Почему он не желает, чтобы лица, способные, быть может, оказать друг другу взаимные услуги во время путешествия по Ориноко, где не совсем безопасно, — почему им было бы неприлично войти в близкие отношения с дядюшкой и племянником?.. Разве это не обычное явление?
Конечно, это так. И однако, если бы кто-нибудь спросил сержанта Мартьяля, почему он был намерен этому препятствовать, то старый солдат ответил бы:
— Потому что это мне не подходит!
И спрашивающему пришлось бы удовольствоваться этим ответом, так как никакого другого он не добился бы.
В данном случае положение сержанта было тем хуже, что он не мог «отшить» генерала и вынужден был слушать разговор губернатора с юношей.
Между тем губернатор, заинтересованный своим собеседником, все больше и больше вдавался в подробности.
— Вы едете в Сан-Фернандо? — спросил он Жана.
— Да.
— С какой целью?
— Чтобы получить там справки.
— Справки… о ком?..
— О полковнике Керморе.
— Полковнике Керморе?.. — сказал губернатор. — Первый раз в жизни слышу это имя. Да и вообще никогда не слыхал, чтобы со времени Шаффаньона какой-либо француз был в Сан-Фернандо…
— А между тем он был там несколько лет назад, — заметил юноша.
— На чем вы основываетесь, утверждая это? — спросил губернатор.
— На последнем письме полковника, полученном во Франции. Письмо это было адресовано одному из его друзей в Нант и подписано его именем.
— Так вы говорите, мое дорогое дитя, — продолжал губернатор, — что полковник Кермор останавливался несколько лет назад в Сан-Фернандо?
— Это не подлежит ни малейшему сомнению, так как его письмо помечено 12 апреля 1879 года.
— Это меня удивляет!..
— Почему?
— Потому что я находился тогда в этом городе в качестве губернатора Атабапо, и если этот француз, полковник Кермор, появился бы на территории, я, конечно, был бы об этом осведомлен. Между тем я решительно ничего не могу припомнить… решительно ничего!
Это утверждение губернатора произвело, по-видимому, глубокое впечатление на юношу. Лицо его, оживившееся было во время разговора, потеряло румянец. Он побледнел, глаза его сделались грустными, и он должен был сделать громадное усилие над собой, чтобы не выдать своего волнения.
— Благодарю вас, — сказал он, — благодарю за участие, которое вы приняли в нас — в дядюшке и во мне… Но, как ни уверены вы, что ничего не слышали о полковнике Керморе, тем не менее вполне достоверно, что он был в Сан-Ферьандо в апреле 1879 года, так как именно оттуда он послал последнее письмо, которое было получено от него во Франции.
— А с какой целью он ездил в Сан-Фернандо? — задал Мигуэль вопрос, которого не успел еще предложить губернатор.
Это вмешательство ученого в разговор заставило сержанта Мартьяля бросить на него убийственный взгляд.
«Этому еще чего надо?.. Ну, губернатор еще туда-сюда… Но этот „стрюк“…»
Однако Жан поспешил ответить и «стрюку»:
— Зачем поехал туда полковник, я не знаю… Это тайна, которую мы откроем, если нам удастся отыскать его.
— Что же вас связывает с полковником Кермором? — спросил губернатор.
— Он мой отец, — ответил Жан, — и я приехал в Венесуэлу, чтобы отыскать его!
Глава пятая. «МАРИПАР» И «ГАЛЛИНЕТТА»
Положению Кайкары, лежащей у излучины реки, мог бы позавидовать любой город. Она стоит тут точно гостиница на повороте дороги, занимая превосходную позицию, способствующую ее процветанию даже на расстоянии 400 километров от дельты Ориноко.
Действительно, Кайкара процветала благодаря близости Апуре, который, несколько ниже по течению, является торговым путем между Колумбией и Венесуэлой.
«Симон Боливар» достиг этого порта лишь к девяти часам вечера.