- Я потная после танцев, - сказала она и поставила на плитку кастрюлю с водой.
Она помылась за ширмой и вышла в короткой ночной сорочке.
- Я тебе оставила воды, - сказала она.
Он прошел за ширму, обтерся губкой, смачивая ее в воде, и вышел голым, прикрывая низ живота ладонями.
- Чего ты прикрываешься? - спросила она. - Я хочу посмотреть, если есть на что смотреть.
Он раскрылся.
- Есть! - подтвердила она, подошла к нему и встала на колени. С нею он впервые узнал, что такое оральный секс. Она проделала это нежно и неторопливо. В эту ночь он почти не спал. Он хотел уйти тихо на рассвете, но она проснулась, поджарила ему яичницу с салом, приготовила растворимый кофе, залила его молоком.
В мастерских на него посматривали как-то странно, пряча усмешки.
- Что мне сегодня делать? - спросил он бригадира.
- Теперь ты нам будешь давать задания, - ответил бригадир.
- Это почему же?
- Тебя, наверное, начальником сделают!
- Ладно темнить-то. Что случилось?
- По данным сарафанного радио, ты сегодня ночью уделал племянницу директора совхоза.
- Я кому-то перешел дорогу?
- Кому-то ты перешел, кто-то тебе перешел.
- На этом и закончим, - он прервал попытку обсуждения.
При следующей встрече она была молчаливой. Наконец не выдержала и спросила:
- Что тебе обо мне рассказывали?
- Ничего.
- Значит, еще расскажут.
- Рассказывают, когда расспрашивают.
- А тебе разве неинтересно расспросить?
- Я могу расспросить тебя.
- А если я скажу не всю правду?
- А я не уверен, что мне нужна вся правда, наверное, и я никогда не расскажу всю правду о себе. Вся правда бывает очень омерзительна.
- Все, что естественно, не может быть омерзительным, - возразила она. - А интересным может быть. Вот мне о тебе все интересно. Какие у тебя были девушки? В кого ты влюбился в первый раз? Кого ты любишь сейчас?
- Сейчас тебя, - ответил он.
- У тебя есть невеста или девушка, на которой ты обещал жениться?
- Девушки, конечно, были, но ни на одной я не обещал жениться.
Он сказал правду, он никому не обещал жениться, вернее, никому не предлагал выйти за него замуж. Наверное, Марина ждала, когда он сделает ей предложение.
В этот вечер Лида была особенно нежной. Он почему-то вспомнил жен деревенских инженеров, толстых и крикливых. Неужели они тоже когда-то были такими же нежными? И не мог этого представить. Жена главного инженера из их деревни была такой толстой, что на нее было невозможно взгромоздиться, инженер, наверное, пристраивался сзади, они и спали на разных кроватях, потому что на тех двуспальных кроватях, которые делались на местных мебельных фабриках, им вдвоем не хватало места.
Он написал письмо Марине о своих первых впечатлениях, естественно ни словом не упомянув о Лиде, и продолжал работать в мастерских, только его перевели в другое отделение, где в основном ремонтировали "Жигули" местных автовладельцев. Делали все жестяные работы, покраску, он занимался регулировкой карбюраторов. У него появились деньги, которых раньше в таком количестве никогда не было. Он купил джинсы, кроссовки и хорошие часы-хронометр, самые дорогие, какие выпускали часовые заводы в Советском Союзе. Говорили, что эти часы сконструировали специально для космонавтов, но они оказались тяжелее, чем их заказывали, а, как известно, в космосе каждый грамм на счету, и поэтому их пустили в свободную продажу. Часы стоили месячной зарплаты инженера.
По субботам он с Лидой ездил в Москву. Она водила его в музеи, рассказывала о художниках, а он представлял, как поведет по залам Третьяковской галереи Марину и будет пересказывать ей то, что услышал от Лиды. Потом они шли в один из московских ресторанов и обедали. За лето он побывал в семи главных московских ресторанах, тогда в Москве были не сотни ресторанов, как сегодня, а не больше трех десятков.
Он знал от Лиды, что до совхозной школы она работала в железнодорожной школе. На окраине Московской области была железнодорожная станция, поселок при ней и, совсем как в деревне, одна школа, одна больница на десять коек и клуб, где по субботам танцевали.
- А что изменилось, что ты переехала сюда? - спросил он.
- Ничего, - ответила она. - Чуть ближе к Москве, и здесь живут мои родственники.
- Директор совхоза?
- Да.
- А почему ты мне раньше об этом не сказала?
- Зачем? Тебе об этом рассказали на второй день сразу после танцев.
- А ты от кого это узнала?
- Я догадливая…
Теперь он не уходил от нее на рассвете, а шел на работу вместе с мужьями других учительниц. Их взгляды напоминали ему взгляды школьных мальчишек, которые знали свою тайну и не хотели делиться ею с другими.
