С садистским наслаждением автор расписывал грязь, нищету, бескультурие, патологическую неорганизованность, агрессивность и тупость монголов. Чего стоит хотя бы такой пассаж:
"Если вы все же, вопреки нашим советам, рискнете оказаться вне пределов Улан-Батора, и в какой-нибудь деревне вас попытаются забросать камнями, скорее всего, это будет означать, что вас приняли за русского. В таком случае громко кричите "Америка, Америка!" - это единственная западная страна, о существовании которой известно большинству монголов."
Сейчас, после того, как я познакомился с гостеприимным и доброжелательным монгольским народом, вспоминать об этом смешно, но тогда было не до смеха.
Утешало лишь то, что большинство приведенных описаний можно было с таким же успехом отнести к моей собственной стране.
- Монголы, конечно, не подарок, - укрепил мои опасения шахтер, сосед по купе. - Сложный народ.
- Жалко их, - вставила его жена.
- Почему? - поразился он.
- Мы-то через год-два домой уедем, а им там жить...
Прочитав путеводитель, я достал из рюкзака допотопный разговорник и начал изучение монгольского языка. Он не особенно сложен. Вот некоторые монгольские слова и фразы:
СССР - ЗСБНХУтуалет - бие засах газарбатон - поцвыходные дни - бямба нямтелеграф - цахилгаан мэдээний газармы из Советского Союза - бид зовлот холбоот улсаас ирсэнружье - бууплохо - муупыль - оокошка - муурбабочка - эрвээхэйя не говорю по-монгольски - би монгоолор ярдаггуйгде? - хаана?когда? - хэзээ?
Многочисленные сдвоенные буквы в устной речи, как правило, игнорируются. Пока в Монголии пользуются русским алфавитом (с добавлением двух гласных букв), хотя некоторые монголофилы и великомонгольские шовинисты добиваются возвращения к монгольской письменности, которой пользуются во Внутренней (китайской) Монголии.
Поскольку монгольская письменность намного сложнее, вряд ли на нее когда-нибудь действительно перейдут.
Начиная с Тайшета на всех станциях разворачивалась бурная челночная торговля.
Кто-то продавал пляжные тапочки, заколки и кофточки прямо на перроне, кто-то шустро обменивался огромными баулами с земляками, вышедшими к поезду. Из-за давки на перронах мне пришлось оставить попытки отыскать сотрудников Экспедиции, и я наблюдал за тем, как продавцы обманывают покупателей и наоборот. У покупателей самым простым приемом было взять товар и убежать, а продавцы-монголы старались всучить брак в последний момент перед отходом поезда. Почти на каждой станции кто-нибудь срывал стоп-кран, потому что не успевал получить деньги за товар.
Но вот за Улан-Удэ начались степи. Стайки голубых сорок сновали в приречных ивняках, пару раз мелькнули даурские куропатки, а в небе я заметил одиноко кружащегося орла.
На маленькой пограничной станции мы простояли шесть часов. Сначала шмон, потом разборка с "нарушителями режима" (особенно долго трясли явного шпиона - монгольского парнишку лет шестнадцати), потом беготня по крышам вагонов в погоне за "зайцами"... Скучавшие туристы то и дело просили меня перевести всевозможные надписи, покрывавшие фасад вокзала, и поражались их однообразию. Мне же особенно понравилась надпись на локомотиве, стоявшем на соседнем пути: "Осторожно!
Паровоз управляется одним лицом!"
Наконец вывеска "Кафе Синильга", свидетельствующая о похвальной начитанности владельцев, медленно поплыла назад, мы прокатились пару километров до монгольской станции - и там проторчали еще пять часов перед точно таким же вокзалом с точно такими же надписями. Естественно, все это время туалеты были заперты, и пассажирам приходилось стоять в очереди к щелям между вагонами.
Бедные застенчивые шахтерские дочки! Зато туристы от такой экзотики были просто в восторге.