудь непрожигаемое.
Потом я подумала – какого черта? Совесть моя чиста! – и тоже уставилась ему в глаза. И постаралась не мигать. И не дышать.
– Ты что, перед зеркалом отрабатывал взгляд василиска? – Не выдержала я эти "гляделки" и "молчанку".
Он как будто слегка разморозился, шевельнулся, съел то, что было на вилке. Потом снова уставился на меня: брови грозно сведены к переносице, на сжатых губах – недобрая ухмылочка. Не хватает лампы в лицо и для контраста – хорошего полицейского. Вот только рожа битая не у меня, а у него.
– Как ты узнала о взломе? – Оказывается, после сна его голос приобретал этакую душевную хрипотцу.
– Э… Соседка сказала. Пока ты спал.
– Сколько их было? Описать сможет? В полицию звонила?
Чертов Тролль! Вечно я из-за него влипаю. Снова мне приходится врать и изворачиваться.
– Насчет описать – не знаю, она смотрела в глазок, там видимость… слегка ограничена. Насчет полиции тоже не знаю. Может, и звонила.
– Пойду поговорю с ней. Квартира напротив? – Вскочил из-за стола, не доев. Вот ведь жареный петух его в задницу клюнул! А меня Тролль за язык дернул!
Я молча кивнула. Попала так попала. Я осталась сидеть за столом, прикрыв глаза рукой и пытаясь расслышать голоса в подъезде. Дважды щелкнул замок на входной двери. Вернулся, значит. Быстро. Хорошо это или плохо?
Я стиснула зубы и приготовилась дальше врать и выкручиваться.
– В полицию не звонила, описать лица или узнать не сможет. Говорит, двое их было. Открыть не смогли, полчаса ковырялись и ушли ни с чем, – скороговоркой отрапортовал он мне, усаживаясь обратно за стол.
Я постаралась выдохнуть как можно незаметнее. Видимо, любопытная тетушка и впрямь подсматривала в глазок. Мне чертовски повезло, я попала в самую точку и даже почти не наврала Леше. Уф! Представляю себе, как соседка перепугалась, увидев эдакого супермена с подбитым глазом в моей задрипанной футболке. Ладно, не совсем моей. Интересно, он ей документы предъявил? И что теперь бабулька думает о моей подмоченной репутации?
– Странно, – задумчиво дожевывая свой завтрак, произнес капитан Чагин, – я смотрел – замок как замок… Новый, да, но самый обычный, китайский…
Краем глаза я то и дело замечала едва уловимое движение и мельтешение то тут, то там: домовой старался не попадаться мне на глаза.
Когда Алексей привел себя в порядок и умчался на свою таинственную сверхсекретную работу (ловить преступников, играя в компьютерные игрушки, ха-ха!), любопытство домового все-таки пересилило, и он выполз из своего небытия. Сначала молча пыхтел и вздыхал возле меня, пристраиваясь то в одном месте на моем рабочем столе, то в другом, пока я пыталась выполнить очередной заказ на корректуру. Потом он не выдержал моего упорного молчания и спросил в лоб:
– Ну что, было у вас? – Просто образец дипломатии и такта!
– Не твое собачье дело, – процедила я сквозь зубы, стараясь не отвлекаться от текста.
– Ну скажи-ии-и, не томи-и-и-и. Было? А? Ну я же не требую подробностей, только скажи! – канючил он, не переставая заглядывать мне в глаза.
– Что ж свечку-то не держал? – разозлилась я.
– Так ты ж меня в спальню не пускаешь, – ныл он.
– Сгинь, Тролль! Не зли меня!
– Злишься? Значит, не было! – неизвестно чему обрадовался домовой. – А то бы ты щас ходила довольная, как кошка!
– Много ты понимаешь в кошках, я смотрю!
– Ну че злая-то? Не было, значит будет, какие ваши годы.
– Ты чего пристал? – Я отодвинулась от компа, работать все равно невозможно. – Тебе-то какое дело, было – не было? Тебя ж это дело не интересует, ты говорил.
– Меня интересуют ваши взаимоотношения. Я хочу, чтобы у тебя была нормальная семья: муж, дети.
– Чтобы все скандалили и ругались тебе на радость? Вот фигушки! Умру одна, в окружении кошек!
– Фууу! А нормальную семью – слабо?
– Да нет, что я придумываю! Я умру молодая и красивая, в самом расцвете сил, от бандитской пули или замученная насмерть наркотиками и сыворотками правды! И весьма скоро! И никакую нормальную семью завести не успею!
– Вот завелась!
