5
- Номер шестьдесят четыре!
- Я! - отвечаю я и поднимаю руку.
- Пожалуйста, следуйте за мной.
Наконец-то моя очередь! Фойе театра "Сёдер" забито людьми, пребывающими в той или иной степени волнения, - кто-то делает дыхательные упражнения, кто-то сидит и зубрит текст. Может, мне надо было надеть что-нибудь более спортивное? Или располагающее к общению с детьми? Длинное хлопчатобумажное платье? Большинство девушек одето в свободные спортивные костюмы. На молодых людях, стоящих у входной двери, - видавшие виды костюмы и рубашки из секонд-хенда. Они дурачатся, обмениваясь дружескими тычками и остротами. Похоже, совсем не волнуются - знай скачут себе и ржут. Вот черт. Не дают сосредоточиться. Теперь я забыла все свои реплики! Да ладно, все будет хорошо. И нечего психовать. Сойдут и штаны со свитером. Текст я вызубрила наизусть. Чуть ли не весь сценарий.
Из всех 53 театров, 26 режиссеров, 19 режиссеров по кастингу и 78 кинокомпаний, получивших мое резюме, откликнулся лишь этот театр. Одно-единственное прослушивание. Причем об этом театре я даже не слышала. Театр "Годо". Судя по всему, они занимаются исключительно детскими постановками, с которыми гастролируют по стране. Как бы то ни было, если мне не достанется эта работа, с пособием можно распрощаться. Так что теперь - или никогда. Выбора нет. Я пытаюсь расслабиться, не теряя присутствия духа. Как там учит техника Александера? Актер должен быть собранным. Сфокусированным. И в то же время бодрым.
Я бегу за ассистентом сначала вверх по лестнице, затем вниз. Он открывает дверь и машет мне рукой, приглашая войти. Мы входим за кулисы. С потолка свисает длинный черный занавес. Он указывает на щель между тяжелыми складками и шепчет:
- Когда вас вызовут, выходите на сцену и надевайте театр.
- Что? Что вы сказали? - отвечаю я шепотом. - Какой еще театр? Что значит "надевайте театр"? Что это значит?
Тут из громкоговорителя раздается:
- Изабелла Эклёф, ваш выход.
Ассистент показывает мне большой палец и тихонько выходит. Я бегу за ним, открываю дверь и громким шепотом взываю вслед:
- Эй, что мне там надо надеть? Я ничего не поняла! Подождите!
Но он уже бежит вверх по лестнице, а из громкоговорителя снова слышится:
- Номер шестьдесят четыре. Номер шестьдесят четыре, Изабелла Эклёф, ваш выход!
Я выхожу на освещенную сцену и моргаю от света прожекторов. Я не вижу человека, сидящего в зале, который обращается ко мне в микрофон на южношведском диалекте:
- Прошу вас, Изабелла. Надевайте театр.
Я оглядываюсь по сторонам. Рядом со мной на сцене - белый стол, выхваченный лучом прожектора, на котором стоит красный домик с окошками и тряпичными лоскутами. Размером он где-то метр на метр и сделан из папье-маше. Кое-где выведены надписи: "Игра фантазии! Радость гармонии! Желание играть!", а с другой стороны затейливым шрифтом: "Позволь ребенку в твоей душе насладиться фантастическим путешествием внутрь себя!"
- Прошу вас, наденьте театр, - произносит голос.
Надеть театр? Как это? Я поднимаю домик. Внутри какая-то конструкция из проволоки. Я пробую надеть театр на голову. Проволочный каркас впивается в лоб. Я ничего не вижу. Прямо перед моими глазами болтаются два куска красного бархата.
- Итак, Матушка Театр поднимает занавес! - раздается из зала.
Я раздвигаю куски бархата в стороны и теперь хоть что-то вижу. Передо мной несколько человек, сидящих в центре зала, один из них наклоняется к микрофону и произносит:
- Пожалуйста, приступайте.
Я слегка откашливаюсь, чуть поправляю на голове театр, который чертовски режет лоб. Какое-то мгновение я собираюсь с мыслями, припоминая свои реплики, затем делаю глубокий вдох и начинаю:
- Я - Матушка Театр. Только вы, дети, можете меня видеть. Взрослые думают: "Подумаешь, какой-то старый дом, ничего особенного", - и просто проходят мимо, но вы, дети, обладаете магическими силами, волшебные крылья могут с легкостью перенести вас в чудесную страну воображения. Достаточно лишь очень сильно этого пожелать, и вам откроются драгоценные сокровища, которых зачастую уже лишились взрослые: радость, дух творчества - и жизнь просто забьет ключом! Так давайте же, дети, отправимся в фантастическое путешествие в мир театра! Возьмемся за руки, и…
- Большое спасибо, можете снять театр… Вызываем следующего. Номер шестьдесят пять!
Я выхожу в фойе. Как-то уж слишком быстро все прошло. Я даже толком не успела показать, на что способна. Продемонстрировать свое актерское мастерство. Хотя, конечно, они торопятся и им некогда выслушивать весь текст целиком. Я здороваюсь с Агнетой Хелин, с которой мы вместе учились в театральном училище Калле Флюгаре. Она всерьез подошла к делу и вырядилась с ног до головы во все оранжевое. Даже оранжевая подводка вокруг глаз. И сверху, и снизу.
