– Наоборот, – радостно воскликнула Юля. – Не только полное понимание, но и реальная поддержка. Такой аванс отвалили, что мы даже и не предполагали. Директор сказал, чтобы мы в командировке не экономили. Оплатит все наши расходы. Наверное, мы не справедливо относились к нему, когда обсуждали премию. Я себя чувствую виноватой.
– Значит, говорите понимание и поддержка? Я и не сомневаюсь в этом. А ты Наука не делай поспешных выводов. Идите, готовьтесь к командировкам. Да, зайдите к Феликсу, он искал вас.
Все ушли, и Главный снова остался один. Из его головы не выходил разговор с Феликсом. Он походил по кабинету и остановился у окна. В окно хорошо был виден парадный вход института. К подъезду, мягко шурша шинами, подъехал мерседес, а за ним джип. Директор в сопровождении охраны сел в машину, а охрана разместилась в джипе. "Ничего себе, картеж" – подумал Главный. – "Как у президента страны. Кто бы мог подумать, что этот полный дурак, недавно швабры в магазине покупал. А теперь он мой враг. Ну, что же, сразимся. Я готов".
Наука с Димой вернулись из командировок. Главный думал, что из двух точек зрения молодых учёных придётся выбрать одну, но он ошибся. Материалы, которые они привезли, свидетельствовали, что нельзя игнорировать ни один из двух аспектов. И в той и в другой концепции имелись очень сильные доводы. Только как их совместить? Коэффициент линейного расширения у керамики и сплавов был разный и не давал совместить эти два материала в одной конструкции.
"Конструкции, конечно конструкции! Как же мне это раньше в голову не пришло" – думал Главный. – "Конечно, это единственно правильное решение". Он сел за свой стол и стал быстро набрасывать различные схемы. Как мальчишка, он загорелся своей идеей. Каким-то внутренним чувством он осознавал, что стоит рядом не только с решением задачи, поставленной перед институтом, но гораздо больше. Он был в двух шагах от переворота во всём мировом двигателестроении. Из-под его пера одна схема вылетала за другой. Он смотрел на схему, рвал её и бросал в корзину. Скоро вся мусорная корзина заполнилась рваной бумагой. Бумага уже лежала на полу и на столе, а Главный всё чертил и чертил новые схемы. Наконец, он взглянул на очередную и облегчённо вздохнул. Он понял, что совершил открытие. Ему удалось совместить несовместимое. Он сел на диван и почувствовал, как сильно устал. Руки и ноги дрожали, по лбу катились капельки пота.
В кабинет постучались. Главный ничего не ответил. Он никак не мог выйти из этой безумной гонки мыслей. Дверь осторожно приоткрылась, и в неё просунулись две головы. Юля и Дима с удивлением смотрели на своего учителя, сидящего на диване с уставшим лицом, в кабинете, заваленном рваной бумагой.
– У вас всё в порядке? – тихо спросил Дима.
Главный медленно повернул голову в их сторону, и еле поворачивая язык, ответил: – Входите.
– Из института все ушли, а мы увидели, что ваши окна ещё горят и решили зайти, – объяснила их визит Юля.
– Это вы правильно сделали, что зашли. Вы мне очень нужны, именно сейчас. Дмитрий у тебя деньги есть?
– Найдутся.
– Тогда беги в магазин и купи шампанского для Науки, а для нас с тобой коньяку. Закуски не забудь, я очень есть хочу.
Удивлённый Дмитрий скрылся, а Юля села около своего учителя.
– Может быть, мне прибрать здесь всё?
– Не надо. Пусть всё остаётся, как есть.
– Что случилось, я ничего не понимаю?
– Случилось то, что два ученика, домогая своего учителя спорами, натолкнули его на самую главную в его жизни мысль. Только не спрашивай на какую. Придёт Дмитрий, и вы всё узнаете, а сейчас давай посидим молча. Отдохнём.
Дмитрий вернулся быстро. Они с Юлей на скорую руку сервировали журнальный столик и налили шампанского.
– За что пьём? – спросил Дима.
Главный достал из кармана листок бумаги и молча положил его на стол. Двое учёных впились глазами в схему. Обстановка изменилась на противоположенную. Теперь они лишились дара речи и сидели завороженные, глядя на схему, а Главный, выйдя из прострации, ходил по кабинету и улыбался.
– Ну, что вы языки проглотили? Неужели нечего сказать старику?
– Это же принципиально новый двигатель! Практически, неограниченные возможности! – произнёс Дима.
– Вы, гений, и я хочу поднять первый тост за вас. – Юля встала и подняла фужер.
– Нет, нет, друзья, не за меня, а за нас. Вы разве забыли, как оба убеждали меня? Без ваших споров ничего бы не было. Всё пошло бы по стандартному пути. Заменили бы материалы на более современные, снизили бы потери и вытянули бы требуемые параметры. Нет, это именно наше детище. Давайте выпьем за нас!
Они радовались, как дети. Им казалось, что они сделали самое главное, самое важное в своей жизни.
– Однако его надо как-то назвать? – неожиданно вспомнил Дмитрий.
– Как же мы про это забыли, – всполошилась Юля. – Действительно, новорождённый не может жить без имени. Дизели, например, назвали в честь его изобретателя – Рудольфа Дизеля, Может быть, и мы назовём его именем его создателя? – Юля вопросительно посмотрела на Главного.
– Ну, что ж, я согласен. Не будем нарушать традиций. Назовём его – "Резвый".
К такому повороту не были готовы ни Дима, ни Юля. Они замолчали. В мозгу у Юли в одно мгновение пронеслись последние годы её жизни. Приход в институт, командировка на север, балластные и осушительные насосы, встреча с Андреем, работа над движителями, защита кандидатской, а потом и докторской диссертаций, всё это было связано с одним кораблём, с "Резвым". Это он сделал из неё учёного, он заставил поверить её в свои силы, он зажег в сердце искру творчества, без которой она уже не могла жить. Он не ушёл в небытие. Он оставил после себя последователей, и его имя имело право на жизнь даже после смерти.
– Лучшего имени придумать невозможно, – сказала она. – Давайте выпьем за "Резвого", за старого и за молодого.
Крестины "Резвого" подходили к концу.
– А вот теперь надо навести порядок, – сказал Главный. – Придадим всё это огню. – Он указал на огромный ворох бумаг. Дмитрий, тащи таз, а ты Наука открой окно. Надо охранять своё детище, а то, как бы кто-то другой не дал ему имя раньше нас.
Они стали на четвереньках ползать по кабинету и собирать бумаги. В тазу языки пламени съедали схемы, превращая их в чёрные хлопья пепла. Эти хлопья, подхваченные ветерком, разлетались по кабинету и попадали куда угодно, только не в окно. Когда всё было сделано, все трое уселись на диван. Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Их лица были в чёрных разводах.
– А, что мы будем делать с этим пеплом? – спросила Юля.
– Оставим уборщице. Пора уходить домой. Посмотрите на часы, уже полночь.
Главный вытащил из кармана лист бумаги со своей схемой и поднёс к ней спичку.
– А вот это лучше всего хранить в голове. – сказал он.