Сибирские помпадуры
Его превосходительство тобольский губернатор
В Сибири в старое, недоброй памяти время живали помпадуры живописнее и поразительнее российских. В местах, столь отдаленных от Санкт-Петербурга и от всевидящего ока столичной бюрократии, водились редкостные по своей тупости и бесстыдству "зубры". Сибирские губернаторы считали за непреложный закон, что губернаторская власть - превыше всего на свете, а особа самого господина губернатора возводилась в ранг священный, божественный, при виде которой все обычные смертные должны были впадать в страх и трепет. И в каждом, даже малозначащем, слове его превосходительства чинодралы и вицмундиры старались узреть мудрое глубокомыслие, хотя зачастую голова господина губернатора была не что иное, как пустопорожнее место.
К таким именно особам, без сомнения, может быть отнесен и его превосходительство тобольский губернатор господин Энгельке.
Этот государственный муж весьма ценил раболепие и высокопочитание. Зная эту слабую струнку его превосходительства, можно было разыгрывать далеко не тонкие и деликатные мелодии на его душе и тем отыгрываться от самых неприятных дел.
Именно этим и воспользовались чиновные люди Тюмени, у которых рыльце оказалось в изрядном пуху. В торговом и бойком городе Тюмени в 1848 году обнаружились солидная растрата и лихоимство. К ней было причастно немало служилых людей, подвизавшихся в учреждениях, где всегда совершались судебные и торговые сделки. Факты были вопиющие: казалось, грозная Фемида должна была распалиться гневом и ударить мечом по недостойным рукам. Недаром законники и фарисеи судейских мест повязали на глаза благородной Фемиде аккуратный платочек. Благодаря этому богиня правосудия и на этот раз промахнулась.
В качестве неподкупного судьи и карателя в город Тюмень пожаловал сам тобольский губернатор господин Энгельке.
Казнокрады и лихоимцы перепугались и ждали для себя тяжелых последствий.
Грозный губернатор походил на неприступную крепость. Но по всем известной русской пословице "Не так страшен черт, как его малюют" все знали, что и губернатор имеет свои человеческие слабости. На них-то и намеревались сыграть, как на эоловой арфе, тюменские хапуги.
В Тюмени, в благородном собрании, дважды в неделю собиралось изысканное тюменское общество: интендантские чиновники, господа офицеры и местные купеческие тузы, денежный мешок которых приравнивал их к благородному сословию.
Вечера в благородном собрании проводились пожилыми людьми за картами, а молодежью - в танцах.
Благородное собрание пришлось весьма по душе его превосходительству. Губернатор за время ревизии ежедневно бывал здесь два-три часа, и этим исчерпывалась его административная ретивость.
Но будем излагать нашу историю по порядку. Итак, тюменские казнокрады и лихоимцы с приездом губернатора почувствовали страх и трепет. Но среди них нашлись толковые и предприимчивые люди, которые нисколько не растерялись и перешли в контратаку. Они собрали среди своих изрядный куш и выбрали ловкого игрока, которому и поручили решить тяжбу с губернатором на зеленом поле карточного стола.
И они не ошиблись.
Его превосходительство губернатор в первый открытый день доставил тюменской знати удовольствие, - он явился в благородное собрание.
В обширной зале танцевали кадриль. По паркетному полу носились и прыгали прилизанные и чубатые неотразимые кавалеры. Дирижер выкрикивал на сибирский лад французские слова, означавшие танцевальные коленца. В буфете хлопали пробки, звенела посуда; все шумели и старались перекричать друг друга.
Вдруг старшины клуба засуетились, забегала полиция.
Словно по мановению жезла смолкла музыка и остановились танцы.
По залам пробежал торжественный шепот:
- Губернатор приехал!
Музыканты заиграли торжественный марш. В залу величественной походкой вошел седой среднего роста старик в вицмундире, со звездой на груди.
Он церемонно раскланялся во все стороны.
Окруженный старшинами собрания, с полицмейстером во главе, его превосходительство медленно удалился в уютную гостиную.
Здесь посредине стоял ломберный стол, ярко освещенный люстрами и каделябрами. За ним, в ожидании почетного гостя, сидели избранные партнеры. Здесь же устроился жандармский штаб-офицер. Обязанности его были точны и ясны. Он должен был зорко следить, чтобы приставленные к его превосходительству партнеры вели себя добросовестно, как подобает честным людям, и проигрывали порученные суммы сполна.
Губернатор занял свое место. Игра началась.
Она велась с неизменным успехом для его превосходительства. Он с достоинством олимпийца откладывал выигрыши.