Однажды он получал запасные части для тракторов, которые оказались на отдаленной железнодорожной станции, и вспомнил, что здесь в поселке в железнодорожной школе работала Лида.
Он понимал, что невозможно зайти в школу и расспрашивать об учительнице, которая когда-то работала здесь. Наверное, у нее здесь остались подруги, но она рассказывала об учебе в институте, о сокурсницах, к одной они заезжали в гости в Москве, и никогда не рассказывала о школе, в которой работала сравнительно недавно.
Как всегда, помог случай. У заведующего складом, куда по ошибке сгрузили детали, предназначенные совхозным тракторам, жена оказалась учительницей. Когда он узнал об этом, то сделал все, чтобы прием деталей растянуть на полтора дня и остаться ночевать в поселковой гостинице. Вечером он как будто случайно оказался возле дома заведующего складом, и его пригласили на преферанс.
Учительница, оставив мужчин в доме, сидела в палисаднике и читала журнал "Здоровье", тогда один из самых популярных журналов, который выходил тиражом в несколько миллионов экземпляров.
Он вышел вроде бы для перекура и заговорил с учительницей. Ей было больше сорока, но меньше пятидесяти. Он знал, что она не будет доброжелательной, в деревне старые учительницы почти никогда не любили молодых учительниц за то, что те моложе и больше знают, но такой густой недоброжелательности он не ожидал.
- У нас с вами общая знакомая, - начал он. - Лида Колобова, учительница английского языка. Она живет в совхозе, где я работаю.
- И как же она живет? - спросила учительница.
- По-моему, хорошо, - ответил он. - Выходит замуж за моего друга.
Он ожидал, что учительница ответит:
- Поздравьте ее. Я рада за вашего друга.
Но учительница сказала:
- Я могу только посочувствовать вашему другу. Хотя говорят, что профессиональные проститутки иногда становятся хорошими женами.
- Она была профессиональной проституткой? - Он ожидал любого ответа, но только не этого. - А в чем это выражалось? Она брала с мужчин деньги?
- Наверное, и деньги тоже. Вы знаете, что она три раза была замужем?
- Когда же она успела в свои двадцать четыре года?
То, что она старше его на два года, Лида сказала в первый же вечер их знакомства.
- Ей двадцать пять, а сыну шесть лет.
- У нее есть сын?
- Может быть, есть и дочь, но мы знаем только о сыне.
- И где же сын?
- У ее матери, симпатичный армянчик.
- Ее муж был армянином?
- У нее и любовники все больше кавказцы были. Кавказцам нравятся блондинки.
- Она разве блондинка?
- Она то блондинка, то рыжая. Какая она сейчас, я не знаю. Вы знаете, почему она отсюда уехала?
- Откуда мне знать…
- Некрасивая история получилась. В транспортной прокуратуре работает Света, выпускница нашей школы. Закончила юридический факультет, помощник прокурора, двое детей, а Лида решила увести ее мужа, отца двух ее прелестных девочек. Вся наша школа, да и не только школа, но и прокуратура и вообще весь поселок встали на дыбы, а педагогический совет школы потребовал, чтобы она уволилась из школы и уехала из поселка.
Учительница, вероятно, что-то уловила в его реакции на ее разъяснения и спросила:
- Это ваш друг женится или вы?
- Я, - ответил он и спросил: - Неужели в ней нет ничего хорошего?
- Наверное, есть, если к ней так липнут мужики…
На следующий день он вернулся в совхоз. Она зашла к нему в мастерские, не могла, вероятно, дождаться вечера.
- Ты был в поселке, где я работала? - спросила она.
- Получал детали на станционном складе.
- И с кем познакомился?
- С начальником склада.
- Жена начальника работала в нашей школе, впрочем, она и сейчас работает. И как она отзывалась обо мне?
- По-моему, она тебя не любит.
- Что она рассказывала обо мне?
- Она в основном расспрашивала.
- И что ты ей отвечал?
- Что ты живешь замечательно.
Он не был готов к разговору. Он не верил, что она трижды выходила замуж, в ее мужья могли зачислить всех мужчин, которые за нею ухаживали. Но зачем скрывать собственного ребенка? Можно скрывать несколько месяцев, но нельзя скрывать всю жизнь. Может быть, не сказав о ребенке при первой встрече, она уже не могла набраться решимости, боясь, что своим признанием отпугнет его?
Она больше не задавала вопросов и молча смотрела на него, может быть ожидая упреков в обмане и лжи. Он молчал, зная, что, если сейчас возникнет ссора, начнутся выяснения и она встанет и уйдет, директор не пришлет ему вызов на работу в совхоз. Их институт в основном обеспечивал специалистами свою область, он бы обязательно получил распределение в свой совхоз, где сегодня не было ни главного механика, ни главного инженера.
- Ты зайдешь сегодня? - спросила она.