- Вы правы. Может быть, к нашей компании еще присоединяться те, кто не захочет скоротать путь в одиночестве; для кого общение, еще остается способом познать не только окружающий мир, но и себя.
Настройщик прекратил играть, при звуке вновь открывшейся двери. Вошло двое: мужчина в военной полевой форме и женщина в белом халате с красным крестиком на кармане. У мужчины было обветренное лицо, как следствие частого пребывания на воздухе и загорелое, от длительного пребывания на солнце. На вид ему было лет сорок пять, коротко стриженные волосы. Уверенный взгляд с прищуром; прямая спина говорила о его выправке.
Женщине было около сорока. Светлые волосы спадали, касаясь плеч, скуластое лицо с добрыми чуть грустными глазами. Полноватая фигура не потеряла своей привлекательности.
- Здравствуйте, - приветствовал их Настройщик, а Монах пожелал им доброго утра. - Присоединяйтесь к нам. Судя по вашей одежде, вы военный, - обратился Настройщик к мужчине, - а вы медицинский работник, - перевел он взгляд на женщину.
Военный оценивающе окинул взглядом салон, словно осматривал поле перед битвой и, оставшись удовлетворенным, пояснил:
- Легионер, а это моя попутчица - врач. Мы встретились в коридоре, направляясь на звуки музыки.
Они прошли: Врач села в кресло, а Легионер расположился на диване.
- Скучно коротать время, глядя в иллюминатор, - поделился Легионер, - а здесь есть возможность убить время.
- Используете военную терминологию? - спросил Настройщик.
- А как еще сказать? Краткость отражает суть. Мы все его убиваем, не думая о последствиях.
- Одновременно вошли жизнь и смерть, - философски заметил Монах.
- Это еще почему? - спросила Врач.
- Легионер, он же наемник, - ответил Монах. - Его задача укрощать непокорных, его профессия воевать, а где война - там смерть, а иначе, что это за война, так прогулка, а задача врача - возвращать людей к жизни, кто еще имеет на это шанс.
- А вы видимо священник? - парировал Легионер, - и когда возвращение к жизни не возможно, то вы провожаете в последний путь тех, кому уже все равно, что о них или им, говорят. Вы бы лучше говорили живым, чтобы нам не приходилось вмешиваться, да и ваши слова порой приводят к войнам, как было уже в истории, так что мы звенья одной цепи, но первым являетесь вы.
- Я Монах.
- Надоела мирская жизнь? У вас глаза устали?
- Не понял?
Легионер усмехнулся и пояснил: - Не возможно всегда ходить с выпученными глазами, удивляясь на то, когда видишь, что твориться в мире. Вот и уходят в монахи отшельники. Я это понимаю.
- Я не отшельник, я живу и собираюсь жить среди людей.
- Тогда как-то не вяжется у меня понятие монаха, но это ваши проблемы.
- Я просто констатировал факт вашей профессии, - пояснил Легионеру Монах. - Но провожать в последний путь это тоже необходимость, но я в основном все-таки общаюсь с живыми.
- А я постарался ответить. А вы кто будете? - обратился Легионер к Настройщику.
- Настройщик. Инструмент должен звучать правильно. Музыка нужна не тем, кто уходит, а тем, кто живет, давая возможность задуматься. Она должна быть искренней всегда: и в радости и в горе; она не должна фальшивить, вот я и настраиваю инструменты, чтобы музыка звучала в душе.
- Если в радость, то хорошо, но хочется верить, что мы здесь никого хоронить не собираемся, - заметил Легионер.
- Разве только свое прошлое, а так надеюсь, что нет, но…
Настройщик не успел закончить фразу, как дверь снова распахнулась, и в салон вошла еще одна женщина - это была Проститутка. Взгляд ее был уверенный, а в глазах, присмотревшись, можно было увидеть лукавые искорки, которые прерывались грустью от познанного мира. Весь ее облик говорил, что она хотела показать, что является представительницей одной из древнейших профессий, и не скрывает этого.
Она чуть задержалась в дверях и, насладившись произведенным эффектом, сказала:
- Здравствуйте! Я услышала звуки музыки и пошла, как крыса на зов дудочки, и приятно удивлена столь разносторонним обществом.
В ответ, присутствующие поздоровались с ней, а она прошла по салону красивой походкой, и села в соседнее кресло, рядом с Врачом.
- Чем вы здесь занимаетесь? - спросила она, закинув ногу на ногу, оголив и без того мало прикрытые ноги, еще больше.
- Не тем, о чем вы могли подумать, - отрезала Врач, повернув к ней голову.
- О том, на что вы намекаете, я не думаю никогда, - смеясь, ответила она. - Это вы, женщины из сферы условного обслуживания, можете думать об этом, а мне этого добра и так хватает. Ухаживая за больными, а судя по вашей одежде, так оно и есть, вы порой делаете им больно. Я тоже порой делаю больно, но чаще словом, отвечая на гнусные замечания моральных уродов, которых еще достаточно. Им нечего предложить женщине, кроме слов. Вот и упражняются, думая, что заденут меня.
- А вам нужны материальные знаки внимания?
