– Не совсем, график есть, но и игра, конечно. Не могла же я сразу согласиться. Меня родители учили быть сдержаннее и не раскрываться сразу. Воспитывали в строгости, в итоге воспитали самостоятельную женщину, не подкупную на роскошь. Купить можно многое, но зачем? Это только машина, но тут был мой каприз.
– А опыт управления катером?
– У папы. Но у них головная боль выдать меня замуж.
– И что мешало?
– Я не хотела. Я и тебе ничего не говорила про себя. Многие клюют на престиж состояния родителей.
– Откуда ты знаешь, какой я?
– Ты другой. Я что могла, узнала. Ты не падкий на состояние, у тебя были возможности. Но не это главное, а то, что я чувствую тебя и верю. Это важнее. А как тебя моя скромность?
Я не успел ответить, в дверь позвонили.
– Это еще кто? – удивилась Ольга и пошла открывать.
Сидя в комнате, я услышал мужской и женский голоса, которые приветствовали Ольгу. Я понял, что это родители.
– Вы что вдруг приехали? А если бы меня не было дома?
– Мы заезжали в магазин, и папа купил твой любимый тортик. Вот и решили его завезти по пути на дачу, – слышал я голос матери, – мы не знали, что ты дома, но увидели машину и решили зайти.
– А вы не подумали, что я могу быть не одна? – веселым, игривым голосом задала вопрос Ольга.
– Извини, дочка, не подумали, – сказал отец, – вы то, с мамой видитесь, а я тебя редко вижу.
Наступила пауза и я понял, что пора выходить на сцену, мои ботинки они уже увидели. Я встал с кресла и вышел в холл.
– Здравствуйте, – поздоровался я с ними. Передо мной у двери стояли ее родители. Мужчине было лет под шестьдесят, седой, коротко стриженный, смуглый, среднего роста. Взгляд уверенный. Матери было за пятьдесят, и выглядела хорошо. Достаток не сказался на ее одежде, все было скромно, не напоказ, как порой бывает у состоятельных людей.
– Здравствуйте, – ответили они.
– Это, Саша, а это мои родители, Николай Иванович и Елена Сергеевна, представила нас Ольга.
Я кивнул головой: – Очень приятно, – и подошел. Отец протянул мне руку, и я ее пожал, почувствовав крепость. Он спокойно, изучающее, посмотрел на меня.
– Пошли, что стоять. Пришли не спросили, так давай уйдем, не будем мешать, – Елена Сергеевна потянула мужа за рукав, поворачиваясь к двери.
– Подождите, – остановила их Ольга.
Они остановились, развернулись к нам лицом, и вопросительно взглянули на дочь.
– Раз пришли, то я скажу вам. Я выхожу замуж за Сашу.
Если кто ходит в театр, и видел немые сцены, то это была как раз такая. Все замерли. Родители смотрели на дочь, переводя взгляд с нее на меня. Я был поражен не меньше чем они, но смотрел не на Ольгу, а на них. И лишь Ольга наслаждалась произведенным эффектом.
– Все. Информацию вы получили. Папа, торт все равно мне не нужен. Забери его на дачу, а мы к вечеру приедем, чтобы вы познакомились поближе, там и съедим.
Из нас всех только она могла говорить внятно. Но отец вдруг произнес:
– Наконец – то. Дождались. Тогда ждем и попробуйте не приехать, – и он шутливо погрозил пальцем, – Саша, приезжайте, возьмите этот вопрос на себя, – он повернулся и вышел, уводя за собой жену.
Когда дверь за ними закрылась, я обрел дар речи:
– И что это было?
– Предложение. А ты против?
– Даже при такой неожиданности нет. Сам себе удивляюсь. А ты как решилась?
– Не спрашивай. Не думай, что все очень планировала. Сама не понимаю, как решилась и начала. Ты нужен мне и упускать, тебя, я не собираюсь. Как понимаешь, разум здесь отдыхает.
– Головой в омут?
– Нет. С тобой в омут не хочу. Я не очень напористая? Может быть, слишком торопимся, мало зная друг друга?
– Совсем даже не очень. Можно быть давно знакомыми и ничего не решить. Я думаю, что мы боимся опоздать.
– Я еще подумала, а вдруг уведут?
– Не уведут, даже не надейся.
– Теперь надо с твоими родителями познакомиться. Обрадовать их.
– Они тоже обрадуются. Сегодня и поедем, – и, сделав паузу, спросил:
– А как же любовь? Мы про нее молчим.
– А разве ее нет? Ты ее разве не чувствуешь?
– Чувствую.
– И?
– Я тебя люблю.
– Я тебя люблю, – как эхо ответила мне Ольга, – но это еще не все.
Я понял, что она имеет ввиду: – Фактически ты меня уже женила, но будем соблюдать приличия. Выходи за меня замуж.
– Я согласна.
– Я только не могу понять для себя. Я обычно понимаю дальнейшие действия, но сейчас при таком повороте событий, когда все на одном дыхании меня мучает вопрос.
– Какой?
– Мы с тобой замкнули круг наших вопросов и ответов. В то, первое наше утро, ты спросила меня – и что теперь? Я не знал ответа. Я возвращаю тебе это вопрос, замкнув круг, из которого выходить не хочется.
