Екатерина Великина, писатель, журналист и автор одного из самых известных блогов (katechkina.livejournal.com), представляет новую книгу - как всегда интересную, полную юмора, заражающую позитивным взглядом на жизнь.
Содержание:
Про маму 1
Про страшные книжки 1
Про вещизм 2
Про былые любови 3
Валентайн 3
Про Ф. Храмовая книга 4
Про котов 5
Про кризис среднего возраста 6
Про свинью 7
Про водителя и про ключ 9
Про меня и маму. Отпуск 11
Про уик-энд с младенцами. День победы 11
Про ниночку 14
Про мудрость 15
Про сокровенное 15
Про летнюю депрессию 16
Про отпуск и про рассказ 17
Про то, как я убила дядюшку 18
Про будни 21
Про карму 22
Про близких 23
Про день рождения Фасолия 24
Про несовершенство мира. Кратенько 25
Про трудоголиков 25
Про бывших девушек 26
Про героев и зайцев. Новогоднее 27
Про компьютерные игры 28
Про планирование 29
Про Новый год 30
Про Ф. Вечерние бдения 31
Про страшное 33
Про подарки и романтику 35
Про торговлю и редиску 36
Про весну 38
Екатерина Великина
Книга для ПРОчтения
Про маму
Сколько я себя помню, у меня всегда были хорошие отношения с родителями. Особенно с мамой. Нет, отеческой крови я хлебнула, как положено, и даже поболее, чем некоторые, но все-таки устаканилось. Лет так эдак с семнадцати проблема поколений начала рассасываться, и к двадцати у нас наросла та самая "дружба вне времени", к которой вроде как следует стремиться. Живем довольно старомодно: это когда все всем все должны "просто-потому-что-вот-так-склалось". Так, скажем, она двадцать четыре часа в сутки готова принять киндер-сюрприз в лице младенца Ф. (с кислой миной, само собой, но готова), в то время как я готова отоваривать ее сумочками, возить на дачу и обратно и выслушивать монологи про мигрень (заметьте, без кислой мины, потому что я же не хочу лишиться вечера без киндерсюрприза). Короче говоря, жить бы и радоваться, а меж тем радости довольно редки.
Отчего?
Все очень просто: с одной стороны, родитель-друг прекрасен тем, что он хорошо тебя знает. Но с другой стороны, через это знание некоторые представители старшего поколения напрочь лишаются всякой светскости. И вот скажите мне, что может быть гаже друга, который говорит все "так, как есть"?
Мне, например, вообще кажется, что "страшная правда" - это некий рудимент в отношениях. Достигнув определенного возраста, человек и сам прекрасно знает имена своих тараканов, и ему не требуется списочка "Вася-Маша-Дуня". Нет, безусловно, бывают такие периоды, когда ты "заблудился и не видишь истины". Но ведь эти блуждания не так и часты, а меж тем сколько вокруг любителей поднять Вию веки…
О чем это я?
О святом.
О сапогах то есть.
Третьего дня оскоромилась. Поехали одевать супружника, "потому что оно все несчастное и ничего-то у него нет", а там - они. Ну, все вы знаете, как это происходит: оно по-прежнему несчастное, только теперь еще и бедное, а я вот это вот… при них я теперь, короче говоря. "Зачем я при них?" - это второй вопрос, и тому, кто даст на него ответ, наверняка светит Нобелевская, но это к делу не относится, чтобы сдохли все те, кто придумал сейлы.
Все на самом деле обычно: я купила те "казаки", которые должна была купить год назад.
Да, мой разум сказал мне, что год назад ты, дура долбаная, купила ДРУГИЕ "казаки".
Да, мой разум сказал мне, что в этих, дура долбаная, через два месяца никто ходить не будет (их поэтому и распродают, дура долбаная).
Да, мой разум сказал мне, что даже дура долбаная понимает, что за эти деньги можно купить что-нибудь современное.
Да, да, да!
Но пока разум распинался, я взяла их в руки, и пряжки зазвенели, и разум захрипел предсмертно, а поэтому я показала разуму дулю и взяла джинсы, и еще куртяшку, и завтра ремень пойду возьму, вот-тебе-вот-тебе-вот-тебе-умник.
На этом истории положено закончиться, но увы: нет во мне размаху. Точнее, есть, но надолго его не хватает.
