По мнению Ольги Борисовны, главному врачу работалось хорошо, да и Виктории Васильевне не хуже. Как говорится, дай бог каждому так работать! Главный с народом, с низами не работает, строит своих заместителей да заведующих отделениями и с них же спрашивает. Вернее, сам он в нюансы руководства не вдается, строит и спрашивает за него Виктория Васильевна. Заведующие отделениями и заместители главного врача - люди вменяемые, дорожащие своим положением. Разговаривать с ними приятно - на все распоряжения они отвечают "будет сделано". И делают. А попробуй-ка мотивировать рядовых врачей и медсестер. Восемьдесят процентов этой публики совершенно не дорожит рабочим местом (это применительно к приемному отделению, в "хлебной" урологии ситуация, может, и лучше, но вряд ли намного), легко увольняются, так же легко устраиваются в другие больницы. Один пьет. Другой вечно опаздывает. Третий работает спустя рукава. Профессионализм четвертого оставляет желать лучшего, да как оставляет… Пятый - не от мира сего, как Боткин. И так далее… А ты, Борисовна, крутись-вертись, потому как заведующая, с тебя весь спрос, делай так, чтобы и верхи, и низы были бы довольны. Легко сказать - трудно сделать. Вдобавок приходится иметь дело с пациентами, а это отдельная песня и очень тягомотная. Каждый день к заведующей приемным отделением являются с претензиями граждане. Кому-то отказали в госпитализации, кого-то (из плановых) развернули, потому что на направлении, выданном поликлиникой, не было печати, кому-то нагрубили. Сотрудники заварят кашу, а ты сиди и расхлебывай, да так, чтобы все остались довольны и никто бы не пошел жаловаться выше. Ох, нелегкая это работа. Бегемота из болота тащить куда легче. К тому же у главного врача и заместителя по медицинской части совершенно иной денежный интерес, не идущий ни в какое сравнение с тем, что можно заработать, заведуя приемным отделением. Как "справа", так и "слева".
- Это же какая ответственность! - восхищался Боткин. - Это сколько забот…
- Пить хочется, - сказала Ольга Борисовна, увидев вывеску супермаркета, и, не дожидаясь ответа, вошла в магазин.
По залу, к явному неудовольствию краснолицего вислоусого охранника, рассредоточилась группа школьников лет десяти-двенадцати. Школьниками руководила, точнее - пыталась руководить, бледнолицая рыхлая женщина средних лет в сбившейся набок вязаной шапочке.
- Эй, вы там, потише! - надрывалась она. - Колупаев, перестань толкаться! Двигаемся, двигаемся, не пялимся на сигареты! А ну-ка положите бутылки обратно! Вам их здесь все равно не продадут! Колупаев, уймись, кому я сказала! Девочки, быстро прекратили паясничать! Ко-лу-па-ев, последнее предупреждение!
Ольга Борисовна, не выбирая, схватила со стеллажа у кассы бутылочку воды (без разницы - газированная, не газированная, лишь бы не из холодильника, потому что холодную воду на улице в ноябре пить некомфортно), расплатилась и вышла. Боткин на минуту задержался в магазине и вышел с пакетом в правой руке.
- Вот, - потряс он пакетом, - арахис купил, курагу и пряников.
- Зачем? - удивилась Ольга Борисовна.
- Погрызем на ходу, - как ни в чем не бывало ответил кавалер.
- Я на ходу не грызу, - разочаровала Ольга Борисовна. - Тем более такие калорийные продукты.
- Вот как… - расстроился Боткин, зачем-то заглядывая в пакет. - А я-то думал… А что же мне с этим делать?
- Угости детей! - Ольга Борисовна кивнула на выходивших из магазина школьников.
- Точно! - обрадовался Боткин.
Дети не заставили себя упрашивать - устроили веселую возню возле пакета с отпихиваниями и толкотней, недружно поблагодарили и ушли в сторону метро. Боткин выкинул опустевший пакет в урну.
- Хочешь? - Ольга Борисовна протянула ему ополовиненную бутылку с водой.
- Спасибо, не хочется, - вежливо отказался Боткин. - Я бы чаю выпил, с мятой, или кофе.
- Любишь кофе? - Ольга Борисовна была фанаткой кофе.
- Да, только не растворимый, а молотый. Крепкий и сахару чуть-чуть, один кусочек. Иногда, побаловаться.
"Хоть что-то общее нашлось, - подумала Ольга Борисовна. - А все-таки он прикольный. Кофейком балуется, а большинство мужиков в его годы - водкой". По мнению Ольги Борисовны, лучше было баловаться кофейком. Меньше проблем как для себя, так и для окружающих.
"Побаловаться" Боткин произносил радостно-доверчиво, как ребенок. Ольга Борисовна поймала себя на мысли о том, что прогулка в обществе Боткина ей, в общем-то, нравится. Нормальная такая прогулка. Кавалера, правда, иногда заносит, вон как недавно с историей про бутылку, но лучше слушать какую-нибудь путаную историю, чем безудержное бахвальство на тему "какойякрутойэтожепростопредставитьневозможно". Хвастунов Ольга Борисовна не любила - толку от них никакого, одно сотрясение воздуха.
