- Ну ладно, сделаю тебе укол. Давай деньги! - Он незаметно, чтобы не увидели полицейские, протянул руку к ее сумочке.
"Сейчас он выхватит сумку с деньгами и убежит!" - мелькнуло у Татьяны Николаевны, и она придумала:
- Знаешь, мне стало легче! А ты не мог бы показать мне Капитолий? И египетских львов?
- Капитолий? А ты не умрешь по дороге? Знаешь, мне неприятности с полицией ни к чему!
- Не умру! - Татьяна Николаевна с грустной улыбкой вздохнула. А в глазах маленького человека уже зажглись фонарики энтузиазма, такие бывают у сумасшедших и исследователей. Очевидно, ее собеседник был и тем и другим одновременно.
- Ты действительно хочешь посмотреть египетских львов? - горячо прошептал он ей в самое ухо.
Татьяна Николаевна замялась. В конце концов, что ей было терять? Деньги? Они были ей нужны только для того, чтобы уйти из жизни. У нее еще оставалось в запасе несколько дней. Прекрасное время в Вечном городе.
- Будь что будет! Поехали! Транспортные расходы я беру на себя! - решила она и сама взяла нищего за руку. - Показывай!
- Белла русси! Прекрасная русская! - проговорил ее странный собеседник, и они пошли прочь от полицейских, хотя те внимательно посмотрели им вслед. Навстречу Татьяне Николаевне попались туристы из ее собственной группы. Они возвращались с прогулки нестройной толпой, сильно навеселе и старательно орали "Катюшу". Увидев ее с Августом, они поспешно расступились.
"Плевать!" - решила Татьяна Николаевна.
Когда группа миновала, она на миг задержалась. Теперь на ночной площади оказалось довольно много людей: подвыпившие соотечественники, оглядывающиеся на нее, двое полицейских, она сама с Цезарем Августом, а над всем этим равнодушный и прекрасный Христос. "Вернусь ли я сюда? Какая разница?" - подумала она.
Нищий посмотрел на старинные часы, болтающиеся у него на поясе на цепочке.
- Через пять минут уйдет нужный нам автобус! - Он взял ее под руку, и быстрым шагом они поспешили снова под сень глициний на площадь Термини.
Глава 4
Поездка в Помпеи
Путешествие наше двигалось своим чередом.
- Лара, а что же ваш муж-итальянец? Где он? - спросила я нашего гида, когда мы познакомились с ней поближе.
- Муж умер, причем скоропостижно. В машине, - просто ответила Лара. - Мы ехали в Равенну по каким-то его делам, и он прямо на дороге потерял сознание. Не помню, как я сумела затормозить. - На лице Лары отразилась печаль, но вместе с тем было видно, что к этому несчастью она, во всяком случае теперь, относится философски.
Я выразила сочувствие. Мне неудобно было расспрашивать дальше, но Лара стала продолжать сама:
- Сказки всегда быстро кончаются. Моя длилась ровно два года. - Она задумалась, будто хотела добавить что-то еще, но не стала и после паузы продолжила: - После смерти мужа откуда-то выплыл его сын от первого брака, про которого я мало что знала, и сумел отсудить у меня дом. По-итальянски любой более-менее приличный дом, окруженный садом, называется "вилла". Но наш дом был действительно очень хорош. Муж купил его уже после развода с первой женой, но парень вцепился в него и сумел выиграть процесс. Все родственники были на его стороне. Но мне все-таки по закону выплатили компенсацию. На эти деньги я сумела выучить дочь. В Россию она возвращаться не хотела. Теперь живет в Милане, замужем за итальянцем. Детей у нее нет. Говорит, что надо сначала заработать себе на пенсию, а уже потом детей заводить. Наверное, она права, хотя ей уже тридцать. А я работаю. Время идет быстро - десять дней в Риме, девять в Венеции… Туда-обратно - вот и новая группа приехала. Не успеваешь соскучиться.
- А что же в Россию… Не хочется вернуться?
- Никто не зовет, - усмехнулась Лара и выпустила в небо белый хвостик сигаретного дыма.
Этот разговор состоялся, когда мы сидели в открытом придорожном кафе, под навесом, среди винограда и акаций, и любезная хозяйка подавала нам чай. Мне, по моей русской привычке, горячий с лимоном в отдельном заварочном чайнике, а Ларе по-итальянски - персиковый, холодный, в пластмассовой бутылке. Лара везла меня на своей маленькой машинке в Помпеи. У нее был голубой, не новый "фиат"; туда вполне кроме нас могли поместиться еще двое. Когда Лара предложила туристам в свободный день совершить экскурсию, не запланированную по программе (это тоже входило в ее маленький бизнес), многие сначала согласились, но, когда узнали, что машину поведет сама Лара, раздумали.
- Почему? - спросила я двух девушек, сидевших за завтраком неподалеку от меня. Соседкой их была та самая дама, что завязала тесное знакомство с темнокожим, и это тоже являлось поводом для обсуждения любопытными.
- Да ну эту Лару в баню! И так надоела! - ответили девчушки.
