- И родила. Сынок у меня, Олежка, в этом году в первый класс пойдёт.
Компания с восхищением смотрела на даму в лазурном.
- Это ж надо, одна ночь и… Что значит судьба! – оранжевая даже прослезилась (заодно вспомнив о своих тайных послеотпускных абортах).
- А папаша, конечно, не в курсе? – уточнил господин, не успевший загореть.
- Нет. Я ведь даже фамилии его не знаю.
- Ну, это можно было и узнать, на той же турбазе.
- Что вы, зачем?
- Но вы не жалели потом, что все так случилось?
- Бог с вами! Олежка – это моё счастье, единственный человечек, которого я люблю, и никто, кроме него, мне не нужен.
Теперь и лазурная дама разрумянилась, почувствовала жару и даже шляпку свою сняла, обнажив маленькую светлую головку. Солнце действительно припекало, и хотелось уже бросить все и спуститься к морю, но лиловая дама–распорядительница игры была неумолима:
- Так нечестно. Остались вы двое. Рассказывайте быстро, и пойдём. Счёт, пока в нашу пользу, 3:1. Вы ещё не забыли уговор? Кто проиграет, тот…
- С вами забудешь! - сказал небритый. Он слегка устал от женских историй и теперь с надеждой ожидал, что мужчины расскажут что‑нибудь повеселее.
- Вас послушать, - задумчиво произнёс упитанный краснолицый господин, - так все женщины только и ищут на курорте, что романтической любви. Но любой мужчина, кто хоть раз сталкивался с этим феноменом, скажет вам, что это не так, и далеко не так! Женщины на курорте встречаются разные. Лично я разделили бы их на три основные категории.
- Ну‑ка, ну‑ка! Уже веселее! – обрадовался загорелый.
- Отдыхающих с мужьями и детьми, мы в расчёт не берём. Берём только тех, кто приезжает самостоятельно. Итак. Категория первая. Едут на юг в тайной надежде встретить здесь свою судьбу, то есть найти жениха, или, на худой конец, любовника для длительных отношений с возможной перспективой опять‑таки замужества. Категория вторая. Дома, как правило, остался муж, разводиться с которым они не собираются, но не прочь заодно с принятием морских и солнечных ванн наставить ему парочку хорошеньких рожек. Таких, кстати, среди одиноких отдыхающих женского пола, лично по моим наблюдениям, – большинство. Категория третья. Женщины, которым не нужна ни романтическая любовь, ни развлечения, а нужны деньги. Они сюда на работу едут, бабки заколачивать.
- А вы сами с какой категорией предпочитаете иметь дело? – ехидно спросила дама–баклажан.
- Конечно, со второй! Меньше всего хлопот.
- Ну, и как, бывали успехи?
- По всякому бывало, - уклончиво ответил упитанный. – Тут ведь что важно? Вовремя распознать, к какой из трёх перечисленных категорий относится данная особа, и не ошибиться. Кстати, как раз по этому поводу я и собираюсь рассказать вам совсем маленькую историю.
Рассказ обгоревшего господина
- Знавал я тут одну мадам, она ещё в 80–х каждое лето приезжала в Сочи на заработки. Летом деньги зарабатывала, а зимой вела вполне добропорядочную жизнь где‑то в Рязани, то ли в Казани. Когда я последний раз видел её здесь, она была уже в возрасте, сама не котировалась, но вывозила на промысел двух своих дочек, одной лет 20, и она уже года четыре как с мамашей ездила, второй 16, и тоже уже участвовала вовсю. Система у них была такая. Мамаша снимала люкс в "Жемчужине", там же высматривала клиентов, предлагала, договаривалась о цене, а девочки шли отрабатывать. К тому времени она обеим уже по квартире купила и копила на иномарки. При этом она утверждала, что любит своих дочек и желает им хорошего будущего. И что работать они будут только до 25 лет, а потом она их выдаст замуж за иностранцев и отправит за границу.
- А вы с мамашей дело имели или с дочкой?
- Если я вам скажу, что с обеими, вы меня очень осудите?
- Вы шутите!
- Нет, правда. Просто я в тот момент совершенно не в курсе был, кем они друг другу приходятся. Я думал: они сестры, мамаша выглядела прекрасно, больше тридцати дать было невозможно, дочка же, наоборот, казалась старше своих лет. Познакомился я с ними на пляже "Жемчужины" и совершенно не предполагал, что…
- А узнали уже после того как?
- Ну, если вам так интересно, то – во время того как. Сначала была мама, а потом – дочка, и я ей говорю: слушай, а сколько лет твоей сестре? Она говорит: тринадцать. Ах, у вас ещё одна сестра есть, младшая? Да, говорит, только она дома осталась, с бабушкой. Нет, я о старшей спрашиваю, об Элле. А Элла – это не сестра, это наша мама. У меня просто всё опустилось сразу. Ну, думаю, влип. А тебе самой сколько? – спрашиваю. Она говорит: скоро семнадцать. Я её быстренько одел и выпроводил, и все ждал потом, что за мной милиция придёт, арестовывать за совращение несовершеннолетней. Но никто за мной не пришёл, а с мамашей мы потом в баре встретились, она сама ко мне подошла. Вы, говорит, извините, если что не так, она только учится. И сама мне про свою жизнь все рассказала, хоть я и не просил.
