Корин Дезарзанс [Corinne Desarzens] - писательница, журналистка, полиглот (среди прочих, владеет русским и одним из пяти диалектов ретороманского), страстная путешественница, жадная до жизни во всех ее проявлениях, родственная душа другой вольной птицы швейцарской литературы - Шарль-Альбера Сангрия, с которым читатель еще познакомится на страницах этого номера. Отсюда и характер ее прозы - стремительной, подчас эллиптичной, богатой образами и отступлениями. Писательница словно торопится выплеснуть все, что впитала: так инжир, набравшийся солнца, обжигает ладонь. Под стать и жанр, избранный Дезарзанс для сборника малой прозы "Глагол "быть" и секреты карамели". Что это, письма, строки на обороте открытки, фрагменты дневника? И меньше, и больше. Полу- и четверть-встречи, которые надо изжить, чтобы пришли новые. "Встречать" - еще один глагол, любимый Дезарзанс. Причем встречи чаще всего происходят не в мире людей, а в мире вещном, предметном. Встретить запах, концертную форму, былинку травы, книгу…
"Август" больше напоминает стихотворение в прозе, "Форма" тяготеет к рассказу, а "Дайте настояться" - к тому, что Сангрия называл propos, размышлением на тему, где Дезарзанс разовьет неожиданнейшее сравнение: растение, отдающее свои соки воде, подобно человеку, отдающему себя любви…
Помимо сборников короткой прозы, среди которых можно выделить "Мадагаскарский дневник" [ "Carnet Madécasse", 1991], а также парные "Я все, что встречаю" [ "Je suis tout ce que je rencontre", 2002] и "Я бы стала травой этого луга" [ "Je voudrais être l’herbe de cette prairie", 2002], перу Дезарзанс принадлежат и романы: "Голубой алмаз" [ "Bleu Diamant", 1998, премия Рамбера] "Рыба-барабан" [ "Poisson-Tambour", 2006], "Король" [ "Un roi", 2011] и др.
Перевод выполнен по изданию "Le verbe être et les secrets du caramel" [Editions de l’Aire, 2006].
Август
Когда август-месяц подходит к концу, где-то разом и отпускает, и перехватывает.
Узнай поди, чему это приписать. Поры на коже раскрываются широко-широко. Ноги возвращаются к обуви. Долг наступает, забавы трубят отбой. Укол усыпляет, но не приносит облегчения. Мучительная отсрочка. Лицо искажает судорога. Сонный, оцепеневший, ты все же глядишь в оба. С какой-то особенной зоркостью высматриваешь симптомы. В разлитой вокруг благодати нет-нет да скажется призыв к порядку.
Теперь я знаю. Это чувство обостряется при виде песка, инжира и айвы.
Не абы какого песка: песка городского, над которым замер ковш экскаватора, песка полезного, разрытого до лужи. Этот песок навевает мысли об отпуске, а меж тем все вокруг возвращаются к трудам. Полезное поднимается на поверхность. Уже пошли первые пузырьки. Песок на стройке мозолит глаза: погулял, и будет. Ну и пусть. Полоса песка вдоль тротуара - чем не побережье. Лужи еще теплые, ласковые. Ласков и дождь, когда он мочит загар.
Срывать смоквы, свисающие из-за чужой ограды, - из числа последних летних услад. Смоковница хорошо накапливает тепло. Листья-ладони у нее грубые и шершавые. Чем смоква неприглядней - морщинистая, желтущая, синюшная, - тем вкуснее она оказывается. Мякоть полна темно-золотистых зернышек, как клубничных, только крупнее. Черенок на месте разлома мажет чем-то молочным и клейким, от чего еще долгое время вспоминается руль новенького велосипеда. Летоизлияние, остановленное наложением резинки из школьного ранца. Строгий, но лакомый запах новой шины.
Многие растения выделяют в это время сок или же меняются на ощупь: грубеют или мягчают. Кожица стирается или покрывается колючками. Темнеет. Испещряется дырами. Открываются и закрываются какие-то клапаны: тончайшая отладка лючков и скважин, дрожь стрелок на датчиках - еще волнительней под микроскопом, на рубеже времен года.
На айве висят огромные ворсистые лимоны - плотные, увесистые. Поблескивают сквозь ворс. Нож с трудом режет их на четвертинки. Вокруг семян бугрятся почти костяные сгустки. При виде айвы мне всякий раз представляется кожа Франсуазы Саган - кожа старой бесшабашной девчонки, которая ставит босую ногу на сцепление и пускается в свою последнюю гонку, вечером, на излете сентября.
Форма
Аксельбант (1872): какой бант?
Принадлежность парадной воинской формы или знак отличия в виде плетеного шнура с металлическими наконечниками, носится через плечо.
Нет, мы не прочли устав до конца - не одолели. Мы простодушно полагали, что заниматься музыкой означает разделять удовольствие с единомышленниками, где бы это ни происходило. Мы только что переехали. Наш сын Оскар отныне сам сможет ездить на репетиции в "Гармонию", оркестр при музыкальной школе, и нам не придется возить его на машине в другой городок, откуда мы переселились. И он по-прежнему будет играть на трубе.
