* * *
Через некоторое время мне удается овладеть собой. Вино помогает успокоиться, мед освежает. Женщина говорит мало, в основном то, что следует ожидать.
– Покушай фруктов, – предлагает она мне и ставит на стол фрукты необычного цвета и формы. Ее белые безжизненные пальцы, сжимающие край подноса, похожи на личинки. – Их привозят сюда со всего света.
– Спасибо, – бормочу в ответ. Смотреть ей в лицо мне не под силу, но по крайней мере желудок уже не бунтует.
– Какие новости ты принес из дома? – спрашивает Хам.
С трудом заставляю себя перейти к делу.
– Хам, нам надо вернуться домой. Немедленно.
– Да ну? Почему?
– Потому что… потому что надо, и все.
Я пытаюсь вспомнить наставления отца. Он вроде дал несколько советов.
– Он так хочет, – соскакивает с языка, – он при смерти.
– Врешь, – говорит Хам.
– Откуда ты знаешь? – вскидываюсь я.
– Забыл? Ты же сам мне сказал. – Брат улыбается, демонстрируя квадратные желтые зубы, и начинает чистить один из фруктов. – Я прямо спросил, не случилось ли чего, и ты ответил "нет". Тогда ты сказал правду. Не понимаю, почему хочешь обмануть меня сейчас.
Я вздыхаю.
– Ну, – продолжает Хам. – Может, все-таки расскажешь, что происходит на самом деле?
Я снова вздыхаю. Хаму никогда нельзя было отказать в уме.
* * *
После моих долгих объяснений Хам заявляет:
– Мы все равно собирались поехать домой. Просто отправимся в путь на несколько месяцев раньше.
– И останемся на несколько месяцев дольше, – тихо добавляет Илия и криво улыбается. Становятся видны ее зубы. Они острые и выдаются вперед.
– Если действительно случится потоп, – пожимает плечами Хам.
– А какие есть основания в этом сомневаться? – спрашиваю я.
* * *
Когда Хам принимает решение, он действует быстро. Ночь я провожу в доме, хотя, отрицать не буду, почти не сплю, ведь рядом она. На следующее утро Хам идет на работу – сказать, что уезжает. День проходит в покупках: приобретаем еду и мула для Илии и Хама. Хам останавливает выбор на сером одноухом муле. Он что, совсем ничего не понимает? Да и парень, что продает мула, шепелявит. К счастью, я успеваю вмешаться, и мы покупаем темно-серого мула с налитыми кровью глазами. "Лучше перестраховаться, чтобы потом не пожалеть", – говорю я.
* * *
У них есть осел. Он потащит мешки, которые в основном набиты инструментами Хама. Брат мне их показывает с несколько чрезмерной, на мой взгляд, гордостью. У них резные ручки и металлические лезвия. Таких инструментов я никогда не видел.
– Здорово. – Я пробую пальцем лезвие то ли тесла, то ли топора, то ли шила – не помню, как называется инструмент, который держу в руках.
– Осторожно, – предупреждает меня Хам. – Это обошлось мне в годичное жалованье.
Он кладет на спину осла катушку проволоки рыжего металла.
– Будем делать гвозди. Научим Яфета. А ты поможешь мне шкурить бревна.
Дома все инструменты из камня или дерева. Горшок матери и нож отца для оскопления скота – исключение.
– Где ты достаешь такие штуки?
– Преимущества жизни в портовой деревне, – ухмыляется Хам. Он подмигивает жене, наводящей на меня ужас, и добавляет: – Из-за моря привозят разные диковинки.
* * *
Выезжаем на закате. Летучие мыши уже покинули свои убежища, но первая звезда пока не взошла. Мы направляемся на восток по той же дороге, которой я ехал двумя днями ранее. За нашими спинами остается море. Рокот волн сменяется шепотом, а потом и вовсе наступает тишина.
Илия сидит за спиной Хама, обхватив его руками за пояс и опустив голову ему на плечо. Я все еще не смею смотреть на нее.
– На твоего отца часто находит такая блажь? – сонно спрашивает она.
Во мне все сжимается, но Хам лишь фыркает:
– Ты слышал, Сим?
– Слышал.
– У нашего отца, – объясняет он своей так называемой жене, – и впрямь особые отношения с Яхве. По-моему, в основном отец рассказывает Богу, что он сделал не так. Иногда Господь ему отвечает.
Илия улыбается.
– Он принимает это близко к сердцу, – продолжает Хам, – точно так же, как Сим.
Я молчу. Совсем стемнело, и я сосредотачиваюсь на дороге и знаках.
– Правда, Сим?
– Правда.
– Так что разговоры о блажи, солнышко, лучше держать при себе, – обращается Хам к Илии. – Лучше называть это видениями – звучит более уважительно.
– Ясно, – говорит Илия.
– Да, и еще, – добавляет Хам. – Они его время от времени посещают. Сейчас – нет, но, думаю, в молодости они шли одно за другим. Поэтому он и покинул отчий дом и забрался в это пекло на краю пустыни.
– Следи за языком, Хам, – вставляю я замечание. Может, он и умный, но слушать такое об отце я не намерен.
