7
- …Тут надо понять - говорил Кузьма, окидывая взглядом людей, - что Щекотов не просто уехал, повздорив со мной. Тут другое. Если вспомнить, как он выступал на собрании зимой против того, чтобы дать плуги в колхоз Помозовой, вспомнить, как он был против встречного обязательства, то станет ясно, чем дышит Щекотов…
Кузьма говорил горячо, глубоко убежденный в правоте своих слов. И даже то, что рядом сидел Емельянов, не беспокоило, не сбивало с мысли. Он сделал все, чтобы Щекотов остался, и не его вина, если тот все же уехал.
Собрание шло уже больше часа. Председательствовал Иван Сидоров. Он сидел по левую руку от Емельянова и то и дело поправлял галстук, строго поглядывая на людей. Заметив о чем-то шептавшихся Василису Петровну и свою жену, он постучал по столу увесистым ключом от электростанции.
- Гражданки Сидорова и Субботкина, уважайте докладчика! - и самодовольно улыбнулся, заметив, как они послушно уставились на него. Потом поискал взглядом, кого бы еще привлечь к порядку, но больше никого не нашел.
- …Для честного колхозника, - говорил Кузьма, - прежде всего важен колхоз, а уж потом свои личные интересы. Не могут нас сделать богатыми полгектара земли, если на колхозных полях не будет богатого урожая!
- Это правильно! - веско заявил Иван Сидоров. - Об этом не раз у нас был разговор…
- А ты не встревай! - зашикали на него из рядов.
- Тише! - стукнул ключом кузнец и поправил галстук. - Запиши мою реплику в протокол, - сказал он, наклоняясь к Насте.
- Зачем это? - скосив на него глаз, не переставая записывать, спросила она.
- Твое дело записывать, не спрашивать! Кто председатель?
- …Необходимо помнить основное - надо сделать колхоз богатым. По пятилетнему плану развития нашего хозяйства мы должны создать овцеферму на сто голов, свинарник, птицеферму. Должны развести сад в десять гектаров. Пасеку. Я уж не говорю о таких крупных делах, как скотный двор, который увеличим до пятидесяти голов рогатого скота, конюшню на двадцать лошадей. Откуда мы эти деньги возьмем, как не с колхозных полей? Если бы это беспокоило Щекотова, он бы не покинул колхоз. Отсюда ясно - он думал только о самом себе. Вот вся его и цена…
Он всмотрелся в задние ряды. Заметив, как, соглашаясь с ним, кивает головой Дуняша, как внимательно слушает Алексей Егоров, чуть повернув к нему ухо, как, светло улыбаясь, смотрит мать, и, чувствуя, что люди еще не утомились, продолжал дальше:
- В этом году мы должны создать здесь из разрозненных, вразброд поставленных домов свою социалистическую деревню. Перевезем дома, поставим их по обе стороны дороги. Против каждого дома разобьем цветник, посадим березы…
- Как в Ярославской, - донеслось из зала. Судя по голосу, это сказала Пелагея Семеновна.
Иван Сидоров нахмурился.
- Кто там нарушает?
- Да что это, прости господи, и слова нельзя сказать, - возмутилась Василиса Петровна и сложила на груди руки. - Вот уж выбрали на свою голову председателя…
Раздался смех. Иван Сидоров поднял ключ.
- Правильно, товарищи. Надо сделать такой же свою деревню, как и на родине, даже лучше, - сказал Емельянов.
- Внеси реплику, - наклонился Сидоров к Насте.
- …Посередине деревни будет изба-читальня. Во всех домах загорится электрический свет, - говорил Кузьма. - В этом году еще будем освещаться нашим движком, а потом получим ток от электростанции. К ее закладке уже приступили. Хотя электростанция предназначена для снабжения районного центра, но, я думаю, и нам уделит немного своей силы? - Он посмотрел на секретаря райкома.
- Не только вам, но и окрестным двенадцати колхозам, - сказал Емельянов.
Полинка радостно захлопала в ладоши.
Кузьма закончил, прошел к столу.
Иван Сидоров пожевал губами и строгим голосом сказал:
- Открываю пренья.
- Дозволь мне! - кладя на лавку фуражку, крикнул Поликарп Евстигнеевич и, сбиваясь с ноги, задевая в спешке за плечи сидящих в проходе, подошел к столу. - Ведь, дорогие товарищи, - взмахнув рукой, воскликнул Хромов, - ведь я такое обстоятельство предугадывал, но все ждал, чем оно может окончиться. Вот, значит, и дождался. Уехал Щекотов. А почему, а потому, что Степан Парамонович попервоначалу сам метил, не хуже Павла Клинова, в председатели колхоза. Нечего память ворошить, но однако и комсомольцы были за него. Вот какое дело. - Он перевел дух, отпил глоток воды. - Далее… Приехал Кузьма Иваныч и нарушил его планы. Так. Значит, Щекотов начинает морщиться. То ему не так, это не подходяще. Отсюда прения между ними. Значит, выходит, разные люди…
- Не поэтому разные, Поликарп Евстигнеевич, - перебил его Кузьма, начиная досадовать, что Хромов сводит политически важный вопрос на личные отношения.