- Но почему бы не съездить с ней в Помпеи? Когда еще представится такая возможность?
- Лучше целый день проваляться в гостинице, чем слушать ее трескучий голос! - хором заявили они.
Я не могла с ними согласиться. Голос у Лары действительно был с хрипотцой, но эта хрипотца не была вульгарна. Довольно резкие интонации всезнайки Лизы или приказывающие нотки жены толстяка были куда противнее. А Лара даже курила элегантно, так что любо-дорого было посмотреть: она держала свой красивый зелено-голубой мундштук с видом королевы, добровольно удалившейся в изгнание. И пусть у этой королевы была старая морщинистая рука, и пусть она часто кашляла и была вынуждена работать, а не пребывала в вычурном королевском дворце, все понимали или на худой конец чувствовали, что за этой внешностью и манерами скрывается не пустышка, желающая пустить пыль в глаза, а женщина с твердым характером, не всем приходящимся по нраву.
Итак, мы поехали в Помпеи с Ларой вдвоем. Она показала мне Везувий, особенно подчеркнув, что и сейчас у его подножия живет и множится целый город, поэтому квартиры постоянно растут в цене - жить в непрекращающейся опасности становится модным. Лара всегда обращала внимание на бытовые, материальные мелочи. Во всяком случае, я не раз замечала, что события давно прошедшего времени ее не очень интересуют, но это, возможно, и делало Лару такой современной. Она бесконечно могла обсуждать особенности моды или бытовой техники и весьма мало уделяла внимания очередности императорских династий Древнего Рима и истории зарождения христианства, что интересовало меня в первую очередь. Когда однажды я поделилась с ней своим открытием, что, по-моему, неправда, будто в Помпеях во время извержения погиб тесть Юлия Цезаря, отец его третьей жены, как об этом написано в одном из источников, потому что тогда почтенному римлянину должно было быть никак не меньше ста тридцати лет, Лара никак не отреагировала на мои слова. И я поняла, что она просто забыла, в какие годы жил Юлий Цезарь и когда произошла катастрофа. Ум у Лары был конкретный, приспособленный к сегодняшнему дню. Сослагательное наклонение в ее речи напрочь отсутствовало. Однако мне все равно было с ней интересно. Она была в Помпеях с туристами десятки раз, и, даже если ей было скучно рассказывать одно и то же, она никогда не подавала виду, хотя о некоторых вещах говорила более заинтересованно, а о чем-то - по обязанности. Так, когда она водила меня по главной городской дороге и я затаив дыхание смотрела на выбоины в земле, оставленные колесами около двух тысяч лет назад, и разглядывала камни, по которым древние помпеянки переступали через лужи, задрав складки своих длинных разноцветных туник, Лара едва сдерживала зевоту. Когда же я обратила внимание на таблички на стенах домов с нумерацией древних кварталов и изображениями рыбаков и ремесленников, Лара хитро улыбнулась мне и подвела к противоположной стене, на ней я увидела почти не стилизованное изображение фаллоса в натуральную величину.
Я удивилась. Мы пошли дальше, и таблички с фаллосом попадались на стенах и на плитах мостовой все чаще.
- В древних Помпеях этот символ пользовался особенной популярностью, - объяснила мне Лара. - Считалось, что он символизирует удачу, мощь и богатство. По другим источникам, фаллосы просто указывали дорогу к лупинарию, то есть древнему публичному дому.
- Создается впечатление, что все пути в Помпеях вели именно туда, - усмехнулась я.
- Ты не так уж не права. В Помпеи для определенных целей приезжали даже знатные господа из Рима, а уж про моряков всех национальностей и говорить нечего! В публичных домах крутились деньги не меньшие, чем на огромном рынке рабов.
Я убедилась, что и сейчас древний раскопанный лупинарий пользуется большим успехом. На тесной улице у входа в него, на солнцепеке, стояла длинная очередь туристов из разных стран. Встали и мы.
- Чем же именно помпеянки так привлекали мужчин? - недоумевала я.
- Очевидно, у них были свои секреты, - загадочно отвечала Лара. - И главное - маленький рост! Смотри, какие коротенькие каменные кровати! Современному человеку на них можно только сидеть, но не лежать!
- Может, это из-за экономии места? Тут и комнатки-то такие, что не развернешься! - отвечала я, вглядываясь в почти стершиеся эротического содержания фрески на стенах.
- Маленькие женщины всегда кажутся более сексапильными, чем, высокие, - горделиво озвучивала Лара свои наблюдения. Ее рост был всего около ста пятидесяти с небольшим. По сравнению с ней я казалась Родосским Колоссом - когда-то меня даже приглашали в модели. Как меняется, черт возьми, мода на женскую красоту!
- Рост помпеянок был в среднем сто тридцать. Просто Дюймовочки! - восхищалась Лара. Ее действительно привлекали бытовые стороны жизни, а не какие-то дурацкие писания историков о земледелии и ремеслах, использовании труда рабов и свободных поселенцев и о том, что лучше для государства - иметь одного бога или сразу нескольких.