- Когда любят, милочка моя, - ничто не помеха. Ни расстояние, ни семья, ни тем более, какая‑то там политика. Просто человек не захотел усложнять себе жизнь. Пока все само собой устраивалось – путёвки, ключи от номера, добрый главврач - он пользовался. Дома весь год – одна жена, летом, на курорте – другая. Удобно, приятно! А вот когда понадобилось что‑то решать – он и дал слабака.
- Зачем вы так говорите? Вы же его не знаете! – обиделась рассказчица.
- Да знаю, знаю, все они одинаковые!
- Не хочу никого защищать, - заметил темнокожий господин, - но время для развода – 91–й год - действительно было не самое подходящее.
Лиловая чалма пропустила это замечание мимо ушей и продолжала поучать рыженькую.
- А знаете, милочка, может, и хорошо, что всё кончилось именно так. Что ни делается – к лучшему. Женись он на вас тогда, ещё неизвестно, что бы из этого получилось. Ведь что такое, в сущности, курортный роман?
- Да, что?
- Слушайте меня внимательно. Курортный роман – это временная связь между двумя свободными в данный момент людьми с целью отдохнуть от рутины семейной жизни и без всяких претензий друг к другу в дальнейшем. Последнее – самое важное! Потому что как только начинают искать продолжения своих летних приключений – так и начинаются драмы и трагедии. Я вижу, милочка, вы мне не верите. А вот я вам сейчас расскажу одну историю, и тогда вы все окончательно поймёте. Кстати, счёт 2:0 в нашу пользу.
- Кто б сомневался, - сказал загорелый.
Рассказ дамы в лиловом
- А история такова. Один мужчина познакомился вот так же, на курорте, с молодой особой. Причём он отдыхал, а она жила тут и работала массажисткой в туркомплексе "Дагомыс". Когда это знакомство произошло, ему было хорошо под сорок, а ей всего лет 20. И вот он, мало, что каждый отпуск стал тут проводить, так ещё и в межсезонье при всяком удобном случае мотался из Москвы в Сочи. И долго это всё тянулось, намного дольше, чем у вас. Ну, эта девушка стала постарше, ей уже лет 25–26 было, и стала она его донимать, чтобы он на ней женился. Я, говорит, тебе свои лучшие годы отдала и все такое. А у него - семья, сын. Сына он бросать никак не хотел. И как‑то сдуру пообещал ей, что вот доучит его, поставит на ноги, тогда с женой разведётся, на ней женится и заберёт её в Москву. Она ждёт. И приходит время, когда сын вырос, женился, а жена, соответственно, постарела. И тут он решился. Объявил своё решение жене, которая и так давно все знала, но терпела. А когда он ей объявил, она ему высказала, конечно, всё, что о нём думает, но силой удерживать не стала.
И вот он развёлся и сразу же женился на этой молодой, которой, впрочем, уже под тридцать было к тому времени, купил однокомнатную, а жене оставил большую квартиру, что было с его стороны, конечно, благородно. И стали они жить.
И вот тут начинается самое интересное, ради чего, собственно, я вам все это и рассказываю. Эта новая его жена, которую он почти десять лет знал, и, как ему казалось, любил, предстала вдруг перед ним совершенно в ином свете. Ведь, когда он к ней приезжал, у них как всё было? Он снимал номер там же, в Дагомысе, она к нему приходила, они шли на пляж, купались, загорали, вечером – ресторан, словом, каждый раз не жизнь, а праздник. И она, эта женщина, так и ассоциировалась у него с праздником. К тому же, пока она была любовницей, она себя вела более или менее скромно, что называется, знала своё место. Но как только она стала законной женой, с ней случилось что‑то невероятное. Во–первых, у неё от столичной жизни, видимо, немного крыша поехала, девушка, что ни говорите, была из провинции. Она стала им командовать, помыкать, требовать, чтобы он её туда повёл, сюда повёл, и, если он отказывался, она ему закатывала немыслимые сцены и истерики. "Зачем ты меня привёз в Москву, чтобы я тут в четырёх стенах сидела?!" - так она ему орала. Между прочим, она на его счёт тоже заблуждалась по–своему. Она‑то думала, что он всегда такой заводной, каким она его в Сочи знала. А оказалось, что он любит на диване поваляться, у телевизора, книжку почитать. К тому же он привык, чтобы дома чисто было, уютно, обед приготовлен, рубашки наглажены. А тут – все вверх дном, все валяется, носков найти не может. Вообще, она оказалась не хозяйка, то есть совершенно, готовить не умела, он сам себе яичницу жарил. И не мудрено: до тридцати лет девушка не знала, что такое муж, семья, привыкла по гостиницам и ресторанам шастать.