- Ой, Белла, привет! Боже, сколько лет, сколько зим! Даже не знала, что ты все еще играешь. Как прошло прослушивание? Хорошо?
- Да так, - отвечаю я, - меня и слушали-то всего минуту. А я думала…
- Слушай, да тебе еще повезло! Знаешь Элизабет из театра "Перу", ей даже театр не дали надеть. Сама-то я весь текст прочитала. Два раза от начала до конца, без перерыва. По-моему, я им понравилась. По крайней мере, мне так кажется. Может, посидим в кафе? Тебе ведь сказали, что после прослушивания они вывесят на дверь список с фамилиями тех, кто их заинтересовал? Прямо как в Театральном училище. Хотя ты, по-моему, провалилась на первом туре вступительных, да? Сама-то я несколько раз доходила до третьего, уже почти прошла, хотя нутром чувствовала, что это не мое, а когда меня вместо этого взяли в школу Жака Лекока в Париже, я наконец поняла, почему так и не попала в Театральное училище - в глубине души я все же туда не хотела, и приемная комиссия наверняка это почувствовала, что-то, видимо, такое от меня исходило, внутреннее сопротивление какое-то. И вообще, я скорее южанка по темпераменту, к тому же Скорпион, причем весьма ярко выраженный, так что Франция мне по-любому лучше подходила, - балаболит она.
Мы заходим в небольшое кафе на другом конце парка. В витрине стоит механическая пластмассовая кукла - повар метрового роста с густыми бровями и мерзкой ухмылкой. В руках у него скалка, которая ходит вверх-вниз. Рывками. Хм, что бы нам такого выставить в витрине, чтобы завлечь сюда как можно больше посетителей? О, не купить ли нам механического монстра с приступами эпилепсии и кухонной утварью в руках? Отличная мысль, интересно, сколько он стоит? Всего-то 4000 крон, идеальное приобретение, от посетителей теперь отбоя не будет!
Мы садимся за свободный столик у окна. Агнета машет молодому человеку, который сидит у выхода и читает газету.
- Помнишь его? Учился на курс младше нас. Тоббе. Правда, тогда у него были длинные волосы, - говорит Агнета, очищая мандарин. Она аккуратно складывает куски кожуры один в другой на салфеточке. - Ну, как поживаешь? Дети? Муж? Сама я пять лет как развелась с Пирре, но мы расстались друзьями - чисто по-человечески мы все еще любим друг друга… Ну и вот, Мелькеру уже восемь, а Тимми через пару недель стукнет шесть. Ой, с ума сойти, до чего время летит!
- Нет, детей у меня нет. Пока. И мужа тоже. Я…
- My God, как же давно мы не виделись, и чем же ты занималась все это время? Я и правда понятия не имела, что ты все еще пытаешься играть, я думала, я единственная с нашего курса, кому удалась актерская карьера.
- Да так, работала понемногу, рекламные ролики на радио и все такое, потом снялась в нескольких сериях "Сегемюру, до востребования", я там играла уборщицу Юхана Ульвесона, а до этого проработала год в театре округа Норботтен.
- А, понятно… "Сегемюру, до востребования"… Хотя, честно говоря, я реалити-шоу не смотрю, по-моему, от них только тупеешь, я вообще телевизор почти не включаю…
- Это не реалити-шоу, это…
- Конечно, кроме театральных постановок. Недавно смотрела совершенно потрясающую постановку театра "Орион", они сделали экранизацию…
- Извини, конечно, но "Сегемюр" - это не какое-нибудь там тупое реалити-шоу!
- Слушай, а чего ты кричишь? Белла, да ты вся на нервах. Тебе надо расслабиться. Я понимаю, что ты перенервничала на пробах, но не надо на мне срываться! Господи! - возмущается Агнета, качая головой.
Она дует на чай и смотрит в окно. Наклоняет голову сначала в одну, потом в другую сторону, словно проверяя, не слишком ли сама напряжена. Делает глоток и массирует себе шею. Повар в витрине дергается как сумасшедший.
- А ты больше никого с нашего курса не встречала, Белла? Я тут пару месяцев назад встретила Маттиаса в автобусе, он окончательно забросил театр, работает сиделкой при каком-то инвалиде. Все уверял меня, что ни капли не скучает по театру. Сказал, что наконец-то чувствует, что делает что-то стоящее. Ну, мне-то он, конечно, может заливать сколько угодно. Хотя по нему еще в училище видно было, что он не выкладывается по полной. Как в тот раз, когда мы ездили всем курсом на театральный фестиваль в Авиньон, помнишь? Он только всех тормозил, когда мы решили по-импровизировать на площади. Помнишь, как мы выступали перед прохожими под тем мостом при свете факелов, я исполняла танец живота, все хлопали… а ты что делала?
- Ходила с шляпой и собирала деньги.
- …А потом мы спали вповалку в нашем автобусе… Хорошая была поездка. Такое не забывается.