- Хитро делаешь! Хитро! И разговор ведь как подвел под момент! Но игрушка опасная. Ладно, этот твой ополченец, как его… Стрельников Толя ладно, он с одной рукой! А то бы я и подумать не успел, как стрелил бы его: на пять саженей бью из нагана в яблочко.
Люди из дверей ушли… Догадались уйти тихо, спокойно, тоже усмехаясь.
Немного погодя ушел и Мещеряков, чуть вздрагивая правым веком.
Брусенков сел за стол, подумал: "И вот так он уходит из главного штаба - все время одинаково: после, как подписали протокол объединения и дал он задание Глухову, ушел… Давеча из военного отдела - так же. И нынче тоже так же…"
Задумался. Снова подошел к разбитому окну. Под ногами похрустывали осколки стекла. Вернулся к столу.
Потом быстро-быстро стал писать записку и крикнул дежурному по штабу, чтобы тот немедленно доставил ее главнокомандующему, вручил ему лично.
Дежурный ушел, чуть спустя уехал и Брусенков.
Записка была написана им такого содержания:
"Товарищ главнокомандующий! Забыл за разговором сказать. Нынче вечером ты должен обязательно прибыть на собрание в Сузунцевскую заимку. Это тебе приказ дал товарищ Довгаль, я только его передаю. Мы нынче главным штабом назначили товарища Довгаля тебе комиссаром, поэтому ты должен повиноваться ему безоговорочно по всем политическим и другим важнейшим вопросам.
Главный штаб - И.Брусенков".
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На станции Милославка вышел первый номер газеты Освобожденной территории.
Станция Милославка, конечная на недостроенной железнодорожной ветке, два года назад, при Временном правительстве, была переименована в город, и тогда же по этому случаю там было решено издавать сразу несколько газет.
И в самом деле - газеты стали выходить, однако очень быстро прекратили существование.
Нынче же летом главный штаб задумал выпускать свою газету, настаивал, чтобы она выходила в селе Соленая Падь, а милославские наборщики тем временем взяли и выпустили давно уже подготовленный номер у себя дома.
Номер этот вышел на полулисте оберточной желтой бумаги, конфискованной у купца Быкова в мастерской по изготовлению кульков для бакалейных лавок, тиражом в пятьсот экземпляров. На грубой и неровной поверхности и буквы отпечатывались неровно, кое-где их не видно было совсем.
Газета называлась "Серп и молот", издателем значился агитационно-информационный отдел главного штаба краснопартизанской республики, кроме того, извещалось, что, помимо отдела, "сотрудниками редакции являются учитель товарищ Хломников С.И., наборщики товарищи Каляев И.И. и Бородухин К.Н., а также широко известный агитатор и пропагандист Советской власти крестьянин Перов С.Л.".
Через всю первую полосу крупным шрифтом напечатаны были лозунги:
"Да здравствует центральная Советская власть!"
"Да здравствует Совет Народных Комиссаров!"
"Вся власть крестьянам и рабочим в лице их Советов!"
По поводу своего возникновения газета писала:
"Нашу печать враги называют "партизанской артиллерией". Наши враги, безусловно, правы - печатное слово великой правды бьет дальше самых дальнобойных орудий. Недаром за "Информационными листками", "Известиями" и "Бюллетенями", которые на самопишущих машинах и другими способами выпускают местные революционные штабы и армейские соединения, охотится, не жалея сил и своего благородного происхождения, белое офицерство, чтобы уничтожить эти листочки сожжением без суда и следствия, рядовые же белой армии скрывают их у себя на груди под страхом смерти. Издание нашей газеты нисколько не умаляет местных "Известий". Наоборот! Газета будет только содействовать дальнейшему их процветанию!"
Под общим заголовком "Официальные сообщения" наробраз объявлял о начале занятий с первого октября. Призывал население принять активное участие в ремонте школ.
Отдел юридический оповещал о результатах выборов в сельские и районные штабы, о выборах делегатов на второй съезд Освобожденной территории.
Четвертая полоса, как и полагается, была отведена под объявления и события местной жизни.
Хроникеры Милославки собрали обширный материал, разверстали его на три раздела: "Хронику общественной жизни", "Судебную хронику", просто "Хронику".
"Хроника общественной жизни" открывалась рецензией на концерт, который прошел в Народном доме.
"После "Ямщик, не гони лошадей" публика потребовала "Шарабан", что является в высшей степени возмутительным! - писал рецензент. - Приходится удивляться, что в наше время есть еще любители делать из храма искусства балаган с шарабаном!" Далее рецензент отметил, что "публика вела себя в общем благопристойно, пьяных не было, а если и были, то не в сильной степени, чем и можно объяснить отсутствие плевков с балкона".
