Вариантов, куда бы можно направиться с деньгами, было, собственно, раз-два и обчелся, поэтому для начала стоило изучить киноафишу. Ближайшая доска находилась рядом, в самом начале тенистого скверика между Оружейным и Садовой – так что только улицу перейти.
С растущим разочарованием скользя взглядом по волнистой, неровно наклеенной поверхности афишного листа, испещренной мелкими и какими-то сырыми красненькими строчками, Фурман убеждался в том, что летняя Москва не собирается его баловать: всех этих "разбушевавшихся фантомасов" и "неуловимых мстителей" он уже видел по сто раз каждый… "За миллион лет до нашей эры" – тоже смотрел, про динозавров, хороший фильм, идет в двух кинотеатрах, но оба расположены неизвестно где. Тащиться куда-то далеко неохота. Может, "Человек-амфибия"? Надоело, да и сама книжка Беляева интереснее. Вот сняли бы фильм по "Ариэлю": бетель, красные губы… Как он летает и вообще… Но это, конечно, трудно. Какие-нибудь мультфильмы, на худой конец?..
– Да, смотреть нечего… – задумчиво протянул жилистый мужик в кепке, тоже вперившийся в афишу.
Фурман вежливо промолчал. Не обязательно же сегодня все деньги тратить, можно и потом как-нибудь… Так, надо сосредоточиться. В "Эрмитаже" делать нечего, парк ЦэДэСА? Озеро, тир…
– Каникулы-то начались уже или нет еще?
Фурман глянул мельком, кивнул и незаметно поморщился: проснулся тоже, детей, что ли, нет, какое сегодня число-то… Ну ладно, пора трогаться.
– А чего в Москве? Ехать некуда?
(Вот пристал… Сейчас я тебе отвечу!..)
– После операции… (Фу, пришлось откашляться.) В больнице лежал. Скоро поеду на дачу.
– Понятно. Болел, значит. – Мужик вздохнул.
(Ага, болел… Понятно ему… Ну и чао-какао!)
– Закуришь?
Протягивает открытую красную пачку "Примы". Шутит?
– Бери, не стесняйся.
Вот это да…
– Не, спасибо, я не курю.
– Не куришь?! Молодец! А, ну да, ты ж после болезни. Здоровье бережешь. Тоже правильно. А я закурю. Мне уж беречь нечего…
Фурману казалось неудобным просто повернуться и уйти, после того как этот дядька был с ним так приветлив. Поэтому он подождал, пока будет сделана первая глубокая затяжка, и сказал:
– Ну, до свиданья, я пошел.
Дядька быстро выдохнул дым:
– Подожди, куда это ты "пошел"? "Пошел" он… А я-то как?
Фурман растерянно остановился.
– Мы же с тобой собирались в кино пойти, забыл?
– А там ничего нет, – скованно произнес Фурман.
– Ну как это нет? Не может такого быть. Иди-ка сюда. – Ддядька властно положил тяжелую руку Фурману на плечи и повернул его лицом к афише. – Давай посмотрим. Ты – с этой стороны, а я – с той. Нет, придется все-таки очки надеть… Тебя как звать-то?
Фурман уже немножко испугался этих нежданно завязавшихся отношений и наскоро попытался выбрать себе какое-нибудь другое имя, но, так ни на что и не решившись, тихо признался:
– Саша.
– Саша. Александр, значит. А меня – Николай Иванович. Можно дядя Коля. Будем считать, что познакомились. Ну как, нашел что-нибудь подходящее, Александр?
Фурмановские глаза невидяще метались по строчкам, и он только покачал головой, соображая, как бы ему половчее выбраться из-под руки этого "дяди Коли". Хватка была крепкая. И такая – не случайная. Но как быть-то? Фурман легко представил себе, как он ставит мужику подножку и толкает… Нет, такое только в кино бывает. Если вдруг начать орать и звать на помощь, люди, допустим, сбегутся – а на что жаловаться-то? Подумаешь, руку на плечо положили… Вот дурацкое положение.
Дядя Коля предложил наугад несколько фильмов, но Фурман все строго отклонил. И вообще, он вдруг вспомнил, что ему срочно надо бежать домой по одному делу!
– Подожди, ты чего, испугался меня, что ли? – заметно расстроился дядя Коля и сразу убрал свою руку. – Нет, если не врешь, что надо "срочно", то чего ж, иди, я же тебя не держу. Я просто подумал, что вдвоем будет веселее. У тебя каникулы, у меня выходной. Мне одному-то скучно эти детские фильмы смотреть, я ж не пацан. А так сходили бы куда-нибудь вместе, по дороге поболтали бы, анекдотики потравили, то да се… Но ты чего-то струсил, я смотрю. Перебздел… Я понял… Ты мне лапшу-то не вешай, что тебе "надо"!
– Я не струсил, – с виноватой убежденностью сказал Фурман. – Мне правда надо…
– Я понял, что тебе надо. А мне не надо?.. В общем, обидел ты меня, Александр. Честно говорю, крепко обидел. Сперва-то ты мне вроде понравился – так, лицо у тебя ничего… Я с тобой по-хорошему, как мужик с мужиком… Закурить тебе предложил, все по чести. А ты тут начал какую-то ерунду мне пороть… Что, небось, обхитрить меня вздумал, сука, блять? На кривой козе объехать? Смотри у меня. Ты меня еще не знаешь. Мал ты еще, сучонок! Хочешь бросить меня на хуй одного? Так и скажи!
Фурман совершенно ошалел от этой внезапной атаки.
– А ну, какая твоя фамилия? – сузил дядька глаза, и его вторая рука тоже вцепилась в фурмановское плечо.