- Не трогай, Кузьма Иваныч. Дозволь кончить… Значит, выходит, разные люди. Так и запомним. Это первая причина. Отсюда идет вторая. Ежели, скажем, Степану Парамонычу было бы дорого наше дело, то он начхал бы на то, что его не выбрали в председатели. Ан нет. Он повел свою кривую линию. И вот результат! - Поликарп Евстигнеевич развел руками и еще глотнул воды. - Тут Кузьма Иваныч все остатнее обстоятельно обсказал, и мне нет надобности время зря портить. Но я хотел первооснову найти. Значит, выходит, кому - колхоз дорог, кому - своя рубашка. Но опять же, рубашки разные бывают. Дале… Тут Кузьма Иваныч сказал, что вот, дескать, мы вышли в передовые, а если посмотреть, то все ли люди в нашем колхозе с передовым взглядом? Мысль важная! Это не только слово, это сама жизнь. Вот как я понимаю это дело. Отсюда к чему я веду речь?
- Обождь минутку, товарищ Хромов, - остановил его Сидоров и поднял ключ. - Я упущение произвел. Товарищи, какие предложения будут насчет регламента?
- Десять минут!
Пятнадцать!
- Трех хватит!
- Тише! Ставлю на голосование. - Иван Сидоров поправил галстук.
- Товарищи! - поднялся Кузьма. - Мне кажется, регламент устанавливать не надо. Вопрос серьезный, и обсудить его надо подробно и обстоятельно.
- Правильно, - крикнул Никандр.
- Тише! Ставлю на голосование четыре предложения. Кто за то, чтобы регламенту дать десять минут, поднимайте руки. Так, три голоса. Кто за то, чтоб пятнадцать минут? Поднимайте руки. Один голос. Кто за три минуты? Поднимайте руки. Нет голосов. Минутку, кто выдвигал такое предложенье?
- Витька Лапушкин! - донеслось из зала.
- Тише! Кто такой Витька Лапушкин? Почему он вводит в заблуждение, не являясь членом колхоза?
- Ну что за председатель! - в сердцах выкрикнула Василиса Петровна. - Дайте же говорить Поликарпу Евстигнеевичу.
- Правильно, не мешай Хромову выступать. Говори, Поликарп Евстигнеевич! - зашумели в зале.
- Ставлю четвертое предложенье на голосование, - перекрикивая всех, заявил Сидоров и ударил ключом так, что стакан подскочил на столе. - Кто за то, чтобы регламенту не было? Поднимайте руки. Так, единогласно… Продолжай, товарищ Хромов. Можешь все досконально высказывать, без регламенту.
Поликарп Евстигнеевич взял с ходу:
- А к тому, что, может, не один такой Щекотов в нашем колхозе! Все мы собрались с разных мест, друг дружку не знаем. А вот теперь и проявляется. Может, и еще есть, которые ходят в рубашке Щекотова? Так тут надо прямо сказать: если таковые имеются, то нам нужно след их знать. Они в любую минуту могут нас подвести, нанесть ущерб нашему общему делу. Я, дорогие товарищи, могу на один пример указать, на Павла Клинова. Мне даже невдомек, почему, скажем, председатель колхоза величает его по имени-отчеству, как какого-нибудь уважаемого человека? - Поликарп Евстигнеевич выставил вперед бородку.
Все засмеялись. Павел Клинов, оттопырив, нижнюю губу, побагровел, но ничего не сказал.
- Я не вижу особой разницы промеж Клиновым и Щекотовым. Почему не вижу? А потому, что ему до колхоза дело десятое. Поэтому я, дорогие товарищи, скажу такое предложенье: коли Клинов не изменит свое отношение к колхозу, - гнать его надо!
- Эва, как тебя мой огород-то донял! - крикнул Клинов.
- Не огород донял, а ты донял!
- Тише!
- Дале… Заканчиваю речь. Что хочу сказать? На весеннем севе мы показали себя, теперь надо все силы приложить, чтоб выходить высокий урожай. Как инспектор по качеству, буду наблюдать поля. Особое внимание обращаю на работу следующих лиц: Егоровой, Сидоровой жены, Василисы Петровны, и, хотя нескладно говорить про своих домашних, но также обращаю внимание на мою жену, Пелагею Семеновну. Предупреждаю: поблажек никаких не будет… Кончил я!
За окном послышался сухой шорох. Над крышей глухо прокатился гром. Хлопнула рама.
- Прошу закрыть окна! - попросил Сидоров. - Кто следующий выступать будет?
Собрание продолжалось еще долго. Павел Клинов беспокойно ерзал на месте. Он боялся, как бы и в самом деле не исключили его из колхоза. Но никто больше не вспоминал про него, и Павел успокоился. В заключение выступил Иван Сидоров.
- У меня к вам обращенье, товарищ секретарь райкома партии, товарищ Емельянов. У нас хоть избы-читальни нет, но это не причина, чтоб к нам редко наезжали докладчики. Смех сказать, за все время были двое, да и те, ровно наскипидаренные, побыли по часу и были таковы. А это, если вдуматься, тоже имеет прямое отношение к Щекотову. Прошу учесть! - и, нагнувшись к Насте, проверил, записала ли она в протокол его выступление.