Кружок любителей музыки приглашал новых членов "со своим инструментом или хотя бы со своими струнами".
Штаб армии благодарил Троицкое сельское общество, которое пожертвовало в пользу героев-партизан пятьсот пятьдесят возов зеленого овса, десять возов печеного хлеба, один пуд свиного сала, пятьсот штук яиц и два горшка сметаны, а Троицкое общество, в свою очередь, выносило благодарность армии и лично начальнику отряда Смольникову "за дружественное отношение и действия по освобождению трудового крестьянства, причем считаем необходимым присовокупить, - говорилось в благодарности, - что как самим товарищем Смольниковым, так и товарищами солдатами никаких грабежей, насилий, инквизиций или истязаний в селе Троицком совершено не было".
Портной Н.З.Заикин сообщал, что он кончал курсы в городе Риге, был директором школы кройки и шитья в Ташкенте, работал в крупных городах Черноморского побережья, имеет диплом и отзывы почтенной клиентуры.
Главная следственная комиссия публиковала списки арестованных по обвинению: в сотрудничестве с белыми и в шпионаже в пользу белых; в побеге с фронта и в распространении панических слухов; в дебоширстве, пьянстве и краже сена.
Был отчет из зала суда: в совокупных действиях с правительством Колчака обвинялся казак-доброволец Олейников. Он же участвовал в боях с партизанской Красной Армией.
Обвиняемый был приговорен к шести месяцам тюремного заключения. Полностью признав свою вину, он через газету горячо благодарил всех, кто доставил его в суд, так как "по суду происходит тюрьма, а без суда и следствия - расстрел".
Служащие города делали через газету запрос: почему продотдел отпускает продукты по ценам более высоким, чем базарные?
Профсоюз кожевников, открывая мастерскую, объявлял о приеме от населения сырой пушнины: волчин, барсучин и медвежин.
Но самой главной, самой обширной и значительной в первом номере газеты была редакционная статья под названием "Уроки прошлого".
Газета говорила по поводу этой статьи:
"Наш издательский коллектив приложит все силы, чтобы как можно полнее удовлетворить возрастающие с каждым днем запросы массы читателей. Но мы не только будем удовлетворять запросы - мы сами намерены их воспитывать. Начинаем это воспитание, это подлинное просвещение трудящегося человека нашего времени публикацией статьи "Уроки прошлого"".
Эпиграфом к статье были известные строки Надсона: "Как мало прожито, как много пережито!" Затем следовал текст.
"Ровно два года и шесть с половиной месяцев прошло со времени свержения монархии, - писали авторы "Уроков". - Сначала кипучая деятельность граждан, так решительно отвергнувших монархию, превратилась в апатию. Что же стравило народную самодеятельность, рвение к творчеству и заставило погрузиться в бессознательный сон абсентеизма?
Чтобы понять это, нужно понять другое: кем был мужик-крестьянин в недавнем прошлом?
Он был титаном каторжного труда. Он платил в лавке за аршин ситца восемнадцать - двадцать копеек, а на фабрике этот аршин стоил три копейки плюс полкопейки доставка. При этом он не знал, что на роскошные вещи, которые покупала буржуазия, никогда не было подобных налогов. А балерины? Он и представления не имел о том, каких безумных затрат требовали от своих меценатов эти львицы - опять-таки за счет трудового народа! Он платил пятьдесят три копейки за водку при настоящей цене тринадцать копеек. Пресса и периодическая литература сделали все, чтобы оставить его в плену умирающих консервативных взглядов, чтобы он курил фимиам перед отдельными личностями, создавая себе кумиров, игнорируя коллективное творчество. Он был ослеплен обещаниями и заверениями и считал, что проблемы его существования решены или будут решены в ближайшие дни. Он не понимал всех тайн капитализма, пятидесятилетней тайны заводов Круппа, не видел в капитализме притаившегося зверя, заискивал перед ним. И нищие ругали большевиков за то, что те не позволяли им ходить с протянутой рукой и пресмыкаться.
Пока народ заблуждался и страдал от своих заблуждений, буржуазия после падения монархии проделала путь от объявленной ею же самой демократии до корниловского мятежа. Но она и открыла этим глаза народу. Нашлись люди и целые классы (в лице пролетариата), которые пробудили сознание всего трудящегося народа. И вот свершился Октябрь.
Общепризнанный взгляд на революцию таков, что ее должен совершить народ, доросший до тех идей, которые неразрывно связаны с революцией. Доросли ли мы до своей революции, до Октября?..