А Боткин в целом ничего, то есть вполне. Такими, наверное, были мужчины в девятнадцатом веке, которые не форсировали события, боясь обидеть своих избранниц, а терпеливо ждали, пока женщина не подаст им знак, не выразит каким-то образом свое согласие или благоволение. Они были способны ждать годами… Или это чисто литературное преувеличение? Годы - это очень долго, так и вся жизнь пройдет. Но все же они отличались от современных мужчин, которые на первом свидании уже тащат женщину в койку. Постепенно исчезает даже неуклюжая маскировка типа: "Пойдем ко мне, послушаем музыку". Теперь говорят откровенно: "Я хочу тебя, пошли, займемся любовью, презервативы у меня есть". Вот и вся романтика. Ольга Борисовна не была ханжой, не страдала избыточной романтичностью, ничего не имела против секса на первом свидании (если мужчина понравился, то почему бы и нет?), но реагировала крайне негативно, если чувствовала или понимала, что кавалеру нужно "только это". Тогда она не просто обламывала отказом, но и старалась высмеять побольнее. Получалось очень действенно и эффективно, правда, некоторые обижались чуть ли не на всю оставшуюся жизнь. Так, например, доцент Паряев с кафедры госпитальной хирургии уже четвертый год в упор не замечал Ольгу Борисовну, а когда пару раз возникали какие-то рабочие вопросы, решал их с привлечением третьих лиц. Сам виноват, сам напросился, пригласил в какой-то второразрядный кабак, вроде как декларировал если не серьезные намерения, то какой-то человеческий интерес, а сразу после возжелал в машине орального секса. Причем намекал очень прозрачно - тормознул в укромном месте и расстегнул ширинку. Ольга Борисовна покосилась на торчащее паряевское достоинство и сказала: "Ты бы, Олежек, пришил себе что-нибудь повнушительнее вместо этого стручка, хирург как-никак".
В таверне, оказавшейся довольно милым подвальчиком с хорошей вентиляцией и совсем не центровыми ценами, Ольге Борисовне почти понравилось. Немного подкачала официантка - тормозила по ходу, а в конце перепутала и вместо двойного эспрессо принесла Ольге Борисовне капучино, но впечатления от вечера ей испортить не удалось. Боткин оказался на высоте - ел интеллигентно, ножом и вилкой (привет Карлсону!), полотняную салфетку с колен ко рту не тягал, обходился бумажными, показательных раскопок зубочисткой не устраивал. Многие почему-то думают, что если уж зубочистки стоят на столе, то пользоваться ими можно в открытую, как вилкой. Взял в руку, раскрыл рот и давай шуруй.
За едой большей частью разговаривали на гастрономические темы. Очень гармонично - за едой о еде. Сначала Боткин рассказывал о том, как готовят уху в Мышкине и какие в этом деле могут быть варианты. Рассказывал вкусно, интересно, с отступлениями на рыбные темы. Оказалось, что он довольно-таки сведущ в кулинарии, может не только супы варить, но и плов приготовить и пироги-расстегаи печь. Надо же, какой хозяйственный.
С ухи разговор перескочил на город Мышкин и его окрестности, так что к концу вечера Ольга Борисовна чувствовала себя только что вернувшейся оттуда. Слегка разомлев от еды и красного вина, Ольга Борисовна слушала Боткина и попутно прикидывала в уме возможность, то есть целесообразность, продолжения общения и развития отношений. Она любила делать это на первом свидании - наблюдала, оценивала и делала выводы. Товар лицом - и дело с концом.
По обыкновению, начала с минусов.
Первое - не боец, то есть не карьерист, не стяжатель и совершенно без амбиций. Человек, довольный своим местом в жизни, никогда никуда не продвинется, поскольку у него нет к этому стимулов. Однако стимулы можно, того… привить. Раскрыть новые горизонты, убедить, раззадорить. Не факт, что все получится, фактор личности это фактор личности, но попробовать можно. Если, конечно, нужно.
Второе - простоват, то есть провинциален. Но это проходит со временем, и не таких пентюхов Москва обтесывала.
Третье - идеалист. Это не лечится, но в конце концов людей без недостатков не бывает. С идеализмом можно смириться, если тебе его никто не навязывает.
А вот дальше пошли плюсы.
Первый - не боец, а значит, не лидер, то есть главенство оспаривать не станет. В отношениях с мужчинами Ольга Борисовна всегда стремилась доминировать, властвовать, образно говоря - играть первую скрипку. Не исключено, что именно поэтому эти отношения вечно не складывались, а если и складывались поначалу, то очень скоро заканчивались ничем. Возможности подчиниться, уступить, руководствоваться хоть в чем-то чужим мнением, пусть это даже и мнение близкого человека, Ольга Борисовна не допускала. Прозвище "Я сама" как приклеилось к ней еще в детском садике, так и сохранилось до одиннадцатого класса.
Второе - видно, что порядочный человек, из тех, к кому в бане можно спиной поворачиваться. Крайне ценное качество в наше шебутное время. Пусть звезд с неба не хватает, но и подвести не подведет. Во всяком случае, складывалось такое мнение.