* * *
- Кто вы такой? Я договаривался с Питером Клеппингером. - Озадаченный Бибер стоял с фуражкой в руках вместе с Евой и своими работниками в офисе торгового посредника в Кобленце.
- Как я уже вам сказал, господин Клеппингер здесь больше не работает.
- Я разговаривал с ним буквально в среду, - вежливо но твердо сказал Бибер.
Пристально посмотрев на него, посредник встал из-за стола. Это был мужчина средних лет в дорогом костюме.
- Питер Клеппингер находится под стражей в полиции - сказал он, подходя к Биберу. - Его арестовали за контрабандную поставку пистолетов для отрядов CA в Бонне.
Переглянувшись с Клемпнером, Бибер протянул накладную.
- Мы разгрузились час назад, и ваш заведующий складом сказал передать вам эту накладную. Я хотел бы получить свои деньги.
Взяв накладную, посредник взглянул на часы.
- Вообще-то, мы уже закрываемся, - сказал он, доставая из внутреннего кармана пиджака две сигары, одну из которых протянул Биберу, - но ради вас мы немного задержимся. Пройдемте со мной.
- Мои люди могут быть со мной?
- Да, конечно.
Торговец повел Бибера и компанию через полупустой офис. Работники винодельни в чужой обстановке чувствовали себя очень неуютно. Одетые в рабочие комбинезоны и грубые ботинки в окружении чопорных клерков, с любопытством глядящих на них из-за своих столов, они сами себе казались ничтожной деревенщиной. Кроме того, у них вызывал подозрение этот тип в дорогом костюме.
Войдя в кабинет, менеджер жестом пригласил Бибера сесть на низкий деревянный стул, стоявший перед большим письменным столом. Все остальные стали позади Ганса.
- Меня зовут Якоб Герковски. Я - владелец этой фирмы. Сев в свое кожаное кресло, Герковски откинулся на высокую спинку и начал изучать накладную.
Ганс нервно перебирал узловатыми пальцами околыш своей фуражки.
- Да, здесь все в порядке, - сняв очки, Герковски раскурил сигару. - Итак, господин Бибер, вы гарантируете качество своего вина?
- Да, конечно.
- Хорошо. Значит, поверю вам на слово.
Вдруг, Бибера пронзила внезапная догадка.
- Вы, наверное, - родственник Самуэля Герковски, банкира?
- Это имеет значение?
Бибер кивнул.
- Возможно.
- Да, это мой отец.
На лице Бибера отразилось облегчение.
- Замечательно! Я должен ему по закладной. Как только вы со мной расплатитесь, в течение часа деньги будут у него. Думаю, он будет доволен.
- Несомненно, но проблема в том, что сегодня я не смогу заплатить. Но даже если бы я мог, банк отца все равно сейчас закрыт. Сегодня суббота. Вы разве забыли, что у нас - шабат?
Бибер действительно об этом забыл.
- Я здесь только потому, что у Клеппингера была назначена встреча с вами, - продолжал Герковски. - Я должен позаботиться о тех обязательствах, которые он оставил нам.
- Господин Герковски, я бы хотел получить свои деньги, - Ганс опять начал нервно мять фуражку. - Если вы действительно заботитесь об обязательствах Клеппингера, расплатитесь со мной прямо сейчас и по той цене, о которой мы с ним договаривались.
Ричард Клемпнер, подойдя к столу, наклонился к Герковски.
- Ты заплатишь прямо сейчас, еврей, или ты пропустишь не только эту субботу.
- Угрозы? - Герковски встал и, прищурившись, посмотрел на Клемпнера. - Похоже, - вы один из молодчиков CA. Полагаю, у вас с Клеппингером были общие дела.
Клемпнер замер. Он действительно около месяца назад тайно купил у Клеппингера пистолет.
- Нет, но если бы у меня было оружие, то я с удовольствием отстрелил бы твою азиатскую голову!
Лицо Герковски передернулось в нервном тике. Взглянув в открытую дверь кабинета, он кивнул головой одному из своих сотрудников, прося его зайти.
Юноша, вскочив из-за стола, поспешил к директору.
- Слушаю вас, господин Герковски.
- Господин Бек, вы же у нас - христианин, не еврей?
- Да, но… - озадаченно протянул юноша.
- В таком случае объясните этим арийским господам, почему мы не можем заплатить за их товар сегодня.
Взглянув на накладную через линзы своих маленьких очков, Бек вернул ее Биберу.
- Все очень просто. Эта накладная - подтверждение доставки на склад. Мы переправим вашу продукцию нашему оптовику, который проверит и оценит качество вина. Согласовав с ним цену, мы вычтем свои комиссионные, а остаток выплатим вам.
У Бибера не было никаких аргументов. Как большинство немцев, он привык верить людям на слово. Именно поэтому он был так уверен в своей сделке с Клеппингером.
- Но у нас был совсем другой уговор, - попытался возразить Бибер.
Бек вопросительно посмотрел на директора.