- А вы живете только духовной пищей?
- Нет, конечно, но наши услуги разного характера.
- Еще бы! Без меня мир озлобиться, и будет в напряжении. Считайте, я оказываю услуги по снятию стресса.
Все это она говорила легко: в ее голосе не было злости, обиды, скорее некая снисходительность. - Я, почему, спросила про ваше времяпрепровождение здесь? У вас очень грустные лица, а надо радоваться жизни, вы слишком глубоко погружаетесь в себя. Не унывайте. Раз мы оказались здесь, то стоит ли сожалеть о сделанном выборе, надо просто понять, что земля, что мы оставили, с каждой минутой становиться все дальше.
- По вашей одежде не скажешь, что вы философ, - едко заметил Монах.
- Вы знаете, я еще умею читать и прочитала много книг. Но главное не это. Я так много видела людей, в том числе и вашего брата, блюстителей нравственности, когда они сбрасывают с себя не только одежду, но и мысли, что поневоле станешь философом. Иногда без слез не взглянешь, на то, что видишь, как говориться "черт - те, что и сбоку бантик". Засмеяться бы, но грустно. Не стоит относиться ко мне, как к пустой кукле, имеющей лишь тело. Поверьте, вы ошибаетесь.
- Я не хотел вас обидеть.
- И не удастся, особенно здесь, когда все мы одинаковы. Большинство тех, кто оказался здесь цепляется за свое прошлое своей памятью. Я нет. У вас будущее призрачно, но полно, как надежд, так и сомнений, и вы, боясь, цепляетесь за свое прошлое. Но цепляться за столь хрупкую вещь, как прошлое - глупо. Уход от прошлого - не означает приближение к тому будущему, в которое веришь. Мне в этом плане проще, мое прошлое более чем реально, но я за него не держусь, а будущее меня не пугает, так как не играет сильной роли.
- Грустная тема, - заметил Легионер, - вы же не любите грустные лица, а нагоняете тоску. Не поискать ли другую.
- Тема всегда найдется, а вот будет ли общей, - вступила Врач. - Но здесь я согласна, все мы верим в несбыточное будущее, цепляясь за прошлое.
- Мне за него цепляться нет смысла, - смеясь, заявила Проститутка.
- Друзья, - вступил в беседу Настройщик. - Какое бы ни было прошлое - оно было реальным.
- Вот это и тянет назад, - заявил Легионер, - поэтому хочется прибыть туда, куда поставил целью, в надежде на легкость бытия, сбросив оковы прошлого, где нет понимания от других, когда хочешь до них донести свои мысли.
- Куда-нибудь все равно прибудем, - смиренно произнес Монах, - на все воля Божья.
- Воля может быть и его, но отвечать все равно нам - парировал Легионер.
- Ответить не сложно, сложно понять себя в прошлом, - продолжила Врач, - а кстати, кто куда направляется?
- Я в Северную Америку, - сказала Проститутка.
- Позвольте, какая Северная Америка, мне надо в Бразилию, - сказал Монах.
- А мне на юг Африки - удивленно произнесла Врач.
- Мы плывем в Индию, - уверенно заявил Легионер.
- Широкая география у нас, - подвел итог Настройщик, - но я думаю, не стоит переживать. Земля круглая. Мы попадем и в Африку, и в Индию, и в обе Америки. Не все ли равно, с какой стороны подойти к мечте. Важно, что она есть.
Возникла тишина. Каждый, молча, думал о чем-то своем, погрузившись в мысли. Нельзя сказать, что их лица были озабочены, но проскакивала по ним мимика грусти.
4
Общую тишину нарушил тихий вздох, раздавшийся от двери, куда все устремили свои взоры. Возле дверей стояла женщина, это была Застенчивая. Выражение лица - смущенное, словно она извинялась за причиненные неудобства.
- Извините. Я вам не помешаю?
- Проходите, проходите, - предложил Настройщик, - Не надо смущаться. Здесь все равны.
Застенчивая прошла и села на краешек дивана, что стоял напротив Легионера. За исключением Монаха, остальные присутствующие внимательно оценивали нового человека.
Кода она села, Легионер, продолжая прерванную тему, сказал:
- Наличие мечты не предусматривает, что туда есть дорога.
- Ну что вы, - возразил Настройщик, - если вы ее озвучите, то найдется немало тех, кто укажет вам туда дорогу, - и, помолчав, добавил. - Но не факт, что она верная и вы дойдете до конца, иногда вообще нужен проводник.
- Важно чтобы он сам знал дорогу, а иначе можно ходить годами.
- До конца мы все дойдем. У каждого в жизни есть начало и конец, - снова вступил в разговор Монах. - Финал, как известно у всех один, а в наших условиях, когда кругом вода, вероятность его усиливается. Слишком мы хрупки и слабы против природы.
- Господи! - воскликнула Врач. - Да что вы такое говорите!
- Если вы ко мне обращаетесь, то право не стоит, - молвил Монах. - Господь один и я не достоин его звания. Я его слуга и учусь у него.
- И как продвигается учеба? - ехидно спросила Проститутка.