Галина подумала, что это их с Беркутовым первый Новый год вместе. Вчера она задала ему вопрос, как он праздновал раньше, и вся съежилась от его резко брошенного ответа – дежурил. За всех, кто просил. Ей стало больно. Не хотелось о его покойной жене плохо, но мелькнуло – "что же за сукой нужно быть, чтобы от тебя муж в новогоднюю ночь из дома бежал?!" И подумала – от нее не сбежит. Обласкает, закормит, силой удержит, но – не сбежит.
Красный с мороза нос и синющие глаза Беркутова неожиданно вызвали такой прилив нежности, что она, коротенько поздоровавшись с Роговцевым, поспешила скрыться на кухне. Не для посторонних глаз ее зардевшееся лицо! Беркутов тут же юркнул за ней…
За столом было тесно и шумно. На столе обильно и сытно. Под столом возился породистый щенок Георг, привезенный Роговцевым в подарок. Правда, с породой что-то напутали. Он был похож на пуделя и на болонку одновременно. Решили, что псинка – плод греха, а, потому, можно кормить чем попало, ничего уже не испортишь. Имя не дали. Желающих обозвать животное по-своему оказалось слишком много и, растерявшийся щенок, не откликался ни на одну кличку.
– Курить охота, – Роговцев покосился на пачку "Парламента", забытую Молчановым на подоконнике.
– Ты бросил. Велел тебе напоминать об этом каждые полчаса, – равнодушно изрек Беркутов.
– Но поскулить – то я могу?
– Передо мной и не старайся. Что Зотов?
– Не поверишь, у него медовый месяц. Не поверишь, в деревню к Катерине укатили. Сортир во дворе, щи на завтрак, из развлечений – катание на санях по заснеженным полям.
– Завидуешь? Тебя не взяли? Катя?
– Не хочет она меня видеть. Ничего не могу сделать.
– Просто не торопи.
– Я квартиру снял. Надежда разменом занимается. Мне все равно, лишь бы угол какой. Лилька в положении, дедом скоро стану.
– Да какой из тебя дед!
– Точно, никакой. Но меня не спросили. Я любви хочу.
– Просто тошно тебе одному. Ты знаешь, где деревня эта? Катина?
– Знаю. Ты это о чем?
– Тебе не сюда нужно было ехать Новый год встречать.
– Не хочешь же ты сказать, что я должен…
– Ну, должен, не должен! Но из вас двоих мужчина ты. Тебе и решать. А не Кате, – правда, Галчонок? – Беркутов прижал к себе подошедшую жену.
– Поезжайте, Матвей. И пусть будет, что будет.
"И поеду. Я все-таки закурю одну, и поеду. Часов в пять. Представляю рожу Зотова, когда я ввалюсь к ним в избу!" – решил он окончательно, потянувшись к пачке сигарет.
– А курить ты бросил! – прошипел ехидный голос Беркутова прямо ему в ухо.