– Ну еще бы! Он еще с расспросами лезет! Меня похитили, пытали, травили, Чагина два раза по твоей милости чуть не угробили! А ему семью нормальную подавай! У тебя совесть вообще есть? Деньги бандюкам верни, а там поговорим о семье.
Он насупился и исчез откуда пришел.
Я сидела, подперев подбородок и злобно дрыгая ногой. Потом вспомнила, как ночью Алексей осторожно вытянулся на моей кровати, кряхтя и постанывая от боли, и моментально отключился, как только я накрыла его своим одеялом. И как я еще с полчаса с замирающим сердцем любовалась спящим мужчиной в свете отблесков оранжевых уличных фонарей, лежа рядом и опираясь на локоть. В темноте его синяков почти не было видно. Ужасно хотелось прикоснуться к его лицу или провести пальцем по его выгнутой брови, но я боялась его разбудить или потревожить. Поэтому только вздохнула, тихонько свернулась калачиком на краешке кровати и почти весь остаток ночи слушала его неглубокое мерное дыхание.
Я перестала злиться и бултыхать ногой и улыбнулась своим воспоминаниям. Тут же передо мной возник ухмыляющийся домовой:
– Ага, значит, все-таки было?
– У человека сломаны ребра. Он дышит-то с трудом, ему даже просто лежать больно. И он почти не спал два дня. А меня тошнит и ломает. Какой нафиг секс? Нам обоим, по-хорошему, в больничку надо. – Я объясняла ему это спокойным, ровным тоном, стараясь не злиться. И я увидела, что он перестал дурачиться и даже как-то погрустнел. – Ну? Теперь доволен?
Тролль снова быстренько испарился, и я принялась спокойно работать.
12
Вечером Алексей ввалился ко мне в квартиру как ни в чем не бывало. Причем даже дверь открыл сам – то ли ключом каким универсальным, то ли отмычкой, то ли успел снять слепок и сделать дубликат.
Я нисколько не удивилась его приходу и постаралась скрыть острое чувство радости.
Видок у него был тот еще: синяки во все лицо, отросшая рыжеватая щетина на впалых щеках (мне показалось, что у него даже ямочки появились), рыскающий голодный взгляд. Я как-то сразу поняла состояние всех теток, которые при виде таких мужчин бросаются к холодильнику и принимаются их кормить. Он всучил мне огромный кусок отварной говядины (где только взял – непонятно, не в магазине же?) и сразу метнулся к моему компу, пробурчав на ходу, что ему нужно кое-что проверить. Ох, эта таинственность!
Я сделала приглашающий жест в сторону своего рабочего стола и побрела на кухню с куском говядины, размышляя, что бы такое из него сотворить. Я, конечно, могла бы и сейчас наскрести что-нибудь в холодильнике, чтобы заморить червячка. Но уж больно хотелось найти этому кусищу достойное применение, а заодно блеснуть своими кулинарными талантами, чтобы проложить через его желудок путь… известно куда.
Когда я все-таки придумала (точнее, нашла в интернете) роскошное и легкое в приготовлении кубинское блюдо "Ропа вьеха" (о, счастье, у меня нашлось все для него, даже вино!), сверилась с рецептом и приступила к выполнению задуманного, объявился Тролль с таинственным видом.
Он уселся на столе прямо перед тарелкой, в которую я нащипывала говядину на тонюсенькие волокна, и минут пять ошалело созерцал лохматую мясную горку.
Потом вспомнил, зачем пришел, и наябедничал:
– Ты знаешь, чего он там творит?
Я равнодушно пожала плечами, продолжая мочалить говядину, и он возмутился:
– Он там весь твой комп шерстит!
– Ну и что, – флегматично отозвалась я, – имеет право. Он полицейский, я – подозреваемая в мошенничествах. Если он найдет деньги, которые ты украл, – посадит меня в тюрьму.
– Да не найдет он там ничего! – зашипел домовой.
– Тогда чего ты дергаешься? – зашипела я в ответ. – Мне вообще-то скрывать нечего.
– Он там всю твою переписку читает!
– Какую такую переписку?
– На сайтах знакомств!
– И что?! Это не моя переписка, это твоя переписка!
– С ума сошла? – продолжал шепотом надрываться Тролль, – он же об этом не знает!
– Да что там такого криминального-то?
Он картинно закатил глаза, залепил себе фейспалм и смылся, видимо, чтобы продолжать шпионить.
Когда я порезала лук и, рыдая и почти ничего не видя, приступила к болгарскому перчику, Тролль снова возник передо мной в опасной близости от огромного ножа, которым я орудовала, и я от неожиданности чуть не оттяпала себе палец.