Короче говоря, очень скоро он уже не рад был и стал понимать, что, наверное, совершил большую ошибку, что одно дело – отношения на курорте и совсем другое – повседневная жизнь, а ведь с этой стороны он её совсем не знал. Пожили они так с полгода, помучились и оба поняли, что ничего у них не получается. Он стал мало бывать дома, проводить время на работе или с друзьями, она тоже неизвестно где стала пропадать. И наконец случилось то, что должно было случиться. Однажды он заехал днём домой и застал её с каким‑то совсем уж молодым человеком, как позже выяснилось, соседом по лестничной клетке. Произошла безобразная сцена, во время которой она кричала, что он ей всю жизнь испортил и что пусть выметается из квартиры, а он ей в ответ на это залепил по физиономии – впервые за всё время их отношений.
Рассказчица в баклажановом балахоне остановилась и с такой неприязнью посмотрела на сидящих перед ней мужчин, будто это они, все трое, были героями только что рассказанной ею истории.
- Ну? И чем, по–вашему, все это должно было кончиться?
Мужчины переглянулись и хором сказали:
- Разводом.
Рассказчица удивилась, но виду не подала.
- А потом?
- Должно быть, к старой жене вернулся, - сказал господин с обгоревшей лысиной.
Дама в лиловом никак не ожидала такого скорого и точного ответа и пробормотала с досадой:
- Надо же. Просто такое впечатление, что вы с ним знакомы.
- Мы даже не знаем, про кого вы говорите, - сказал бледнолицый. - Хотя одна догадка имеется.
- Оставьте её при себе. Счёт 2:1, и закончим на этом.
Но не тут‑то было. Глаза обеих дам блестели любопытством.
- И неужели старая жена его пустила? – спросила блондинка в лазурном сарафанчике, и на лице её отразилась смесь удивления и брезгливости.
- Ясное дело, пустила! – усмехнулся краснолицый. – Это ж какое для неё торжество было – от молодой вернулся!
- Во–первых, старая жена – не такая уж старая, - уточнила дама–баклажан. – А во–вторых, сами посудите: куда ж его было девать? Однокомнатная – тю–тю. Сам, считай, на улице остался. Жалко.
- Значит, это вы про своего мужа рассказали? – с торжествующей улыбкой спросила рыжая дама.
- Про своего, милочка.
- И что же, расписались с ним по новой?
- Не сразу, но расписались.
- И все хорошо с тех пор? – с деланным сочувствием продолжала допытываться оранжевая.
- Как вам сказать… Через год он опять завёл любовницу, ещё моложе той. Чёрного кобеля не отмоешь добела.
- Теперь понятно, почему вы так настроены против курортных романов.
- Ну, допустим, на этот раз у него роман служебный. Да я и не против, может, оно и нужно, даже в некотором смысле полезно – для встряски организма. Все мы не безгрешны. Но! Всему своё время и место.
Последние слова мужчины встретили одобрительными ухмылками, а дамы только плечами пожали: мол, вас не поймёшь.
Между тем, море мало–помалу утихомирилось, улеглось, и на пляж потянулись уже самые нетерпеливые отдыхающие - если не купаться, то хотя бы полежать на камнях: как известно, солнце посылает загар даже через толщу облаков. В ротонде становилось жарко, и рыжая расстегнула молнию на своём шелестящем спорткостюме, под которым обнаружилась обтягивающая жёлтая маечка с надписью "Sochi" поперёк груди. Лиловая, в свою очередь, размотала чалму и оказалась действительно брюнеткой, но крашеной. Только дама, одетая в лазурный сарафанчик, ничего не сняла и не расстегнула, ей и нечего было снимать, кроме маленькой соломенной шляпки, но та сидела прочно, как гриб. Сама же дама о чём‑то сосредоточенно думала.
- Я так полагаю, - повёл разговор дальше господин, обгоревший на солнце, - что все эти курортные похождения – это сугубо наше, российское, там этого нет и быть не может.
- Отчего же? Что ж там люди не отдыхают, что ли? – удивилась жёлтая маечка.
- Отдыхать‑то они отдыхают, и получше нашего, только у них при этом наших проблем нет.
- Что вы имеете в виду?
- А то, что им лето или зима – все одно. Они любовью занимаются где хотят, когда хотят и с кем хотят, и ни перед кем не отчитываются. У них до этого никому дела нет, и штамп в паспорте никто не проверяет. Так что "курортный роман" - это чисто наше, совковое. Потому что только на курорте, вдали от начальства, месткома, семьи и бабок у подъезда бедный наш гражданин и мог себе позволить немного свободной любви.
- А как же тогда служебный роман? – спросила дама, оставшаяся без чалмы. - Между прочим, наблюдается сплошь и рядом.
- Служебный роман и роман курортный – это две большие разницы.
- А по мне, так это абсолютно одно и то же, - не унималась лиловая. - Что там супружеская измена, что тут. В чём разница‑то?