С уходом Кястаса больница осталась без руководства. Поэтому, когда Платон Касторский однажды утром проснулся вдруг совершенно здоровым (что можно метафизически связать со смертью Гниды Попкова) и на такси, поскольку мобильный Варелика оказался недоступен, приехал на работу, он нашел запертый кабинет. Не обращая внимания на растерянное блеяние секретарши, распорядился: "Найдите мне июньские посевы по четвертому отделению!" - и открыл дверь своим ключом.
И вот, перебирая пожелтевшие листочки, он натыкается на фамилию ЧИБИСОВ. Пробегает глазами описание посева: вибрион холеры Бенгал, так, в поле зрения… все правильно. Он внимательно изучает листок и видит направление лечебного учреждения - инфекционное отделение Городской клинической больницы имени С.П.Боткина. Чибисов из "Боткинской". А вовсе не Чибис из "Майбороды". Чибис ведь он, а не Чибисов! - подсказывает Касторскому освеженная долгим сном разума память. Ошибочка вышла. Подпоручик, будем говорить, Киже!
Отсмеявшись, Касторский вызывает Фаину и командует:
- Готовьте приказ: приказываю снять карантин по вверенной мне МИБ имени…
- Какой карантин? - пугается Фаина. - Все сгорело…
У Платона в ненадежной голове что-то щелкает, и в этот момент дверь распахивается, двое санитаров в синих форменных куртках скорой психиатрической помощи, вызванные верной Фаиной, скручивают Касторского и увозят его на Загородный проспект, в психбольницу № 1. Бывшую Кащенко, а ныне имени Алексеева, того самого купца, который построил и печальную обитель Майбороды.
В середине сентября, на сороковой день после своей смерти, Энгельс в виде нематериальной субстанции явился в дом родителей и гроссов, переживших, к их горю, и своего мальчика, и девочку. За столом собралась порядочная компания, говорили лживые, но искренние слова. "Ах, как меня любили, как я радовал их всех своим легким веселым нравом", - безмятежно отмечала душа, по поверью, освобожденная в этот день. Теперь Энгельс мог лететь, куда ему вздумается.
- Нематериальная субстанция, - обратился к нему Ангел, провожающий с сороковин (АПС), танцуя в пыльном солнечном луче начала осени. - Где бы ты предпочел витать в ближайший миллион лет? Могу предложить орбиту Сириуса, созвездие Гончих Псов, Волосы Вероники… Это в вашей галактике. Но есть множество неосвоенных пространств в других частях Вселенной…
- А где у вас рай? - что-то подсчитав в уме, поинтересовался Сева.
- Какой рай, душа моя, - засмеялся АПС. - Это ваши выдумки, смешные человечки. Рай, если хочешь, здесь, на вашей малоинтересной Земле. А у нас - вечность и бесконечность… Выбирай.
- Да я на Земле-то… да что там, в России мало где был, - смутился Энгельс. - Если честно… Знаете, я ведь очень рано стал нематериальной субстанцией. Мне бы, если честно, хотелось еще пожить… тут, среди своих…
- Увы, это невозможно. Уже очень скоро, минут через двадцать, выталкивающая сила материи вытолкнет тебя в космос. Хотя есть одна область, откуда можно возвращаться - не совсем на Землю, но в человеческие сны. Это ареал памяти. Но имей в виду, в твоем случае это очень тесное пространство. И слишком короткий приют.
- Ничего, я посижу там пока. А уж потом мы вместе, как говорится, с родными и близкими… в звезды врезываясь, да?
- Как хотите, - сухо отвечал Ангел, закончив свои танцы.
Так хитрый Энгельс нашел дело по его душе - навещать спящих и вешать им на уши всякую лапшу. Это было хлопотное занятие. Только успевай поворачиваться.