Больше я с ними дела не имел, но видел их здесь каждый год, сначала двоих, а потом уже и троих. Ну, а потом они как‑то пропали с горизонта.
- Это всё? – уточнила дама без чалмы.
- Всё.
- И что вы предлагаете нам отгадать?
- Право, и сам не знаю. Разве что дальнейшую судьбу этих женщин.
- А вам самому она известна?
- Нет.
- Зачем же тогда гадать? Впрочем, я вам и так скажу, что судьба их плачевна.
- Ну почему? - возразил рассказчик. - Бывает, что действительно выходят потом замуж за иностранцев, уезжают за границу и начинают там новую, благопристойную жизнь.
- Где вы такое видели? В кино? За границу – да, бывает, что уезжают. В Турцию, например, тут недалеко, ночь на пароме – и вы в Стамбуле. С парома – прямо в бордель. Знаете, сколько там сейчас наших?
Две другие дамы молчали, явно не желая гадать о несчастных проститутках.
Решено было этот "раунд" никому не засчитывать – в виду нарушения правил игры господином рассказчиком.
- Позвольте тогда мне высказать своё мнение? – попросил бледнолицый.
- Валяйте, всё равно проигрываем!
- Я, собственно, вот что хочу сказать. История ваша сильно отдаёт нафталином. И семейка эта наверняка давно уже сошла с дистанции, как, впрочем, и все остальные нелегальные проститутки советских времён.
- Ещё бы! Они уж старухи теперь! – хмыкнул небритый.
- Не в том дело. Времена нынче другие. Теперь это вполне легальный бизнес, если хотите, - целая отрасль. Откройте любую газету, вот хоть курортную, там этих объявлений – страницы: секс вдвоём, секс втроём, вчетвером, да всколькером хотите! Зайдите в ресторан – там вам ближе к ночи, после всяких фуа–гра, фрикассе и фондю такое ню покажут, пальчики оближете! Куда там Западу до наших девчонок, и когда только успели научиться! Заселитесь в гостиницу – там прямо в лифте понатыканы карточки с номерами телефонов, а нет, так сам портье сунет вам визитку: будьте любезны, можете вместе с номером–люкс снять заодно и девочку–люкс, хотите – на три дня, хотите – на неделю, сколько сможете оплатить. А все эти массажные кабинеты, сауны с интимом, ночные стриптиз–клубы… Большой бизнес! Сотни людей заняты. Кто‑то же всех этих девочек (кстати, и мальчиков тоже), возит, кто‑то охраняет, кто‑то за диспетчеров сидит. А ещё "крыша", а ещё в ресторанах и гостиницах свои люди. Одиночки теперь не выживают. Выживают фирмы, и то не все. А вы тут про какую‑то маму рассказываете. Да её уже давно похоронили вместе с дочками.
- Как похоронили? – ойкнула дама без шляпки.
- В фигуральном смысле. Более молодые и более наглые конкуренты. А может, и не в фигуральном, такие случаи тоже бывали.
Бледнолицый, ставший от собственного спича ещё бледнее, перевёл дух и остановился.
- Господи, каких вы страстей наговорили! – прошептала враз притихшая дама в лиловом.
- А вы как думали! Это здесь, в санатории, тишь да гладь, да божья благодать – минеральные клизмы, кислородные ванны и биокефир на ночь, а там (бледнолицый простёр длинную руку в сторону скрытого за деревьями города), там идёт по ночам своя жизнь, совсем другая. И если подумать, то все, о чём мы с вами битых два часа говорим - все эти старозаветные отношения на курорте, высокопарно называемые "романами", - это позавчерашний день. Нет никакой необходимости нагружать себя такого рода отношениями, когда существует целая индустрия сексуально–курортного обслуживания населения. Сами подумайте: ну, зачем мне ухаживать, слова какие‑то говорить, силы свои душевные расходовать, да при этом ещё рисковать нарваться на ответную "любовь–морковь", которая мне сто лет не нужна, и на претензии типа: "Давай поженимся". Зачем всё это? Когда можно просто заплатить, получить удовольствие и – остаться свободным.
- Какой вы, однако, я никак не думала… - протянула золотая рыбка, пристально разглядывая бледнолицего господина.
- Да я ведь не про себя говорил, девочки мои, откуда здоровье! Так, чисто теоретически.
- Я дико извиняюсь, - вмешался темнокожий. – Но и не каждому здоровому эти удовольствия по карману. Если б у меня вчера было сто долларов, но у меня и сегодня ни одного нет. Так что мы уж лучше по старинке, поухаживаем, доброе слово женщине скажем, трудно, что ли? И будет всё то же самое, только бесплатно.
Дамы надулись – то ли на господина с бледным лицом, развернувшего перед ними ужасающую картину современных нравов, то ли, наоборот, на смуглого, который вроде как и защитил привычный порядок вещей, однако, двусмысленной репликой, насчёт "бесплатно", все испортил.
- А вы рассказ рассказывать будете или ограничитесь теоретическими рассуждениями? – наехала на бледнолицего дама–распорядительница.
- Да я и не знаю, ей–богу, что вам рассказать. Разве что про Лёву…
- Кто это, Лёва?