КОРОТКО ОБ АВТОРЕ
Иван Яковлевич Науменко, известный белорусский прозаик, родился в 1925 году в поселке Василевичи Речицкого района Гомельской области в семье рабочего-железнодорожника. Иван Науменко относится к тому поколению, которое до войны узнало радость свободного детства в свободной стране, радость учебы в советской школе, открыло для себя огромный мир Пушкина, Некрасова, Горького, Купалы.
В начале Великой Отечественной войны, после оккупации Белоруссии гитлеровскими захватчиками, шестнадцатилетний юноша Иван Науменко вступил в подпольную комсомольскую группу "За Родину". Затем, возмужавший в боях, вместе с частями Советской Армии освобождал родное Полесье, воевал под Ленинградом, в Карелии, с войсками Первого Украинского фронта добивал фашистского зверя весной 1945 года.
После войны будущий писатель работал корреспондентом в областной газете "Бальшавiк Палесся", в республиканской "Звяздзе". Окончив Белорусский государственный университет и аспирантуру, Иван Науменко многие годы преподавал белорусскую литературу.
Первые рассказы писателя, посвященные сверстникам, партизанским и фронтовым товарищам, появились в свет в 1955 году. Они были тепло встречены широкими читательскими кругами и критикой. Затем один за другим выходят сборники его рассказов "Друзья-товарищи" (1959), "Голубиный взлет" (1961), "Война у Титова пруда" (1962), "Путешествие в юность" (1967), "Та самая земля" (1973) и другие.
В 1962–1974 годах была напечатана трилогия Ивана Науменко о партизанской войне против фашизма: "Сосна у дороги", "Ветер в соснах", "Сорок третий". В 1979 году на белорусском языке выходит его новый роман "Печаль белых ночей", продолжающий главную - партизанскую - тему прозаика.
Пожалуй, наиболее примечательные особенности творческой манеры Ивана Науменко - это "простота, внимание к мелким, казалось бы, событиям, чуткость и лиризм прозы" ("Правда", 12 мая 1979 года). Лиризм писателя полностью выявляется в искренней теплоте сердечности, пронзительной нежности к своему поколению, так рано познавшему и горечь утрат, и тяготы страшной войны, и высшую радость победы над заклятым врагом.
Одна из сильных сторон дарования прозаика заключается в умении тонкими, акварельными красками выразить слиянность внутреннего мира человека с извечной красотой родной природы, с чистотой и спокойным величием нравственных принципов, унаследованных от прошлых поколений тружеников многострадальной белорусской земли.
Читателям, видимо, будет интересно узнать и о том, что писатель Иван Яковлевич Науменко является крупным ученым-литературоведом, членом-корреспондентом Академии наук Белоруссии, автором научных трудов о творчестве классиков белорусской литературы Янки Купалы и Якуба Коласа. Труды эти удостоены Государственной премии БССР.
Настоящим выпуском "Роман-газета" предлагает вниманию своих читателей три повести Ивана Науменко: "Последняя осень", "Прощание в Ковальцах" и "Замять желтолистья", опубликованные впервые на русском языке в 1978 году издательством "Советский писатель".
ИВАН ШАМЯКИН
ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ
Василь покинул ремонтную бригаду за неделю до начала занятий. Он, пожалуй, и сам не смог бы объяснить, почему так поступил: нужны деньги, в семье шестеро, и отец - он служит на станции стрелочником - своей небольшой зарплатой всех не обогреет. А тут еще слухи: в школе будут брать плату за обучение. Вроде бы с восьмого по десятый класс.
Василь как раз, и перешел в восьмой. Ему шестнадцатый год, с виду высокий, широкоплечий, только-только стал входить в силу. Четвертое лето во время каникул он ходит на железную дорогу: вначале высекал между шпалами траву, выносил со станционных путей шлак, а с прошлого года его взяли в бригаду. Работал как все - менял шпалы и подбивал под них балласт, напрягаясь изо всех сил, тянул за канат лебедку, когда разгонкой - поставленным на тележку рельсом - суживали стыки.
В прошлом году Василь кончал работу на час раньше - действовал закон о несовершеннолетних. Путейцы только еще поглядывали на солнце в ожидании конца смены, а он уже бросал кирку или лопату и с независимым видом шагал домой. Нынче закон отменили: Василь вместе со всеми работал по восемь часов. Порядки стали строгими: за опоздание на пятнадцать минут судят, высчитывают из зарплаты, и вообще многое изменилось в жизни за последний год…
Утро еще дышит ночной прохладой, в поле - особенно по ложбинам - сизые островки тумана. Солнце только-только поднялось над землею. День обещает быть ясным, теплым, и Василь радуется, что в такую чудесную пору сможет побродить по зацветающим вересковым полянам.
К лесу Василь шагает по железной дороге… Лес далековато - версты три.