- Нет, ответьте ему вы, господин Бек. Я - еврей, а они не верят евреям.
Клерк прокашлялся.
- Видите ли, Питер Клеппингер - преступник. Если только он не оставил вам расписку, наша компания не может отвечать за какие-либо устные обязательства. Уверяю вас, подобная процедура оформления товара - обычная практика. Мы выдадим вам копию купчей, так что вы сможете проверить все сами. Кстати, подумайте о приобретении нашей страховки грузов…
Глава 6
Человек преодолевает свои сомнения и тревоги не потому, что считает себя безупречно хорошим, а потому, что чувствует себя причастным к чему-то большему.
Альфред Боймлер,
нацистский философ
Две недели спустя, во вторник 22 июля, все радиостанции кричали о трагедии в Кобленце. Те немногие в Вайнхаузене, у кого были действующие радиоприемники, мгновенно разнесли новость по всей деревне. Рухнул старый городской мост, отправив на дно реки неизвестное число людей, грузовиков и легковых машин.
Еще две удручающих новости прибыли в Вайнхаузен на следующее утро, и неприятная участь доставки их по адресу выпала почтальону Фрицу Шмидту. Вскочив на свой старенький мотоцикл, он, дымя и рыча двигателем, помчался по дороге, идущей мимо дома Евы вверх по склону холма.
Поскольку Ева знала, что Шмидт использует мотоцикл только в чрезвычайных ситуациях, у нее разгорелось любопытство. Выскочив из дома, она схватила свой велосипед и помчалась вслед за почтальоном. После нескольких минут погони Ева увидела, что Шмидт остановился возле дома Бибера. Подкатив к двери старого винодела, она, тяжело дыша, вытерла лицо носовым платком.
Летний воздух был наполнен едким запахом навоза. Из устроенных в переулках загонов доносилось хрюканье свиней. Неподалеку плакал ребенок, напоминая, что сараи деревенского сада были битком забиты бездомными. В этот момент дверь дома резко распахнулась, и на пороге появился Бибер, держа в дрожащей руке две телеграммы.
- Что случилось? - беспокойно спросила Ева, приближаясь к нему.
Ничего не ответив, старик передал ей телеграммы. Первая из них гласила:
23 июля 1930
Кобленц
Кому: Гансу Биберу
Вайнхаузен, Рейнланд
Вынужден с прискорбием сообщить, что ваша партия вина, скорее всего, утеряна в результате крушения моста.
Как можно быстрее позвоните мне.
Якоб Герковски 45 32 10.
- О Боже! - Ева взяла Бибера за руку. - Вы думаете…
Взглянув в сломленное лицо старика, она быстро прочитала вторую телеграмму.
23 июля 1930
Кобленц
Кому: Гансу Биберу
Вайнхаузен, Рейнланд
Потеря вашей партии вина подтверждена.
Как можно быстрее позвоните мне.
Самуэль Герковски 45 47 53.
По щекам Евы потекли слезы…
После скудного обеда Бибер, собравшись с духом, медленно отправился на почту, где находился единственный в деревне телефонный аппарат. К этому моменту почтальон уже пересказал содержимое телеграмм всем жителям Вайнхаузена, и Ричард Клемпнер собрал всех, кого мог, чтобы поддержать старика. Встретив их возле почты, Ганс благодарно пожал друзьям руки, и они вместе вошли в здание. Сняв с рычага черную трубку, Бибер прижал ее к уху, и с помощью маленького диска нервно набрал свободной рукой номер. После нескольких секунд ожидания на другом конце ответил Якоб Герковски.
Обменявшись с ним приветствиями, Бибер внимательно выслушал подробности случившегося. Как оказалось, вся партия вина была погружена на три больших грузовика, которые проезжали мост как раз в тот момент, когда тот обрушился. По словам очевидцев, они находились в самом центре пролета, и сразу же пошли на дно реки вместе с водителями.
В тот момент на мосту в своих машинах находилось еще около тридцати человек. Все они погибли.
- Конечно, это ужасная трагедия. Соболезную семьям погибших водителей, - Бибер, вздохнув, нервно слушал, что ему говорит Герковски. - Да, я понимаю. У нас не было страховки… Да… Но… - Ганс побледнел. - Да, я понимаю… Хорошо… Я сразу же позвоню ему… Да, конечно, - Бибер вытер выступившую на лбу испарину. - Понятно… И ничего нельзя сделать? Конечно, господин Герковски, - сказал он дрожащим голосом, выслушав длинный ответ. - Да, но…
Ганс прижал трубку к уху так, как будто ожидал услышать в последних словах Герковски хоть какой-то повод для надежды. Наконец, медленно повесив ее на рычаг, он повернулся к друзьям. По его осунувшемуся, посеревшему лицу они сразу все поняли. Казалось, Ганс постарел сразу на двадцать лет.
- Вся партия утеряна. Остается только надеяться на то, что банк даст нам отсрочку, - хрипло произнес он. Его руки дрожали.