- Это уж вряд ли, - сказал я, - за такой подвиг его должны отправить в храм Ясукуни, под присмотр богини Аматерасу. Туда все камикадзе отправляются. А шеф у нас точно не там.
- Всё тебе шуточки, - упрекнул меня Миха.
- А что делать? - пожал я плечами, - ему то хорошо уже, а меня завтра таскать начнут по следователям. Кстати, - я посмотрел на него серьёзно, - про эту историю прямо сейчас, возьми и забудь. И Рашиду скажи забыть. Не было этого ничего, понял? Никаких записок, никаких разговоров.
Соин-младший согласно кивнул, и мы отправились отдавать таможенным инспекторам привезённый паспорт сделки. Про отставного полковника - камикадзе мы больше не говорили, но мысли о нём и о его сумасбродном поступке всё вертелись у меня в голове. Кто бы мог подумать, что Григорьич на такое решится? Неужели, действительно за своего шефа отомстить решил? И главное, ведь, как вовремя подгадал, что наши враги там соберутся. Какая интересно разведка ему доложила? Да, как он вообще туда проник через охрану? "Ну, хотя это для него было не сложно": - подумал я, - "показал корочки, сделал строгое лицо, да и прошёл: полковник он и в отставке полковник. Прошёл, значит и открыл в подвале газовые закрома. И снёс в пыль кочегаров, а заодно и мой теремок", - тут я вспомнил давнюю беседу с Валерием Александровичем про тибетских монахов и только вздохнул, - "Эх, Григорьич, ну кто тебя просил мандалу мне торпедировать? Столько времени строили, столько денег вложили, а ты взял и смахнул её со стола за одну секунду. А мне, что теперь делать? Заново её выкладывать? А как?"
- Что значит как? - удивился инспектор и протянул мне документы на фрахт, - как обычно. Идёте на склад и забираете ваш груз.
Только тут я вспомнил, что стою перед окошком, через которое участники внешнеэкономической деятельности передают и получают бумажки для осуществления этой деятельности. Теперь оставалось только сходить на склад, загрузить там мои коробки по машинам и отправляться в обратный путь. Сегодня нам здесь больше делать нечего.
Я всё ещё находился в некотором оцепенении, поэтому все дальнейшие действия осуществлял при помощи Соина-младшего: сходили в кассу, выписали квитанции, нашли складских тёток, спустились с ними на склад.
Местный грузчик Филиппыч глядя на меня с сочувствием, лично, своими руками перенёс мои коробки с погрузчика в Ямато и Миха-мару, чего за ним, отродясь, не водилось, аккуратно расставил их там, будто драгоценный груз и даже не попросил ничего на чай. Я и Миха расселись по своим машинам и двинулись к выезду, а Филиппыч, как смотритель какого-нибудь прибрежного маяка, печально глядел нам вслед.
Шлагбаум отделяющий закрытую территорию аэропорта уже опускался за мной, когда я вдруг услышал резкий автомобильный гудок и затем характерный звук отчаянно тормозящих по укатанному снегу шин. Я озадаченно посмотрел в зеркало заднего вида: перед опустившимся шлагбаумом присел на передние колёса знакомый чёрный внедорожник. Через секунду из него выскочила тоже знакомая фигура упыря и набросилась на местного охранника. Даже через закрытые стёкла я расслышал неразборчивые вопли Баева: кажется, он был очень недоволен работой шлагбаума. Но, потом, когда он перелез через железную штангу, мне показалось, что упырь недоволен почему-то и мной. Во-всяком случае, зачем ему тогда надо было подпрыгивать и грозить мне кулаками?
Братец, который двигался в авангарде, даже спросил меня по телефону, что у нас происходит в кильватере, поскольку Баева он слышал, а в своём зеркале заднего вида видел только меня.
- Там авария, что ли сзади? - спросил он.
- Баев около шлагбаума беснуется, - с недоумением ответил я, глядя в направлении исчезнувшей за поворотом подпрыгивающей фигурки.
- А что с ним?
- Не знаю, может, увидел, что я ему на машине нацарапал? - предположил я, выезжая за Михой с второстепенной дороги на трассу, ведущую в город, - или, может, узнал, что его компаньонов кирпичами завалило? Хотя, тогда, наоборот, радоваться должен, - такие перспективы для карьерного роста открылись.
- Тогда нам стоит ехать побыстрее, - заметил братец, - пока он сам нас в этом вопросе не просветил.
Я согласился с его предложением, и мы помчались по пустынной дороге, в белых облаках выхлопных газов. Но далеко уехать мы не успели, судьба в виде чёрного кадиллака догнала нас не более, чем через пару минут. Момент этой встречи я запомнил хорошо, потому что услышал громкий хлопок и на заднем стекле моего Ямато, возникла круглая дырка. В следующую минуту "Эскалад" поравнялся со мной, и я увидел упыря за рулём, наставившего на меня какую-то чёрную загогулину сквозь опущенное стекло.