* * *
Луна заливает светом дорогу, кустарник и холмистую равнину. Мы едем в молчании. Мул Хама маячит серебристым пятном. Борода и волосы брата сливаются с темнотой, отчего он кажется безголовым. А она…
Волосы Илии блестят в ночи, словно своим сиянием хотят посоперничать со звездами. Словно бросают вызов Самому Богу.
Глава пятая
Ной
И сделал Ной все: как повелел ему Бог, так он и сделал.
Бытие 6:22
Ной возвращается домой. С собой он приводит шесть упряжек волов, которые тащат тридцать связок леса. Смолу обещали доставить позже. На обратный путь ушло двенадцать дней, он шел по ночам. И Ной, и животные измотаны до предела. Завидев холмы, мул как подкошенный падает на землю. Ной сильно зашибся, он лежит и не встает. На земле оказывается половина волов.
– Господи, я исполнял волю Твою, – пытается выговорить Ной. Но слова вместе с пылью застревают у него в горле.
Он просыпается во тьме спальни, чувствует затхлый запах. Из соседней комнаты доносится гул голосов. Рядом с ним кто-то с шумом возится. Ной вытягивает шею и видит, как его младший сын Яфет сливается в объятиях со своей женой Мирн. Ной хрипит.
– Яхве! – выдыхает Яфет. Его лицо искажает судорога. В изнеможении он опускается подле жены.
Мирн приводит себя в порядок, одергивает на коленях сорочку.
– Яфет, он проснулся.
– Мм-м?
Ной снова хрипит. Круглолицая Мирн, стройная, как оливковое дерево, смущенно улыбается и убирает волосы за уши.
– Я позову остальных.
Она убегает, Ной слышит, как ее ноги касаются земляного пола.
– Яфет, – с трудом произносит Ной.
– Мм-м?
– Яфет!
Юноша открывает глаза и поднимается на локтях.
– Ой, па, привет.
К Ною быстро возвращается голос:
– У нас есть дело. У тебя еще будет время познать свою жену. Сейчас нам надо потрудиться. Понимаешь?
– Да, пап, – улыбается Яфет. – Как скажешь.
Все семейство входит в спальню и окружает Ноя. Сумрак спальни наполняется заботой. Сим и Бера, Яфет и Мирн. Жена Ноя, протягивающая ему чашку с водой. Хам, которого он не видел четыре года. И этот призрак. Привидение.
– Хам, – удается произнести Ною. Он делает глоток воды. Это приносит облегчение.
Хам склоняет голову:
– Отче, моя жена. Илия, мой отец.
Ной окидывает девушку изучающим взглядом и пьет. Высокая. Выше их всех. Похожа на иву. Бесцветная. Кожа, что у рыбы – белая как мел, под ней видны переплетения красных и синих вен, как жилки у листочка. Волосы серебром ниспадают на спину, словно ручей, текущий по хрусталю. Глаза светло-серые, ресниц почти не разглядеть. Ной замечает, что Сим держится от нее подальше, глядит то на нее, то на Ноя, ожидая его реакции. Ладно, Сим.
– Мир тебе, дочь, – говорит Ной.
– И тебе, – кивает она. – Благодарю.
– Я полагаю, ты из северных племен?
– Я с далекого севера, – отвечает она, – где снега столько же, сколько здесь песка.
Ной решает не спрашивать, что такое снег. Видимо, название какого-то растения.
– Значит, мой сын взял тебя в жены?
– Да, отче.
– Он хороший муж?
Она легко улыбается, обнажая изящные резцы и клыки, острые, как у лисицы:
– Я не жалуюсь.
– Хорошо. – Ной тоже одаряет ее улыбкой, и в комнате становится легче дышать. Напряженным остается только Сим. – Если вдруг захочешь пожаловаться, обращайся.
– Я запомню.
Хам прочищает горло:
– Отче, когда у тебя будет возможность, прошу, объясни Симу, что моя жена не явилась из преисподней и не собирается поглощать наши бессмертные души.
Яфет хохочет, Сим краснеет, а жена Ноя цокает языком.
– Я никогда не говорил… – начинает Сим.
– Ты бы его слышал, – не унимается Хам, – спрашивает: "Брат, ты знаешь, кто она?", "Ты знаешь, кто породил ее?" – "Как не знать, – отвечаю, – отец ее породил, торговец с севера, погибший в кораблекрушении под Киттимом".
Яфет, смеясь, тыкается головой в живот Мирн.
– В свою защиту хочу сказать, – затягивает Сим, – что мне были явлены все знаки. К тому же ты должен признать, отец, она не похожа ни на одного человека из тех, кого мы видели раньше.
– Поэтому она мне и нравится. – Хам подмигивает Илии, а она подмигивает ему.
Ной поднимает руки:
– Довольно. Илия, прости моего суеверного сына. Он не желает тебе зла.
Она склоняет голову и мягко улыбается:
– Он мне его и не делал.
– Теперь все в сборе, – продолжает Ной. – У нас много работы: построить корабль, собрать животных. Предлагаю распределить обязанности и взяться за дело.
– Тебе же нехорошо, – ворчит жена, кладя ему руку на лоб.