- Следующий сбор состоится двенадцатого декабря, - кисло сказал голосок секретарской дочки.
- Сбор?
- Да. Концерт. Вы получите уведомление.
Рядом с часом на уведомлениях всегда проставлялись нули, как в расписании авиарейсов или на повестке в военкомат. Четырнадцать ноль ноль для двух часов пополудни. Уведомления равным образом сообщали, куда приводить своих чад на очередной сбор, приносить ли с собой сладости для чаепития и когда состоится следующее лото или лотерея. Они предлагали родителям заполнить с точностью до получаса графы "свободен-занят" и всячески побуждали их поддержать ребенка своим присутствием.
- Мы ждем от вас сопричастности, - в пятнадцатилетием голосе звучал апломб. - Когда оплатите платежное поручение, вам выдадут пять талонов на парадный концерт.
- Талонов?
- Ну да, которые вы обменяете в кассе на билеты. Разумеется, подойти нужно заранее.
- А концерт?..
- В марте.
Шло меж тем начало сентября. Талоны из плотного желтого картона перерезала пунктирная линия: оторвут - и останется в руках железный гребень. После репетиции какая-то дама сняла с Оскара мерки и неделю спустя выдала ему форму, заставив его расписаться на двух бланках. Ярко-синяя, как колпачок одноразовой ручки "Бик", из добротного, в мельчайших прожилках шерстяного сукна форма была очень тяжелая. Брюки стояли колом: поставишь - не упадут. Полагавшийся к форме чехол в случае порчи замене не подлежал. На каждой пуговице под скрещенными лавровыми ветвями сияла золотом лира; узор повторялся на лацкане пиджака и на кепи с черным лаковым козырьком. На нагрудном кармашке был вышит герб города. Щит, разбитый на червлень и лазурь, с лежащей поперек серебряной рыбой. Двухцветный галстук крепился на резинке, а сорочку из прочного хлопка, произведенного в городе Цвайзиммен, в немецкой Швейцарии, надлежало стирать при шестидесяти градусах.
- Остальное за ваш счет. Вашему сыну потребуется черный кожаный ремень, черные ботинки и в обязательном порядке черные же носки.
Каждую неделю в аккурат поперек дня, когда в школе учатся только до обеда, - сорок пять минут один на один с учителем, затем общая репетиция, иногда с антрактом, которая заканчивалась часов в восемь, а то и позже, по мере того как близился парадный концерт.
Я думала о летних вечерах в городке, откуда мы съехали, как мы входили в театр, где играл другой оркестр, как пробирались по лестнице на галерку, опаздывая, но никому не мешая, как терлись в темноте коленками, высекая улыбки, и как все успевали: рассмотреть лепнину, музыкантов, прикрыть глаза, вспоминая, что на улице изо дня в день набухают пионы и как славно мы сейчас поужинали.
- Добро пожаловать, - сказал наш новый сосед. - Похоже, теперь у нас общий не только забор: наши дети играют в "Гармонии".
Его дочка играла на поперечной флейте. Оскар заметил, что она как-то наособицу причесывалась: волосы завивались мягкими волнами, - остальные же девочки зализывали их назад и стягивали в хвост. Она носила кофточки в мелкий цветочек и пастельных тонов курточки, а себе ее мать выбирала одежду из одноцветной кожи и коротко стриглась. Летом вместо плетеных босоножек на каблуке или, боже упаси, сланцев с камешками посередине мамаши учеников носили устойчивые ботинки для горных прогулок с выдающейся спереди подошвой.
Однажды репетиция затянулась далеко за половину девятого. Многие из родителей, уже в пальто, безропотно ждали на задних рядах.
- Ваши дети еще не ели?
- Нет.
- А они еще успевают делать уроки?
Они вдруг выпрямились, точно кол проглотили, и воззрились на сцену - подальше от этой незнакомки, которая еще не усвоила негласного соглашения, не осознала, каких жертв требует этот концерт, как важен каждый винтик - стоять в пробках, радеть и бдеть, стряпать с утра ужин, - чтобы махина крутилась и все это синее слилось наконец в едином порыве. Они не ждали утешения. Жаловаться было бесполезно, некрасиво, бестактно. Дисциплина - пожалуй, единственное, что осталось от этих занятий и что оправдывало их в глазах родителей, - была им по душе. Тем, кто загружен, не до слюнтяйства. Кто занят, поглощен, увлечен до страсти - у тех не может болеть голова.
Но уж, наверное, руководитель похвалит своих подопечных, прежде чем откланяться.
- Всем доброй ночи, - обратился он к музыкантам. - Один совет. Готовьтесь к тому, что придется попотеть, серьезно вам говорю, иначе провал обеспечен.
Воспитание самураев. Преданность клану. Клану черных носков. Хочешь не хочешь - ты посвящен. Этим вечером. Оскар так утомился, что не стал ужинать и отправился прямиком в постель.