(Зачем ему фамилия?! Почему он стал так страшно ругаться? – Все вдруг перевернулось…)
Угрюмо:
– А зачем вам?
(БЕЖАТЬ. Бежать?.. Машины идут потоком – погонится и у светофора поймает… Или еще хуже: в подъезде… И что тогда будет? – Фурман все никак не мог понять, чего этот взрослый дядька хочет от него, для чего он устраивает весь этот жуткий спектакль? И вдруг его пронзило простейшее, исчерпывающее объяснение: "дядя Коля" – это СУМАСШЕДШИЙ УГОЛОВНИК, УБИЙЦА!..)
– Надо. Говори, как фамилия?
Фурман побелел и дал своим губам произнести:
– …Корольков.
(ВОТ – ОТ СТРАХА ПРЕДАЛ ЛУЧШЕГО ДРУГА.)
– Как? Королев?
(ЗА ЭТО ТЕБЕ ПОЛАГАЕТСЯ СМЕРТЬ.
"Я не хочу! А как же родные? …И с Пашкой ничего не может быть – адреса-то он не знает…"
ТЕПЕРЬ ЭТО УЖЕ ВСЕ РАВНО.)
– …Корольков.
– Не врешь?
Раздавленный своей низостью и непроходящим страхом, Фурман с машинальной покорностью помотал головой.
Чуть отвернувшись, мужик неразборчиво забормотал, как бы объясняясь сам с собой: "А, ну, тогда ладно, ладно. А то мало ли. Может… Залетишь еще… По лицу-то не скажешь… или еврей какой… Черт…"
Фурман вдруг почувствовал, что ноги его почти не держат. Так ведь и убежать не смогу – буду ковылять, как инвалид. Вот вляпался… – Он все еще не мог поверить, что все это происходит с ним на самом деле. Да как это вообще получилось?!! С чего все началось?! – Да нет, он ЗАСЛУЖИЛ. И бежать теперь – ни к чему…
– Ты, это, как тебя, Сань, ты извини, я тут малость погорячился. Понимаешь, я ведь инвалид… ("Так, он тоже. Два инвалида подрались и приползли в милицию…") Не веришь? Честно. Могу книжку показать! Ага, нет, это не та, – вот, смотри, видишь?.. Со мной бывает, завожусь с пол-оборота. Так что ты извини. Давай забудем. Закуришь? А, забыл… Ну, дай пять! Все, мир?
Холодно злясь на собственную слабость, Фурман брезгливо кивнул и сунул ладонь в протянутую чужую руку.
– Все, теперь я могу идти?
– А, иди, конечно, – с равнодушным видом сказал палач.
Рука-то осталась у него в плену.
ОТПУСКАЕТ МЕНЯ БЕЗ РУКИ. ЮМОР МЕРТВЕЦА.
От отчаяния (вот ведь как – и дом родной совсем рядом, даже виден отсюда) он презрительно сказал:
– Я не могу уйти – вы же меня сами держите.
– А? Да перестань, Сань, мы же с тобой друзья! Ты не обижайся на старика. И меня не обижай, не надо, понял? Ты учти, пацан: я тебя всего наскрозь вижу и еще на три шага под землей. Так что… не балуй. Мы с тобой сегодня гуляем!.. Слышал анекдот?.. – Не выпуская Фурмана, сумасшедший инвалид принялся безудержно болтать, шутить, рассказывать похабные анекдоты и какие-то дикие короткие истории из своей (а может, и не своей) жизни – и сам же хохотал, привычным жестом вытирая слюну в уголках губ. – Вот так, Сань… Ты понял, да?
Неизвестно было, что он может выкинуть еще через минуту. А если у него с собой нож? Господи, что ж это такое… Почему я?! Что же мне делать?..
Кто может меня спасти?!
В голове у Фурмана стали проноситься мгновенные картины: если вдруг на той стороне он увидит дедушку… – бедный дедушка, он кинется на сумасшедшего – нет! Пусть лучше мимо будет идти сосед – тяжелый, вечно выпивший мужчина… или пройдет Боря… Боря… – на самом дне своего отчаяния и страха он невидимо усмехнулся: самоуверенный Боря всегда всех пытается учить, как они должны себя вести, – а что бы он сейчас посоветовал своему младшему брату? Который находится в лапах психа-убийцы?.. Фурман содрогнулся.
Боря перед ним поучительным тоном сказал: "Не можешь действовать – наблюдай, оценивай, прикидывай разные варианты". – "Ну, и что я должен тут наблюдать?" – "У психа меняется настроение. Когда он начинает злиться, он становится очень опасен". – "Да, а так он добрый и хороший…" – "Значит, надо постараться действовать на него как-то успокаивающе, а там будет видно…" – Фурман продолжал возражать, хотя Боря уже пропал.
Однако, уцепившись за Борину мысль, Фурман все же сосредоточился и стал наблюдать за "дядей Колей". Как ни странно, почти сразу его охватила жалость: так искренне и увлеченно не подозревающий о наблюдении псих делился с врагом (то есть с Фурманом) горячими запасами своей скудоумности. Через некоторое время запасы стали иссякать, и их место заняли планы: поехали в новый цирк! Или в парк Горького! Покатаемся на аттракционах! Нельзя? С головой не так? Ну, постреляем в тире! Пожрем в пельменной!.. Не хочешь? Почему?! Не разрешают ездить так далеко? А они и не узнают! Ты им не скажешь… Ну давай, давай, соглашайся скорей хоть на что-нибудь, не тяни! Не-е-ет, без тебя я никуда не поеду. На хрен мне это? Только вместе!