- Да, ты охерел! - только и успел крикнуть я, резко давя педаль тормоза. Наверное, только поэтому второй хлопок обошёлся без появления новой дырки в моей машине. В багажнике у меня загрохотали коробки, машина резко вильнула, но каким-то чудом я удержал управление на скорости больше ста километров в час. Кадиллак проскочил вперёд и оказался между мной и моим ничего не подозревающим братцем. Думать было некогда, и я автоматически снова нажал на газ, когда машина выровнялась. На гудок я нажал тоже автоматически, поскольку времени предупреждать Миху по телефону о появлении маньяка с пистолетом, было уже некогда.
Мы начали обгонять машину Соина-младшего одновременно и я увидел, что упырь начал снова притормаживать. При мысли, что сейчас стрелять будут в братца, я похолодел. Никакого дальнобойного оружия у меня не было, поэтому мне ничего не оставалось, как пойти на таран вражеской машины. Я резко прибавил газу и Ямато крепко поддал Айове прямо по её загоревшимся красным фонарям. Металлический обвес моей машины вошёл в бампер как нож в масло, и кадиллак кинуло вперёд. Третий хлопок раздался, когда Айова вильнула влево, потом вправо, а затем её потащило юзом по обледенелой дороге. Вроде бы даже был и четвёртый выстрел, не знаю, куда уже палил упырь, перед тем как на полной скорости боком влететь в придорожный столб. Во всяком случае, столб выстрела не испугался, а от удара даже не покосился. Это была высокая прочная железобетонная конструкция, вокруг которой с грохотом и скрежетом обвился кадиллак.
Я начал приходить в себя уже на обочине, на которую свернул, уже не помня как. В зеркале заднего вида было видно, как над остатками Айовы поднимаются тонкие струйки дыма колыхающиеся от ветра. Рядом со мной затормозила Миха-мару, дырок на ней вроде не было. Мой братец выскочил из своей машины и бросился ко мне.
- Ты в порядке?! - заорал он, дёргая на себя дверцу Ямато, - ты живой?!
Я слабо улыбнулся и помахал Михе рукой.
- Со мной всё в порядке, - успокоил я братца, - а с этим что? - я махнул рукой назад в направлении поверженного врага.
Соин-младший покачал головой.
- Вошёл в столб прямо водительским местом, - сообщил он, - тут никакие подушки безопасности не спасут. Пополам машину разорвало.
- Значит, победа, - сказал я, почему-то я не испытывая ни малейшего сожаления о судье вурдалака, - мы переписали историю, Миха.
- Чего? - заволновался братец, вглядываясь в моё улыбающееся лицо, - ты это… ты головой не ударился?
- Флагман Объединённого флота сокрушил американского колосса, - я по прежнему улыбался, в голове у меня был странный звон и язык действовал сам по себе, - мы уничтожили Айову в равном бою, один на один. Дух Исороку отмщён.
- Ага, ага, - торопливо согласился Соин-младший, видимо, стараясь не спорить с сумасшедшим родственником, - ну, а дальше что будем делать, адмирал?
- Для начала поднимаю твою посудину Миха-Мару, до звания эскадренного эсминца, - торжественно сказал я, - за участие и помощь в бою. Ня!
- Хватит придуряться уже! - потерял терпение братец, - нам, что делать-то теперь, гаишников ждать?
Я собрался с мыслями и решил перестать пугать Миху своим поведением. А то он что-то уже совсем бледный стал.
- Что, делать? - переспросил я и огляделся: дорога по-прежнему была пустынной, - да, валить надо отсюда. И поскорее. Лезь в свой эсминец и ходу!
- А куда валить? - растерянно смотрел на меня братец.
- Тебе домой, - деловито сказал я, - а мне, пожалуй, подальше, - и я бросил взгляд на занимающиеся огнём останки погибшей Айовы, - мне, наверное, прямо до Китая.
Глава 16
- Не хочу я утку по-пекински, - капризничал я, - хочу борща, блинов и сыра!
- Borszhablinov and chees? - растерянно переспросила Люська, - что это?
За окном вставало хмурое пекинское утро: через плотный слой смога едва проглядывало китайское солнце, на улице вовсю гудели автомобили. Чёрт бы побрал этих узкоглазых: наши гудят на дороге, когда уже в морду дать собираются, а эти просто давят на клаксон от нечего делать через каждые пять секунд.
Мы лежали с Люськой на кровати в её новенькой квартире, обсуждая, куда пойти пообедать в субботний день. Китаянка была счастлива, а я тосковал по Родине и берёзкам.
- Ну, хочешь, поедем в русский ресторан, - покорно предложила бывшая феминистка, - тут недалеко, всего час езды на машине.
- Тебя за этот час, стошнит как минимум два раза, - сказал я, погладив её голый живот, выпирающий из кружевных трусов, - а от русской кухни и пронесёт ещё. Что я не знаю? Поехали тогда уж к принцессе в ресторан.
- Нет! - подскочила на кровати Люська, - я тебя к ней не пущу.
- Да, мы с ней только друзья и она замужем, - поспешил уверить её я, - тебе даже Жулик подтвердит.
- Этот Жу что хочет, подтвердит, - ответила Люська и на глазах у неё заблестели слёзы, - прошлые выходные тебя всю ночь не было, и он сказал, что ты у него дома ночевал.
- Ну, да, - осторожно сказал я.