Едва я вышла из магазина, как разум ожил и начал стремительно меня пожирать. Сначала тихонько - "у тебя есть такие же", потом громче - "а зато теперь ты не сможешь купить вон те", потом еще громче - "а ведь нормальные люди покупают мебель или даже копят", потом еще и еще… К тому моменту, когда мы садились в машину, я была одним большим чувством вины, и сапоги, переведенные в Фасоличьи киндеры, уже довольно по-испански лобызали мои стопы.
- Дима, ты только не злись. Давай их назад отнесем, - робко предложила я мужу.
Говорить этого не следовало, потому что как только я захлопнула пасть, супруг стал похож на работника ЦУПа, получившего телеграмму "Верни взад летать отказываюсь твоя стрелка тчк".
Дальше последовала нудная лекция о том, что "кое-кто не девочка и вроде должна бы…", но я предпочла не вникать. В принципе, когда ты сам себя ешь, сторонние едоки не треба, а уж если я закусываю Катечкиной, то это всегда основательно.
Так в муках прошло два дня. А на третий Бог меня пожалел и послал мне телефон с подругой Н.
- Катя, ты, честное слово, как ребенок, - сказала мне подруга Н. - "Казаки" - это вне времени. Их носили, и носят, и носить будут.
- Ты думаешь?
- Уверена. Это как кроссовки. Так что ничего ты не глупость сделала, а все правильно купила.
Положив трубку, я возликовала. Необходимый кирпичик, по которому я выкарабкаюсь из мутной сапожной вины, был найден. Не желая терять удачу, я вновь взялась за телефон, для того чтобы укрепиться в правоте подруги Н. посредством обсуждения проблемы с товарками А., О. и И. Моя речь была простой, краткой и выстроенной таким образом, чтобы избежать недомолвок и домыслов.
А именно:
- Знаешь, я купила "казаки". Дорого. Правда, они вне времени, как кроссовки, и ничего это не глупость, а вовсе даже правильная покупка?
- Правда, Катька, - сказала мне подруга А.
- Да кто бы сомневался, - хихикнула подруга О.
- Если клевые, то скажи, где брала, - ответила подруга И.
И все было бы хорошо… Если бы какой-то черт не дернул меня позвонить подруге М.
- Знаешь, я купила "казаки". Дорого. Прав…
- Вот ведь дура, их никто уже и не носит, - немедленно ответили мне.
Два дня не разговаривали. На третий я ее простила. Ну да, подруга М. у меня одна, да и я у нее одна - куда ж нам теперь деваться. Но я, честное слово, когда-нибудь ее за прямоту удушу. Охужэтимнеродители!
Про страшные книжки
Ох, тяжела ты, доля Достоевского! Ох, блин, как же ты тяжела! Я не разгружаю вагоны, я не управляю космическими полетами, я даже пол не мою, блин. Я всего лишь пишу малюсенькую книжку, где в конце все умерли, а перед тем, как умереть, поели друг друга заживо, ну и еще там дрались по-всякому и немножечко занимались сексом. Всего три героя - мальчик, девочка и Прошлое - а сколько мук, елки-палки!
Девочку я возненавидела где-то с пятнадцатой страницы. С шестнадцатой меня уже несло, как мусорный пакет с балкона.
Ну ничего не могу с собой поделать: как только текст достигает своего пика (читай: читатель должен трястись от страха и нервно оглядываться по сторонам), меня пробивает нездоровый и совершенно катечкинский смех.
Оно смотрело на нее, пустые глазницы сочились…
Пустые глазницы сочились…
Пустые глазницы сочились…
Какого черта там сочится, если они пустые? И вообще, что за дебильное слово "сочились"? Горели! О, горели - лучше!
Пустые глазницы горели…
Пустые глазницы горели…
Пустые глазницы горели…
Блин, это не чудовище, а дворник какой-то похмельный в поисках протирочной жидкости. Может, ну их в задницу, эти глазницы? Может быть, без глаз? О! Без глаз - это зыко.
- Дима, а если к тебе придет дрянь без глаз, ты в штаны наваляешь?
- Чиво?
- Ну вот без глаз кто-нибудь… к примеру, монстр?
- То есть совсем без глаз?
- Ну не совсем… Без глаз-то, наверное, не придет - на пороге споткнется… Ну, короче, без глаз спереди. И вообще какая разница?
- Без глаз спереди - это значит, глаза - на заднице?