Местечко, в котором он родился и живет, довольно крупное: главная, Советская улица по протяженности, пожалуй, такая же, как улица Горького в Москве, которую он видел, когда в прошлом году ездил с отцом за покупками. А есть же в местечке другие улицы и переулки. Конечно, сравнивать их с московскими можно лишь по длине, потому как ничто остальное не идет в сравнение.
Когда-то лес, очевидно, подступал к самому местечку, но его вырубили, чтобы расширить поле, - иначе трудно было прокормиться.
На железной дороге и по сторонам ее знаком каждый кусочек земли, каждая мелочь стала как бы частицею жизни самого Василя. По кустам, густо растущим вдоль пути, он лазил, выискивая птичьи гнезда, в лощине пас корову, в дубовой рощице, зеленевшей посреди поля, вырезал палки: на всем расстоянии от Романовой до Барсуковой будки - она стоит уже среди леса - нет на железной дороге места, где бы он с путейцами не разбрасывал балласт, не менял шпалы, лежа во время перекуров на жесткой, высохшей траве, у откоса.
Лес уже в предосенней задумчивости. Быть может, тоска по лесу и есть причина того, что Василь так неожиданно покинул бригаду. Василь чувствует: по мере того как взрослеет, прибавляются обязанности и сужается масштаб свободы. А ведь лес - простор для души. Вышагивая меж сосен по розовым разливам вереска, невольно отвлекаешься от будничных житейских забот, попадая во власть грез и мечтаний.
Василь - мечтатель. Куда только не уносила его безудержная фантазия, в каких несбыточных положениях он не оказывался! Лучше всего думается в уединении, в лесной тишине, когда никто не мешает и никто не прервет тонкую, трепетную нить мыслей. Не в пример прошлым годам, за все лето Василь лишь два раза побывал в лесу, - не позволяла работа в бригаде. Да и грибов нынче пока мало, слабо что-то растут.
Вдали видна сложенная из гладкого красного. кирпича Барсукова будка. В том месте, где кончается поле и начинается лес, Василь сворачивает с насыпи. Вчера бригада тут сбивала стыки; она и сегодня приедет сюда, и Василь ловит себя на мысли, что не хочет встречаться с путейцами. Когда он выйдет из лесу, они еще будут бить рельсом по железному клину в зазоре стыка, и, чтобы не встретиться с ними, он пойдет домой песчаным проселком.
На это тоже есть причина. Василю не хочется попадать на глаза бригадиру Скоринкину. Бригадир с виду всегда суровый, мрачный, из-под нависшего лба поглядывают черные глаза. Однако Василь знает - человек он душевный, добрый. И все равно неудобно с ним встречаться. И виноват в этом кривоногий Сашка, сын Скоринкина, которого Василь взялся подтянуть по русскому языку.
Репетиторство Василя началось еще прошлым летом. Тогда он учил другого парня. Ему даже приятно вспоминать, как, вернувшись с работы и пообедав, он приглашал Мишку Бычка, своего недальнего соседа, в хлев и там разбирал с ним бесконечные диктанты. Сквозь щели в бревенчатых стенах пробивались лучи уже низкого, вечернего солнца и было видно, как в ярких полосках плавало множество пылинок. Оба лежали на сене. Василь держал в руках грамматику и не спеша диктовал, а Мишка писал в специально заведенной общей тетради. Потом Василь красным карандашом исправлял ошибки.
Ошибок поначалу была масса, почти в каждом слове. Где следовало писать "о", Бычку непременно хотелось писать "а", и Василь долго учил его ставить слово под ударение, чтобы определить правильное написание.
Только на это и некоторые другие правила Василь дал Бычку, быть может, сто диктантов, радуясь от мысли, что еще год назад они вместе носили сдавать в магазин пустые бутылки, покупали на них "подушечки" и ели, по очереди запуская руки в бумажный кулек. И вот теперь Бычок - ученик, а он, Василь, - учитель.
Бычок выдержал переэкзаменовку, а Василь получил первую учительскую плату - тридцать рублей. О нем по улице пошла слава как о хорошем репетиторе. А когда в этом году такую же переэкзаменовку на осень получил Саша Скоринкин, бригадир путейцев тоже попросил Василя позаниматься с сыном, при этом заплатив ему вперед пятьдесят рублей.
Василь старался еще больше, чем в прошлом году, однако колченогий Сашка - не Мишка Бычок. Он не прочитал за лето ни одной книги, и то, что в одно ухо его влетало, из другого тотчас вылетало. Несмотря на все старания Василя, экзамен по русскому языку Сашка, как и весной, провалил и остался в том же пятом классе на второй год. А Василю хоть в глаза не смотри ни бригадиру, ни путейцам; именно поэтому он не хочет с ними встречаться - стыдно.