В гостиную, двери в которую были распахнуты, никто не допускался, чтобы не отвлекать высокого гостя от мыслей при выборе карточных ходов. Если кому и становилось невмоготу и жаждалось увидеть сибирского власти теля, он мог подойти лишь к порогу святилища и на приличном расстоянии созерцать его превосходительство.
Карточная партия продолжалась несколько часов. Перед губернатором возвышалась изрядная горка червонцев и ассигнаций. Вельможа утомился и высказал пожелание об отдыхе.
Партнеры угодливо встали со своих мест. Моментально в гостиной появились полицмейстер и старшины собрания.
Его превосходительство поднялся с кресла.
В ту же минуту вновь прекратились танцы, а оркестр с мазурки перешел на марш.
Сопровождаемый почетным эскортом, высокий гость отбыл из благородного собрания.
С этого дня он аккуратно появлялся в собрании подряд две недели.
Здесь его неизменно раболепно встречали. Уходя, его превосходительство каждый раз уносил изрядную сумму. Счастье и удача всегда сопутствовали ему за зеленым столом.
Естественно, что, занятый такими важными делами, он вовсе не имел возможности заняться ревизией, откладывая ее со дня на день.
А затем губернатор махнул на все рукой: "Стоит ли беспокоить добронравных и почтительных людей, так гостеприимно и нелицеприятно встретивших гостя?"
Соблюдая врожденный такт, его превосходительство понял, что пора прекратить свои обременительные труды и отбыть в губернский центр.
Прошло несколько дней, и под колокольный звон тюменских церквей он уехал. А с ним исчезли все опасения и тревоги, и тюменские властители вновь зажили спокойно и привольно.
1944
Необыкновенные иркутские истории
1
В октябре 1806 года столица Восточной Сибири - тихий и захолустный городок Иркутск - встречал вновь назначенного гражданского губернатора Николая Ивановича Трескина.
Заранее продуманный церемониал встречи проводился со всем рвением. На церквах трезвонили колокола, над присутственными местами развевались трехцветные флаги, а на соборной площади знатные иркутские купцы и чиновники с хлебом-солью почтительно ожидали появления его превосходительства.
Но тут произошло весьма конфузное для иркутчан событие. Губернаторская карета застряла среди беспредельной глубокой лужи, пересекавшей главную улицу. И как ни старался ямщик, как ни стегал он могучих коней, - его усилия оказались тщетными. Постромки оборвались, а колеса экипажа глубоко и безнадежно засосало в топь. По прихоти случая его превосходительство очутился как бы на острове.
Это обстоятельство огорчило не только иркутских граждан, но и самого губернатора. Впрочем, сохраняя достоинство своего высокого сана, он ничем не выказывал недовольства и спокойно озирал свою будущую резиденцию.
Обозрение это не сулило ничего радостного. Перед взором его превосходительства простирались кривые и заболоченные улицы. После обильных осенних дождей они стали непроходимыми. Обывательские жилища разместились самым невероятным образом: одни дома выпирали на самую середину улицы, другие прятались в глубине дворов, - во всем ощущался полнейший беспорядок. Из-за нескончаемых обветшалых плетней и заборов возвышались колодезные журавли. В лужах спокойно плавали откормленные гуси.
Иркутск скорее походил на обширное и неблагоустроенное село, нежели на город.
К довершению этой неприглядной картины обывательские псы, переполошенные криками ямщика, подняли невообразимый несмолкаемый лай. Губернатор поразился обилию собак в небольшом городе.
Все это, вместе взятое, задело самолюбие его превосходительства.
Между тем встречающие спешно обсудили планы спасения господина губернатора. Самому сильному и дородному купцу в крепких козловых сапогах поручили направиться через хляби и на своей спине перенести его превосходительство на сухое и вполне надежное место.
Здоровенный детина бесстрашно вступил в болото и, дойдя до коляски, подставил широкие плечи его превосходительству. Губернатору оставалось только взобраться на крепкую купецкую спину и отбыть на земную твердь.
Со вступлением в должность нового губернатора и начались необыкновенные и весьма неприятные для иркутских аборигенов истории.
Новшества прежде всего коснулись губернаторской канцелярии. Официальный прием у его превосходительства начинался ровно в девять часов утра. К этому времени обширная приемная наполнялась казаками, полицейскими офицерами и дежурными чиновниками. Все молча выстраивались на точно установленных местах и замирали. Наступала глубокая тишина, непрерываемая ни шелестом бумаг, ни осторожным кашлем. Ожидающие не сводили глаз с двери, в которую должен был войти губернатор.
Когда напряжение достигало апогея, двери широко раскрывались; на пороге появлялся его превосходительство.
Первое его появление вызвало изумление и даже страх, ибо у многих закралось весьма коварное сомнение, - в здравом ли уме пребывает господин губернатор или просто чудородит?