– И что теперь?
Она пожала плечами и прижалась ко мне.
БЕЗ ВЕРЫ В БУДУЩЕЕ
Глава 1
Каждый воспринимает это мир по-своему. Кто-то радуется, кто-то грустит, кто-то живет в постоянном напряжении, а кто-то типа Аркадия, воспринимает его как данную кем-то реальность, в которой надо жить и не задумываться, что будет завтра, особенно, если это завтра достаточно предсказуемо.
Что будет завтра, Аркадий реально представлял и знал, что оно будет обыденным. Он сидел в баре со своими друзьями, пил коктейли, накачивая себя спиртным, чтобы хмель ударил в голову и развеселил, и может быть, тогда получится увидеть завтра в другом виде, чтобы удивиться. Но, то ли он мало пил, то ли хмель где-то заблудился в организме, ощущение праздника к нему не приходило.
Аркадий обвел взглядом зал. Музыка гремела из динамиков, подавая ритмы, в такт которым дергались тела танцующих, потому, как танцами это назвать было сложно. "Как зомби – отрешенные от всего. Им важно ни кто рядом, а как они танцуют, как воспринимают себя сами" – думал он, глядя на публику.
– Аркадий, ты о чем задумался? – вывел его из размышлений голос друга.
Аркадий повернулся: – Да вот сижу и думаю, что моя жизнь не имеет будущего.
– Жизнь без будущего? Твоя? Это ты к чему? Умирать собрался?
– Как много вопросов. Все иначе. Вот в детстве есть будущее. Ты его ждешь – своего завтра, и каждая мелочь доставляет радость. Ты живешь ожиданием надежды, ожиданием чуда, в которое по наивности веришь. Ты ждешь, что вот насупит такой-то день. А сейчас? Нет, как таковое будущее есть, если судить во временном понятии. А на самом деле? Оно как бы есть, и его как бы нет. Вот что завтра? В общем, известно, что будет, и послезавтра. Я даже людей по пути на работу встречаю одних и тех же, в одно и тоже время. Ты знаешь, что будешь делать. Получается, что у меня есть прошлое и настоящее. И это настоящее сейчас и завтра. Будущее есть, и его как бы нет. У меня два настоящих. И что важно, мне это нравиться и не хочу иначе. Я доволен. А в детстве все было: и прошлое, и настоящее, и будущее. Что у вас разве не так?
Друг Коля, которого все звали уважительно по отчеству – Иваныч, задумался, а потом высказался:
– А может быть ты и прав. Вот, что было в прошлом, помню, что в настоящем знаю и особо ничего не жду в будущем. Если я знаю, что будет завтра, значит, будущее для меня прогнозируемо.
– Эх, куда загнул. Философ ты, однако, – откликнулся третий сидящий за столиком друг Женька, – так вы до многого договоритесь. Если знать, что будет завтра, но ты его еще не пережил, значит его еще не было.
– Все мы философы, – ответил Иваныч, – но завтра все равно будет, иначе зачем жить. Здесь я согласен. Без ожидания завтра жить скучно. Вот сейчас сижу с вами, выпиваю, отдыхаю и знаю…
– Что по – утру, то есть в будущем будет болеть голова, – закончил за него Женька.
Иваныч согласно кивнул головой: – И это возможно, но все зависит от количества принятого внутрь.
– И это твое ожидание? Нашел, что ждать, – подключился Аркадий. Нет парни, не знаю как вы, но мне хорошо жить без будущего. Голова еще ясная и это мое второе настоящее, которое вы называете будущим мне нравиться. Мне доставляет удовольствие жить без этих ожиданий.
– И нервы в порядке? – спросил Иваныч.
– Это когда они есть, а когда нет, уже все равно.
– А если по коленке постучать не дернется?
– Висит зараза.
– Что висит?
– Нога висит. А ты что подумал?
– Вот о ноге я и не подумал.
Все дружно засмеялись.
– За то, чтобы нога дергалась, и что надо не висело, – предложил тост Женька.
Они выпили.
– Какие планы на остаток вечера? – спросил Иваныч.
Женька обвел взглядом зал: – Пойду, пройдусь, чтобы одному домой не возвращаться.
– Боишься?
– Чего?
– Не знаю. Хулиганов на улице или пустой квартиры. Везде мерещатся тени, призраки, и Иваныч поднял руки вверх, сделав страшное выражение лица.
– А что. Я вот в детстве, когда шел спать, старался оставить свет в комнате и если родители замечали, то заходили и выключали, заявив, что пора спать. А мне было банально страшно заходить в темную комнату. Мне казалось, что в каждом углу меня кто-то поджидает и с не добрыми намерениями. Я сразу залезал под одеяло и накрывался с головой, закрыв глаза. Руки прятал под одеяло, чтобы никто до них не дотронулся.
– Экий, ты трусишка, – поддел его Иваныч.
– Да ладно. Многие в детстве такие. Только родители об этом забывают. Что вот лежишь, руки поверх одеяла и все ждешь, что вот кто-то холодный, липкий дотронется. Страшно.
– А сейчас?
– А сейчас страшно другое. Спать есть с кем, просыпаться не с кем.